Этот поезд в огне

Хронология катастрофы
22 декабря 1990 года в 2:10 дежурный по станции Ельниково Шепиль обнаружил на пульте, что железнодорожная стрелка, ведущая со 2-го главного на 4-й приёмо-отправочный путь, показывала ложную занятость – подвижного состава на ней не было, но на табло горели красные лампочки, и стрелку невозможно было перевести. Запись в журнале дежурный об этом не сделал. Для устранения неисправности Шепиль вызвал электромеханика Фирсова, который не нашёл истинную причину поломки (как выяснилось потом, на самом деле был обрыв провода и плохой контакт с рельсами). В итоге электромеханик установил перемычку на контакты путевого реле, обеспечив его подпитку, – и стрелка постоянно стала показывать уже ложную свободность этого участка.
Вечером 22 декабря с юга к станции Ельниково подходил грузовой поезд № 3062 из 57 вагонов. Состав было решено поставить на боковой четвёртый путь, чтобы его обогнал идущий следом пассажирский поезд. Когда состав завели на боковой путь, его хвостовой вагон остался на стрелке, однако датчик не показал этого. В момент перевода стрелки задняя тележка вагона осталась на главном пути, вагон сошёл с рельсов, отцепился от поезда и перегородил главный путь.
Всё это надо было устранять немедленно, но вслед за грузовым с юга следовал скорый пассажирский поезд № 22 Кисловодск – Ленинград под управлением бригады харьковского депо «Октябрь». В 21 вагоне ехали около 500 человек.
Следуя на зелёный сигнал светофора, локомотивная бригада заметила перегородивший пути грузовой вагон лишь при выходе из кривой. Перепуганный машинист применил экстренное торможение, но всего лишь за 300 м от непредвиденного препятствия. На скорости около 90 км/ч скорый поезд столкнулся с лежащим на путях грузовым вагоном.
От мощного удара злополучный вагон пробил котёл стоящей впереди цистерны с изопентаном (химическое вещество, которое применяется для производства каучука, автомобильного и авиационного бензинов). Жидкость пролилась наружу, и произошёл мощный взрыв, отбросивший электровоз пассажирского поезда на 50 м вперёд и в сторону, на главный первый путь. Восемь пассажирских вагонов, словно детские игрушки, сошли с рельсов, остальные тринадцать катились по инерции через коридор пламени. Испуганные, ничего  не понимающие пассажиры изо всех сил пытались выбить толстые стекла, открыть двери. Те, кому это удалось, выпрыгивали на междупутье, в снег.
В это время по главному первому пути навстречу шёл пассажирский поезд № 237 Москва – Новороссийск, в котором ехало около 200 человек. Увидев пожар и полыхающее зарево, машинист тут же применил экстренное торможение, но, увы, столкновения с лежащим на пути локомотивом поезда № 22 избежать не удалось. Состав попал в яростное пламя – сгорело семь вагонов, но, к большому счастью, в этом поезде обошлось без человеческих жертв.
 Расследование
Расследование установило, что крушение поездов произошло из-за преступной халатности электромеханика Фирсова, халатного отношения к исполнению своих обязанностей начальника станции Трифонова (бывшего тогда дежурным по станции), отсутствия контроля за действиями дежурного Шепиля. Организацию движения поездов на Белгородском направлении железной дороги признали неудовлетворительной...
По официальным данным, в катастрофе погибли 11 человек, включая бригаду поезда № 22, госпитализированы несколько десятков человек (около 55). Вследствие крушения и пожара сгорели  2 электровоза, 17 пассажирских и 5 грузовых вагонов, разрушено 800 м пути, стрелочный перевод и 800 м контактной сети. Материальный ущерб составил около 1,5 млн рублей. Движение поездов на этом участке было прервано на 36 часов...
Около здания вокзала теперь уже бывшей станции Ельниково установили памятник погибшим в крушении. Памятник локомотивной бригаде скорого поезда № 22, погибшей при выполнении служебных обязанностей, установлен в Харькове – в локомотивном депо «Октябрь».Что говорят очевидцы?
Александр Леонов:

«Я в 1990 году занимал должность председателя Прохоровского районного Совета народных депутатов. Время было уже глубоко вечернее, когда мне вдруг позвонили из областной службы МЧС, вернее, она тогда называлась службой Гражданской обороны. Позвонили и сообщили, что так мол и так, на железнодорожной станции Ельниково произошло крушение поездов, принимайте экстренные меры по оказанию помощи пострадавшим. Я тут же, немедленно прибыл на своё рабочее место и сразу же начал обзванивать все необходимые районные службы. Затем выступил по местному радио с обращением к жителям района и попросил помочь тёплой одеждой, обувью и по возможности деньгами. Уже готовились к приёму пострадавших детские сады № 1 и 2, а также гостиница. Где-то в одиннадцатом часу вечера в Прохоровку прибыли представители различных областных служб.
На место крушения я попал на второй день. Прямо на вокзале железнодорожной станции областное руководство во главе с первым секретарём областного комитета партии Пономарёвым проведело планёрку. Здесь же уже присутствовал председатель правительства РСФСР Иван Степанович Силаев. Потом все вернулись в Прохоровку, Силаев побеседовал в центральной районной больнице как с ранеными, так и с медперсоналом».

Василий Анчипоров:

«В то время я был зампредседателя райисполкома и заместителем начальника штаба гражданской обороны. Видимо, поэтому сигнал тревоги получил одним из первых. Сразу же помчался в райисполком.
В самое короткое время мы собрали все формирования ГО, все службы района. А тут уже подъехал к станции Прохоровка поезд с ранеными. Очень мне запомнилось, как мы с председателем колхоза «Победа» Игорем Михайловичем Черкашиным и главврачом Прохоровской ЦРБ Леонидом Павловичем Мищенко несли к автомобилю скорой помощи помощника машиниста. Взяли его за ноги, а они оказались… без костей. Он был ещё молодым человеком и в бреду повторял одно и то же: «Мама, подай воды!.. Мама, пить хочу!.. Ты мне с балкона принеси, газированной…»

Николай Гуделёнков:

«Моя должность в тот год была председатель Прохоровского райисполкома. Когда нас оповестили о трагедии в Ельниково, мы с первым секрётарем Прохоровского райкома партии Владимиром Михайловичем Чурсиным сразу же поспешили на место происшествия. Хотя, говоря, что мы поспешили, как-то не клеится к месту. Дело в том, что зима была снежная, дороги не было, и пришлось нам привлекать для расчистки бульдозеры, которые раскидывали снег от Прохоровки чуть ли не до самой станции Ельниково.
Когда прибыли на место, картина, увиденная там, нас просто потрясла: всё вокруг горело и трещало, ещё не увезли погибших людей, ещё бегали вокруг раздетые пассажиры, выскочившие из вагонов в чём были. Сразу же пришлось мобилизовать местное население, с тем чтобы одеть пострадавших, не дать им обморозиться.
На помощь подошёл поезд со стороны Курска. Большую часть пассажиров – живых и невредимых – загрузили туда, чтобы отправить их подальше от аварии и поближе к местам предназначения, куда они покупали билеты. А со стороны Белгорода подъехал на дрезине первый секретарь обкома Алексей Филиппович Пономарёв. И, по-моему, сразу же здесь появился первый председатель правительства РСФСР Силаев. Несмотря на то что ярко полыхали вагоны и ужасающе страшно горело разлитое вещество, названия которого в то время никто не знал, железнодорожники принялись восстанавливать разрушенное дорожное полотно. Я сейчас точно не помню (четверть века минуло с того времени), но, по-моему, уже на следующий день, к обеду, поезда начали ходить через место аварии. А может, я и ошибаюсь…
Людей, доставленных в Прохоровку, необходимо было накормить, что и было сделано с помощью комбината общественного питания: организацией этого занималась председатель правления Прохоровского райпо Татьяна Великих. Хочу подчеркнуть, что прохоровцы приняли самое активное участие в оказании помощи пострадавшим».
Сергей Масловский, в то время начальник железнодорожной станции Прохоровка:

«В этот день я был на охоте. Вернулся домой поздно. Только уснул – звонок. Дежурная по станции Валентина Кулабухова сообщила об аварии в Ельниково. Я дал команду срочно подать к перрону маневровый. Наспех оделся – и к вокзалу. Маневровый уже стоял на втором пути. К Ельниково мчались по запрещающим сигналам – не до раздумий было.
У предвыходного маневровый притормозил, и я метров 700 бежал к полыхающей станции. Узнав обстановку, по рации приказал машинисту маневрового подходить. А состав горел так, что трудно было к нему подступиться. Кинулись к хвосту поезда и начали расцеплять последние семь вагонов. Затем стали собирать людей для отправки их с места аварии».

Валерий Иванов, тогда – заместитель начальника Прохоровского РОВД:

«Когда я по телефону узнал о трагедии, то сразу же отправил на место происшествия оперативную группу, поднял по тревоге весь райотдел, и мы по заметённой снегом дороге через Думное помчались в Ельниково. Расставили оцепление, помогали вытаскивать из вагонов людей, их вещи».

Евгений Погорелов:

«Я тогда возглавлял Прохоровскую пожарную часть № 26. 22 декабря был дома. Об аварии мне сообщили сразу же. Пока одевался, дежурный караула не стал меня ожидать и помчался к месту происшествия. Мы со старшим инспектором ГПН Сергеем Труфановым прибыли на место аварии на полчаса позже. Горели 16 вагонов, их тушила наша «пожарка». Ещё горели-полыхали две цистерны, а ещё две, пока не тронутые огнём, пришлось спасать охлаждённым поливом. Слава Богу, это нам удалось.
Перед Ельниково были беспорядочно порваны рельсы, это недалеко от стрелок. Где-то посередине состава, в нескольких метрах от вагонов, мы нашли труп проводницы. Ещё мы обнаружили место от трупа – этакий жирный силуэт и остаток бедренной кости, а рядом – связка ключей. Уже потом, на другой день к вечеру, узнали, что из цистерн пролилась изопентановая фракция. Оказывается, эта неизвестная нам жидкость могла преподносить неожиданные сюрпризы. Например, когда бульдозеры начинали выравнивать поверхность около железнодорожных путей, то невольно выбивали из щебня искру, и мгновенно вспыхивал огненный очаг диаметром 2–3 м. Пожарные расчёты на станции Ельниково находились трое суток».

Леонид Мищенко, в то время главный врач Прохоровской ЦРБ:

«Услышав о трагедии, я тотчас прибыл в больницу, вызвал хирургов, усилил пункт скорой помощи. После этого со вторым секретарём Прохоровского РК КПСС Николаем Левшиным и председателем райисполкома Николаем Гуделенковым выехали в Ельниково. В нашу больницу прибыли врачи из области, министр здравоохранения России Калинин, представители Красного Креста из области и из Москвы. Много людей пришло в поликлинику для безвозмездной сдачи крови. Областная больница помогла медикаментами».

Анатолий Лукьянович Филюк, в то время заведующий хирургическим отделением, и Николай Викторович Пушкарный, хирург:

«Первые пострадавшие в Прохоровскую центральную районную больницу начали поступать в тёмное время суток. Запомнилась медикам одна женщина с глубокими ожогами ступней ног. Её потом отправили на лечение в Москву. А всего лечебное учреждение приняло девять человек с самыми различными травмами и ожогами.
Самым тяжёлым больным был помощник машиниста Сергей Сергеев, который долго не приходил в себя. Он потерял ногу и получил черепно-мозговую травму, не считая множества ушибов. Оказывается, когда они увидели препятствие на пути своего поезда, машинист тут же дал ему команду бежать в заднее отделение локомотива, что, кстати, положено по инструкции. Но помощник машиниста в нужное отделение тепловоза не попал: раздался страшный удар, в результате которого Сергеев вылетел наружу и кувыркался в воздухе еще метров 200, прежде чем упасть на снег.
Три дня Сергеев был в коме, ему медики обрабатывали культю, а затем – умер. Правда, перед смертью он ненадолго пришёл в себя, и к нему подступили с вопросами работники КГБ, которые пытались выяснить, не в случае ли террористического акта произошло крушение поездов. Эта версия после разговора с помощником машиниста исчезла. А машинист погиб сразу.