«В нашей сфере необходима безусловная порядочность»
Сергей Нерубенко – фигура в области известная. Коренной белгородец. В 1993 году окончил академию МВД России, руководил отделом внутренних дел Грайворонского района. В ноябре 1997 года возглавил паспортно-визовую службу области, впоследствии – управление федеральной миграционной службы России. Полковник внутренней службы. Женат, имеет двух дочерей. Коллеги отмечают его особый, философский взгляд на жизнь, и, попросив Сергея Фёдоровича об интервью, мы предложили ему оценить себя и свою работу в приложении к известным философским истинам.
О государстве и свободе
– Сергей Фёдорович, как вы примеряете на себя изречение Маркса о бытие, которое определяет сознание? Что и кто повлияло на вас?
– Нас действительно формирует окружающая обстановка. На меня, признаюсь, очень повлияли девять лет работы в областной комсомольской организации. Сейчас говорят, что в комсомоле только гуляли и песни пели. Но это неправда. Это была, по сути, одна самых сильных школ воспитания личности, где учили тому, что не преподавалось в вузах – культуре речи, работе в команде, проявлению лидерских качеств. Проходил естественный отбор, закалялись характеры. Стержень, который формировал комсомол, многим помог состояться в жизни.
Мы берём для себя осознанно или нет что-то от каждого человека, с которым соприкасаемся. На меня, например, сильно повлияла личность комсомольского, партийного работника, депутата, общественного деятеля Владимира Яковлевича Герасименко. Я постоянно сопоставляю свои поступки с жизненной позицией одного из самых человечных из известных мне людей, честного милиционера, патриота Николая Фёдоровича Лактионова. Мне дороги уроки, которые преподнёс мне в начале моей работы Евгений Степанович Савченко. Признаюсь, он поразил меня умением тщательно разбирать по полочкам мелочи, которые формируют картину в целом.
Ещё на нас отражается оценка окружающих в отношении нашей обязательности, умение общаться. Так что я, если можно так выразиться, действительно продукт того самого бытия.
– Как человек государственный, согласны ли вы с изречением о том, что государство существует не для того, чтобы превратить жизнь в рай, а для того, чтобы она не превратилась в ад? В чём это проявляется?
– Согласен, конечно. Проявляется это в тех ограничениях и запретах, которые не позволяют воцариться хаосу. Что касается конкретно нашей службы, то все созданные в миграционной системе фильтры и запреты существуют не потому, что мы нацелены кого-то «не пущать» или обидеть. В интересах сограждан мы узнаём, с какими намерениями к нам приезжают, нет ли у человека преступного прошлого, опасных заболеваний, как быстро он трудоустроится, если говорить о трудовых мигрантах. Ведь, когда мы зовём в дом гостей, нам не всё равно, как они себя поведут за столом. При этом мы прекрасно понимаем, что являемся лицом государства – мы одна из первых структур, которая встречает граждан и выдаёт важнейшие документы. Для федерального служащего государство – это ещё и система самоограничения, особенно если ты руководишь людьми. Лично я, как это делает спорт-смен, каждый день беру какую-то планку, которую ставит передо мной должность. И, поверьте, это связано с массой ограничений и во времени, и в поведении.– Можно ли, на ваш взгляд, сочетать состояние самодисциплины с ощущением внутренней свободы?
– Безусловно. Лично я не представляю, что кто-то заставит меня думать так, а не иначе. Более того, считаю, что в современном деловом мире не в чести те, кто гадает, что от него хотят услышать. Сегодня для пользы дела от профессионала ждут его профессио-нальную, честную оценку происходящего. Наверное, так не всегда и не везде бывает. Но я именно так себя ощущаю, работая со всеми властными структурами области.
– Меняет ли время идеологию государственной службы?
– Если говорить опять же о нашем управлении, подходы и задачи перед сотрудниками изменились за последние годы радикально. Раньше в обществе царило некое подобострастие, желание угодить или понравиться чиновнику, чтобы твоя проблема решилась, а сейчас мы вышли на уровень оказания услуг. Мы должны помочь человеку. Даже тогда, когда гражданин не может чётко сформулировать свою проблему. Мы обязаны вникнуть, разобраться во всём, задать самый короткий и эффективный путь решения. Потому что вопрос документов – это почти всегда судьбоносный вопрос.
О работе и коллективе
– Многое ли в вашей работе определяет человеческий фактор?
– Как и в любой другой деятельности. Но в повседневной работе с посетителями мы стараемся снизить его влияние: делаем акцент на внедрении электронных услуг. Их масса: по Интернету можно записаться в электронную очередь, оформить любой паспорт, россиянам – зарегистрироваться или сняться с регистрационного учёта… При этом не нужно стоять в очереди – ты приходишь к назначенному времени. Вообще, очередь я рассматриваю как повод для коррупции. Очередей не должно быть в нашей жизни. Поэтому мечтаю, чтобы люди поскорее ощутили все преимущества электронных услуг. Кстати, я своим сотрудникам запретил оформлять паспорта в реальном режиме – только по Интернету. И, опробовав эту процедуру на себе, мы убедились, насколько это удобно.
– Тем не менее наплыв людей у вас огромный, и, наблюдая за работой службы как посетитель, скажу, что нервы сотрудникам нужны железные…– Это одна из сторон человеческого фактора, увы, не самая сложная. Дело в том, что ни в одном вузе страны не обучают специалистов для миграционной службы. К нам приходят работать с разным образованием, в основном юридическим. Главное, чтобы человек был обучаем. Включается неформальное наставничество, на протяжении долгого времени сотрудник постигает нюансы законодательства, требования. И когда мы его подготовим, можно сказать, что такой работник – штучный товар. Помимо того, в нашей сфере необходима безусловная порядочность – мы работаем с документами, удостоверяющими личность. Поэтому если мы говорим с своих золотых кадрах, то нисколько не преувеличиваем их человеческую и профессиональную ценность.
– Большая часть ваших сотрудников – женщины. Говорят, что с мужчинами работать проще. Вы с этим согласны?
– Я бы так не сказал. Просто подходы разные. Провинившемуся мужчине стукнешь кулаком по столу, он скажет: «Понял» – и пошёл работать. С женщинами так нельзя. Нужно найти особые слова. Помню, на заре моего руководства я проводил быстрые планёрки: выслушивал подчинённых и по одному отпускал – время экономил. Пока ко мне не подошла одна из сотрудниц и не спросила: «Почему вы меня так не уважаете? Меня отпускаете, а с остальными всё обсуждаете? Я что, хуже всех?». Женщине особенно важно знать, что она личность, её уважают, тогда она горы свернёт. Так же – если сделаешь сотруднице небольшую поблажку, когда у неё дела срочные есть. Она выйдет в выходной, всё отработает, наверстает. Кстати, я обратил внимание, что в женском коллективе очень чётко регулируются вопросы справедливости. Если ты в отпуске – будут за тебя пахать, ну а если болеешь слишком часто или отгулы берёшь – выкручивайся, как знаешь.
– Мне показалось, что подчинённые очень ценят в вас желание понять и помочь…
– Я рад, если это так. Поделюсь, что на день рождения коллеги выдали мне паспорт, где всех сотрудников вписали в графу «дети». Вручили со словами: «Когда будете нас ругать, помните об этом». Я посмеялся, что, имея столько детей, без стакана воды в старости точно не останусь.
На самом деле очень важно, какая обстановка царит в коллективе. Человек действительно должен идти на работу как на праздник. Поэтому не упускаю возможность отметить добросовестного работника, благодарности родителям молодых сотрудников пишем. Стараюсь всё сделать, чтобы уходящая в декретный отпуск женщина чувствовала поддержку коллектива. И в горе, и в радости мы должны быть вместе.– Вы производите впечатление очень сдержанного человека. А может ли что-то выбить вас из колеи?
– Да, может – отношение к работе. Представьте ситуацию. Организуем новое направление. Проводим совещание, подробно разбираем, кто и что делает, куда двигаться. Через какое-то время собираемся, чтобы уже итоги подвести, и тут один из исполнителей спрашивает: «А можно уточнить, как это делать?». То есть всё это время, когда я надеялся, что дело идёт, человек ни за что не переживал и палец о палец не ударил. Бездействие, безответственность и такая толстокожесть меня даже не нервируют, а заставляют болеть.
О вере и любви
– Как вы ответите на утверждение о том, что правды на земле нет?
– Вопрос справедливости в целом люди обычно соизмеряют с состоянием своего личного благополучия или душевного спокойствия. Чаще всего мы пытаемся установить правду, нарушенную в повседневной жизни. Обычная житейская проблема, за которую взялся непрофессионал, измотает и лишит веры в справедливость. Поэтому всё, что касается таких негативных примеров, не должно замалчиваться. Если же говорить в целом о справедливости в нашей неспокойной жизни, то у меня есть чёткое ощущение, что именно сейчас мы ищем путь к правде. Уверен, что время всё расставит по своим местам. И мы убедимся, что правда есть и на земле, и на небе. Так не раз уже бывало.
– Уж если коснулись веры, вспомнилось ленинское изречение о том, что религия – опиум для народа. Что сегодня для вас значит религия и что, на ваш взгляд, является опиумом для народа?
– Несмотря на то, что у нас все в семье крещёные, в советские времена мы все были атеистами. Тем более что я был комсомольским лидером, потом членом партии. Но именно благодаря этому обстоятельству я впервые задумался о Боге всерьёз. Дело было так. В высшей комсомольской школе я учился с молодыми людьми из 70 стран мира. И однажды для тех, кто писал научные работы по атеизму, организовали встречу с высшим духовенством Сергиево-Посадской лавры в Загорске. Меня попросили сопровождать группу. На этой встрече завязался диспут. И вы знаете, победили верующие люди. Один из священников сказал тогда, что любой человек хоть раз в жизни в особенно трудную минуту обращается за помощью к Богу. Но если его нет, зачем о нём вспоминать? Я много думал по этому поводу. И понял, что это правда. Вера была и будет всегда. Только приходят к ней не все и не сразу.
А что касается опиума, то мы сегодня пришли к тому печальному состоянию, когда иносказательность этого слова ушла. Опиум для народа – это действительно опиум. Это страшно, потому что наркомания не щадит никого – ни бедных, ни богатых, превращает жизнь человека и окружающих в катастрофу. Вот это реальное зло, с которым нам нужно бороться.– Согласны ли вы с изречением о том, что жизнь есть любовь?
– Да, полностью. И убеждён, что те, кто не испытал это чувство, – несчастные люди. Это особое состояние души и, безусловно, движущая сила нашей жизни.
О рыбалке и мечте
– Вы романтичный человек?
– Можно и так сказать.
– У вас есть хобби?
– Хобби у меня самое заурядное: с детства люблю рыбалку. Каникулы проводил в деревне у бабушки, там и пристрастился.
– Тогда, как заядлый рыбак, покажите руками самую большую рыбу, которую поймали.
– (Смеётся). По этому поводу вспомнился анекдот. Связали рыбаку кулаки и просят показать, какую он рыбу выловил. Он пальцы раздвинул и говорит: «У неё были вот такие глаза». На самом деле, меня результат не очень интересует – больше нравится процесс. Люблю ездить на рыбалку в одиночку, на воду люблю смотреть, нахожу в этом особое умиротворение.
– Наверняка руководитель миграционной службы много путешествовал…
– Не угадали. По роду службы я закрытый человек. За границей бывал всего два раза.
– Неужели пресловутый «олл инклюзив»?
– Да. И вы знаете, мне понравилось, когда тебя опекают. Но, конечно, хотелось бы путешествовать, посмотреть мир. Пока это сложно.
– Желаем, чтобы все ваши мечты исполнились.
– Спасибо! Удачи вам и вашим читателям!