«Они так шутили, понимаете? Водой обливали! А она жить не хотела!»
15-летняя дочь жертвы «Булгарии» погибла, выпав из окна. Одной из причин ее мама называет травлю со стороны сверстников
«Она ведь ребенок. Всегда хотела быть кому-то нужной, услышанной. Особенно после того, что она в школе пережила», — говорит Анна Игнарина о своей дочери. 15-летняя Мария месяц назад сбегала из дома, а вчера погибла, выпав из окна многоэтажки. Она хотела быть фельдшером, как ее отец, утонувший в 2011 году при крушении теплохода «Булгария». Что стало причиной отчаянного шага девочки, выясняли корреспонденты «БИЗНЕС Online».
«Все было сложнее, чем пишут в газетах»
Трагедия произошла в семье 15-летней казанской школьницы Марии Игнариной: девочка, которая месяц назад сбегала из дома, накануне выпала из окна квартиры на 9-м этаже. На место ЧП срочно съехались экстренные службы, девочку госпитализировали в горбольницу №7, однако врачи оказались бессильны.
По данным нашей газеты, проживала девочка с семьей в одном из казанских ЖК на улице Седова. В 2011 году семья потеряла отца — Иван Игнарин погиб при крушении теплохода «Булгария». Мария же только неделю назад отпраздновала свое 15-летие. «Все было сложнее, чем пишут в газетах», — сказал один из наших собеседников, говоря об отчаянном поступке школьницы.
По данному факту начата проверка. «Да, сейчас выясняем все обстоятельства [происшествия]», — сообщил «БИЗНЕС Online» старший помощник СУ СКР по РТ Андрей Шептицкий.
В сентябре этого года Мария сбегала из дома. Пропажу девочки обнаружила ее мать, которая незамедлительно обратилась в полицию. Тогда же к поискам подключились волонтеры «Лизы Алерт». Поисковикам дали следующую ориентировку: девочка ушла из дома 17 сентября в одной футболке серого цвета, домашних спортивных брюках и тапочках. Поиски продолжались больше недели, после чего СК возбудил дело по статье «Убийство». Однако спустя несколько дней девочку удалось найти сотрудникам полиции: по некоторым данным, она пряталась в подъездах домов. Причиной побега многочисленные «диванные комментаторы» в соцсетях назвали конфликт с матерью на фоне предстоящих экзаменов. Но все оказалось несколько иначе.
«Нас просили не распространять информацию»
В соцсетях Мария в последний раз была в конце августа — возможно, это и к лучшему. После того, как стало известно о пропаже «девочки в домашних тапочках», на Марию обрушились диванные критики. Под ее последними постами они оставили десятки злобных комментариев: «Домой дуй быстро, тебя родители ждут», «Тапки верни», «В дурку пора сдать» и прочие. Не стеснялись посторонние люди и нецензурных выражений.
Девочка, судя по ее странице во «ВКонтакте», увлекалась рисованием и аниме. В ее видеозаписях — множество японских мультфильмов, в том числе известного режиссера Хаяо Миадзаки, а также несколько видеоуроков о том, как заниматься спортом в домашних условиях. В единственном фотоальбоме с названием «Мертвое» — мрачные фото с изображением выдуманных персонажей, некоторые из них истекают кровью.
Также Мария публиковала снимки с семьей (с мамой и младшим братом) и с друзьями. На всех совместных фото девочка выглядела очень жизнерадостной. Последний снимок, который она разместила на своей странице, — черно-белое селфи с задумчивым взглядом вдаль, на котором черными буквами написано слово «Жизнь». Одна из последних записей — глубокомысленный пост о том, что люди не должны судить других только по внешним признакам. «Девушка, которую ты называешь серой мышкой, втайне пишет песни и имеет хороший голос, ибо у нее есть талант рисовать», — сказано в посте, к которому прикреплен рисунок девушки с пистолетом.
Училась Мария в образовательном центре №178 (полное наименование — МАОУ «Лицей №121» (ЦО №178). Сразу несколько одноклассниц, которым написала корреспондент «БИЗНЕС Online», вежливо отказались рассказывать что-то о погибшей девочке, сославшись на то, что вся информация «у школы». Другие одноклассники на сообщения нашего корреспонденте не ответили или ограничились фразой: «Нас просили не распространять информацию». Одна из знакомых погибшей в беседе с корреспондентом рассказала, что Маша была очень хорошим и душевным человеком. «Правда она была замкнутой и очень часто не контактировала с людьми, любила находиться одна», — добавила наша собеседница (орфография и пунктуация автора сохранены — прим. ред.).
Корреспондент «БИЗНЕС Online» пытался связаться и с лицеем, в котором училась девочка. Там ее гибель не стали отрицать. «На данный момент в школе и так происходят какие-то работы по этому поводу. Вы думаете, сейчас время задавать такой вопрос? Просто я не могу вас даже сейчас ни с кем связать», — ответили нашему корреспонденту по телефону и пообещали перезвонить, если школа готова будет дать комментарий.
«Они так шутили, понимаете? Водой обливали! А она жить не хотела»
«БИЗНЕС Online» удалось связаться с мамой погибшей школьницы Анной Игнариной. Она рассказала, что ее дочь в этом году должна была закончить 9-й класс, а после этого она хотела поступать в медколледж. Но проблема, по мнению матери, заключалась вовсе не в экзаменах, как об этом пишут в соцсетях, а в жестокой травле со стороны сверстников.
«Никаких скандалов [у нас] не было. Она говорила: „Мама, я все осознала, хочу помогать людям“. Переписала все свои гуманитарные предметы [которые должна была сдавать на ОГЭ] на дополнительные химию и биологию. Училась на четверки и пятерки», — вспоминает мама, не сдерживая слезы.
Она рассказала, что их семья ни в чем не нуждалась, жила хорошо — и такой жизни ее дочери многие бы даже позавидовали. Но в последнее время у дочери часто менялось настроение — вероятно, из-за особенностей возраста. Но мама всячески ее поддерживала. «Да, я ей хотела помогать по биологии. Но из-за этого скидываться…» — сказала Анна. Она уверена, что ее дочь в школе травили одноклассники из-за лишнего веса.
«[В прошлом году] ее обливали с ног до головы водой, издевались, вытаскивали из портфеля телефон, средства личной гигиены. Но в ПДН мне сказали: „Вы хотите очернить ее одноклассников, которые просто пошутили“. Они так шутили, понимаете? Водой обливали! А она жить не хотела. И когда мы решили эту проблему и после прохождения всех специалистов она похудела на 30 килограммов — за лето это было ощутимо визуально. Когда она пришла в школу, у всех просто рты пооткрывались. Все стали с ней разговаривать, общаться, считать ее за человека. потом она пришла домой и сказала: „Мам, оказывается, для школы основной критерий — быть просто красивой“», — рассказывала мама погибшей.
Что же касается побега Марии из дома, то мама считает, что девочка не могла решиться на это сама — ей кто-то помог, подсказал. Но вот кто — так никогда уже и не станет ясным. При этом женщина не верит в версию, что ее дочь, сбежав, неделю пряталась по подъездам. «Я потратила на это столько времени, говорила: давайте докопаемся до истины, где она могла быть, кто на нее так повлиял, с кем она нашла подобный контакт. Никто мне не пошел навстречу. Обещали целую команду психологов, которые будут с ней работать, но никто, даже ни один человек мне их не предоставил», — отметила мама девочки. По ее словам, после того, как девочку нашли, они прошли несколько кругов ада, бегая по кабинетам врачей и следователей. Между тем больше, чем во врачах, девочка нуждалась в психологе, считает ее мама.
«Она ведь ребенок. Всегда хотела быть кому-то нужной, важной, услышанной. Особенно после того, что в школе пережила. Хотела доказать, что она человек. Ей хотелось этой помощи. Она, конечно, не дочка чиновника, но мы же все равны. Все можем получать равнозначную помощь. Но она этого не почувствовала, наверное, вот и скинулась», — заключила Анна.
В пресс-службе МВД по РТ корреспонденту «БИЗНЕС Online» сообщили, что первое и единственное обращение от Анны Игнариной поступило после пропажи подростка. «После того, как девочку нашли, сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних посоветовали психологов, более того, была создана межведомственная комиссия по делам несовершеннолетних, куда пригласили маму 9 октября», — заметили в пресс-службе. Однако на заседание Анна Игнарина не пришла.
Хотела стать фельдшером — как отец, погибший при крушении «Булгарии»
«БИЗНЕС Online» также связался с дедушкой Маши, Геннадием Игнариным. Нашим читателям Игнарин известен как потерпевший по уголовному делу о затонувшем теплоходе «Булгария». В тот роковой день, 10 июля 2011 года, при кораблекрушении у него утонул сын — Иван Игнарин.
Мария — родная дочь Ивана. Когда она потеряла отца, ей было 6,5 года. По словам дедушки, девочка очень тяжело переживала трагедию и по сей день. «По характеру спокойная, невзрывчатая, немстительная, добренькая, добродушная девчонка была», — сквозь слезы убеждает нас Геннадий Игнарин. «Когда маленькая была, так вообще мы жили в обнимку. Но после известных событий она переживала и в школу пошла в первый класс уже без папы. Травма была очень долго. Работали с ней психологи».
Училась она, по словам дедушки, нормально. «В этом году надломилось у нее что-то и она стала отставать в школе. Мама ее даже репетиторство нанимала, подтягивала», — вспоминает Игнарин. Девочка жаловалась маме, что не хочет ходить в школу, а дедушке говорила: «Без папы так плохо. Даже, говорит, жить не хочу». Этим страшным словам внучки Игнарин ужаснулся, он понял: что-то серьезное происходит в голове подростка. «И когда она второй раз ушла из дома, выбежала так, что мать не сумела догнать, — со слезами объясняет дедушка. — А тут, видимо, она решила, что надо уйти не из дома, а из жизни».
О смерти любимой внучки Игнарин узнал сегодня в 7:15. Мама Марии позвонила деду и сказала только, что «вроде бы ничего не предвещало…» «Полы помыла, прибралась, хвосты в школе, которые были у нее [закрыла]», — передал слова мамы Игнарин.
Дедушка приходил на день рождения погибшей девочки 8 октября, там он спросил у внучки, почему она уходила из дома, где все это время была? «Она сказала: „Дедуль, давай об этом не будем долго, все обдумала, и я не права“. И, в общем, она меня как бы успокоила». А накануне вечером мама позвонила ему и сказала деду радостную новость — девочка поделилась своими планами на будущее. После сдачи экзаменов и окончания 9-го класса она хотела бы учиться там же, где и папа. «В медицинском колледже сначала, потом — в медицинском институте. Хочет стать фельдшером. У папы был диплом фельдшера-лаборанта», — дедушка был этому очень рад. Сам Игнарин-старший 25 лет проработал педиатром.
«У нее художественный, такой творческий характер, прекрасно рисовала, пела в хоре, мама все старалась для нее. Мы ей пианино папино привезли, подарили. Даже ОГЭ пробный якобы сдала даже успешно», — добавил дедушка.
«Не ожидал я такого финала. Вроде бы уверили: все нормально, хорошо, и я с ней встречался. Ничего не предвещало. Она не была обозленной, ни на кого не жаловалась…» — с болью отметил Игнарин.
«У нас даже драка в школе — не чрезвычайное событие»
О проблеме детских суицидов и необходимости работы психологов со школьниками высказались эксперты «БИЗНЕС Online».
Галина Александрова — кандидат психологических наук, доцент:
— Я скажу вам, наверное, вполне традиционные вещи. Корень таких проблем — отношения родителей и детей. И ЕГЭ — это просто спусковой крючок, механизм, который может актуализировать имеющуюся проблему. Если у девочки с родителями отношения были недоверительными, если она не была уверена, что в семье ее поймут, то, скорее всего, она на фоне напряжения от ЕГЭ и приняла такое решение. А это может быть любое напряжение, подобные стрессы постоянно сопровождают нас в жизни — и школьника, и взрослого, куда от них денешься. Так что, если нет опоры в семье, уверенности, что родители поймут и поддержат… Суицидник ведь решается на такой шаг с подсознательным ощущением потери ценности собственной жизни и перспективы. Это в конечном счете означает его приход к бесперспективности, к осознанию, что нет выхода из создавшейся ситуации, нет возможности прибегнуть к каким-то вспомогательным средствам — к чьей-то помощи например.
Поэтому я не стала бы так категорически утверждать, что все произошло «из-за ЕГЭ». Может, чисто подростковые проблемы, возможно, какие-то нереализованные личные отношения. Вероятно, ей мальчик какой-то нравился, но внимания на нее не обращал, и это копило ее стрессогенность. А на поверхности у мамы — разговор про ЕГЭ. Поэтому, я думаю, будет достаточно поверхностно сводить все к экзамену.
Что надо было бы сделать, чтобы все предотвратить? Я всегда говорила, говорю и буду говорить, что для этого надо усиливать психологическую службу в наших школах. И больше привлекать к консультациям с психологами и самих учеников, и их родителей. Не ожидая, пока дети сами начнут за этим обращаться. Тем более что 14 лет — возраст кризисный. Может быть, родителям даже не надо ждать, пока у нас в школах начнут так активно работать психологи, надо самим искать специалистов и таким образом пытаться предотвратить подобные трагедии.
Павел Шмаков — директор казанской школы «СОлНЦе»:
— Такая проблема [самоубийств] стоит остро, и я вам назову буквально два параметра. Первое — это то, что у нас в школах очень плохие психологические службы. Даже там, где они есть. Психологов в школах реально нет. Например, у нас [в школе «Солнце»] нет, нам не полагается. [Если в школе] до 300 учеников, вообще не предусмотрен психолог в школе. Мы можем пользоваться услугами психологического центра города, но это не реальная работа. Поэтому первое, что нужно предусмотреть, чтобы был человек, который думает, диагностирует состояние детей. Классный руководитель, химик, физик или биолог не понимает психологическую ситуацию в душе ребенка. Поэтому в школе просто нет человека, который мог бы об этом думать. И я считаю, таких школ много. Там, где они побольше, где 500 человек, у них будет полставки психолога. То есть там появится человек, который станет приходить «на чуть-чуть». Это самое очевидное. А второе — очень плохо поставлена служба охраны. У нас в школе на входе стоит гардеробщица, это женщина, которой уже за 60. Наша, может, кого-то и остановит, она боевая такая, но вообще, к этому вопросу надо относиться серьезнее. Рядом с рамкой должен стоять человек, которому не 60 лет, который понимает, что это такое. Я писал об этом везде и всюду, но бесполезно — никто не реагирует, пока ничего не произойдет. Случилось где-то в Перми — там решили вопрос.
И про ЕГЭ я еще хотел бы сказать, что хотя бы на время перед ЕГЭ нужно изменить требования к ученику. А у нас думают о том, чтобы репетиторов нанять, а не о том, чтобы школьник не ложился спать в пять часов утра. Время перед ЕГЭ, последние несколько месяцев — кто-то должен подумать о том, как влияют на школьников такие нагрузки. А я даже никаких исследований на данную тему не видел. Значимость ЕГЭ и всероссийских олимпиад приводит к тому, что школьник ради этого бросает все остальное и занимается только несколькими предметами, которые для него часто бывают нелюбимыми… Русский язык и математика, к примеру — это очень разные области. Одна — гуманитарная, другая — точная. И для того, чтобы ребенок куда-то поступил, он должен очень хорошо все это сдать. И когда он занимается нелюбимым предметом, очень сильно душевно страдает.
Я думаю, что избежать подростковых суицидов, к сожалению, невозможно. Но сделать так, чтобы это было чрезвычайным событием, — реально. А у нас это не экстраординарное происшествие. У нас даже драка в школе — не чрезвычайное событие.