Самолет на Красной площади
28 мая 1987 года на Красной площади приземлился самолет 18-летнего немецкого паренька Матиаса Руста.
Матиас Руст покинул хельсинский аэродром «Мальами» днем 28 мая. Конечной целью полета спортивного самолета американского производства «Цесна» был обозначен Стокгольм. Финский обслуживающий персонал недоумевал: до Швеции не больше полутора часов, а баки самолета заправлены под завязку, да еще и дополнительные установлены в салоне. Матиас, конечно, и не собирался в шведскую столицу. Его целью была «златоглавая», но в тот момент об этом никто и подумать не мог, поэтому вылет разрешили. Первую 20-ти минутку летчик шел по обозначенному маршруту, потом связался с диспетчером, сказал, что у него все в порядке и попрощался. В этот день на связь он больше не вышел.
Вскоре после того, как Матиас отключил все средства связи, его самолет пропал с экранов радиолокаторов. На место последних координат самолета в срочном порядке была направлена спасательная группа, которая обнаружила на поверхности моря масляное пятно внушительных размеров. Решили, что самолет потерпел крушение. Спасатели даже вызвали на помощь водолазов, чтобы те прочесали дно в поисках Матиаса. Позже «кремлевский летчик» получит от финских властей счет за ложную тревогу в размере 100 тысяч долларов. Происхождение масляного пятна так и осталось загадкой.
Пока финские спасатели искали Руста в море, он пересек границу СССР в районе Кохтла-Ярве (Эстония) над Финским заливом. В Эстонии его некоторое время вели два истребителя, поднятые по тревоге, но они не получили разрешения на перехват или уничтожение самолета Руста и вернулись на базу. Засекли летчика и советские ПВО – в 14.29 «объекту», не отвечавшему на позывные «свой-чужой», был присвоен номер 8255. Три ракетных дивизиона привели в боевую готовность, но команды на поражение цели не последовало. Можно сказать, Русту просто повезло. После истории с корейским «Боингом», который наши военные сбили над Тихим океаном в 1983 году, был издан приказ, запрещавший открывать огонь по спортивным и гражданским самолетам.
Вряд ли Руст мог знать, что в районе трех часов, когда он будет уже в районе Пскова, там будут проходить учебные полеты местного авиаполка. Одни самолеты взлетали, другие заходили на посадку. Ровно в 15.00 произошла замена кода системы госопознавания, при этом все летчики должны были одновременно сменить этот код. Но часть молодых «орлов» этого не сделала и система сделала их «чужими». В этой «каше из самолетов» один из командиров, не разобравшись в ситуации, автоматически присвоил всем истребителям признак «я-свой». Среди самолетов оказалась и «Цесна» Руста. Таким образом, свой дальнейший путь Руст совершил с советской воздушной пропиской.
Вторичную легализацию Руст получил вблизи Торжка, где велись спасательные работы после столкновения двух наших самолетов – немецкую тихоходную «Цесну» приняли за поисковый советский вертолет.
Позже на суде Руст заявит, что своим полетом он хотел призвать к миру. Мировые СМИ выдвигали свои, более «романтичные» версии – Руст пытался произвести впечатление на девушку или выиграть пари. Советские газеты выходили под заголовками «Страна в шоке!» Конечно! Пилот-любитель, немецкий (!), «с ходу обесславил громадный оборонный арсенал СССР и еще в такой праздник – День пограничника». Говорили и о том, что полет Руста – маркетинговый ход. Его отец являлся дилером «Цессна» в Западной Европе. Объемы продаж самолетов к этому времени сократились. Понятно, что после такой «рекламы» — «единственный самолет, который смог «победить» систему советских ПВО» — дела фирмы пошли на поправку.
Советские военные же были убеждены – акция не что иное, как происки иностранных спецслужб.
В 19.10 Матиас Руст посадил машину на Большом Москворецком мосту, прокатился до Храма Василия Блаженного, вылез из самолета и принялся раздавать автографы и позировать перед фотокамерами. Фото-и автограф-сессия, правда, продолжались недолго: Матиас Руст был арестован. Свой день рождения, 1 июня, он провел в тюрьме. Самый гуманный суд в мире назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года, но 3 августа следующего года Матиас Руст был помилован и выдворен за пределы СССР.
В общей сложности Руст провел в Москве 433 дня. После своего возвращения в Германию, он был лишен права на вождение самолета как человек «неуравновешенный психически». Данное определение Руст подтвердил: во время прохождения службы в госпитале он набросился с ножом на медсестру за то, что она якобы отказалась пойти с ним на свидание. Затем он был пойман на краже свитера в супермаркете. Одним словом, странный субъект. Евгений Евтушенко в одном из стихотворений назвал его «нахальным аэрокурёнком».
Шутка о том, что трасса Москва-Ленинград – самая мягкая, так как устелена папахами полковников и генералов, отразила невеселую действительность – было «пометено» много народу. Михаил Горбачёв использовал инцидент для того, чтобы сместить министра обороны Сергея Соколова и командующего ПВО Александра Колдунова, а также для последующего сокращения вооружённых сил. Наиболее цитируемая оценка последствий полёта Руста для советских Вооружённых Сил дана американским специалистом по национальной безопасности Вильямом Одомом: «После пролёта Руста в советской армии были проведены радикальные изменения, сопоставимые с чисткой вооруженных сил, организованной Сталиным в 1937 году».
После того как шоковое состояние прошло, советский народ со свойственным ему энтузиазмом начал веселиться. Красную площадь стали именовать не иначе как «Шереметьево-3». Родился анекдот о двух летчиках на Красной площади, один из которых просит закурить, на что получает ответ: «Ты что?! На аэродроме курить нельзя!» Или еще: на Красной площади собралась толпа народа с вещами. На вопрос: «Что это вы здесь делаете?», следует ответ: «Ждем самолет из Гамбурга!»
PS. Кстати, с Праздником, с Днем Пограничника! И пусть никто больше не посмеет испортить этот день!