О дивный книжный мир
120-летие Милашевского в Воронежском областном художественном музее им. И. Н. Крамского в 2013-м отметили выставкой книжной графики художника. Спустя два года расширенную экспозицию привезли в Белгород и разместили в литературном музее – прекрасная возможность для белгородцев поближе познакомиться с одним из советских гениев иллюстрации.
Темп, темп, темп…
Он считал себя живописцем и сильной стороной своего таланта видел особое чувство цвета, а в историю советского искусства века вошёл как талантливый книжный иллюстратор. Хотя работе с книгами – взрослыми и детскими – предшествовали знакомство с классической школой рисования в Саратове и с новейшим французским искусством в Харькове; непродолжительная учёба на архитектурном отделении Императорской академии художеств, погружение в «Мир искусства» (художественное объединение – прим. ред.), Первая мировая война и гражданская; поиски себя в Москве, собственный метод работы, причастность к группе «13», удивлявшей современников на рубеже 20–30-х годов, и отказ от её идеалов.
Учёный секретарь Воронежского областного художественного музея им. И. Н. Крамского Наталья Бакина, куратор выставки, поясняет: Милашевский вдобавок ко всему и мастер слова, оставил всеобъемлющие мемуары, среди которых книга воспоминаний «Вчера, позавчера» – главный источник понимания его творчества. Именно оттуда искусствоведы узнали, как нелегко было Милашевскому-творцу найти свой темп и цвет времени, а Милашевскому-художнику – быть верному своему стилю даже в иллюстрировании детских сказок.
«Понятие темпа Милашевского включало в себя мгновенный рисунок, без предварительного наброска, с одновременными непосредственностью и остротой, – рассказывает Наталья Бакина. – Казалось бы, глубокий психологический анализ невозможен при таком методе, но есть заострённость, выделение самых ярких черт. Порой можно встретить упрёки в адрес Милашевского, что он поверхностный, скользит и как бы пробегает мимо, но это не совсем так».
А ещё он много рассуждает о стиле. Художник и его язык, по Милашевскому, рождаются в падении, ссадинах и разбитых коленях. К такой лёгкости и невесомости Владимир Алексеевич шёл долго и трудно.Загадки оборотов
В экспозицию «Иллюстрация как верность стилю» поместили 51 лист тиражной и оригинальной графики. Знакомиться с ними можно по-разному: пройтись по хронологии (работы написаны в 1920–70-х годах) или разбить для себя выставку на циклы (автопортреты, портреты и книжные иллюстрации).
Первый автопортрет Милашевского, самая ранняя работа, датируется 1921 годом. Появился он вскоре после возвращения художника с фронта – в период переживаний и сомнений. Казалось бы, только перед войной Милашевский почувствовал творческую свободу, артистизм, поймал ощущение лёгкости и независимости. И вот, спустя несколько лет, пришлось всё начинать заново. От этого в автопортрете ощущается некая скованность, почти ученичество. На обороте этого автопортрета – ещё один, стилизованный, слегка хулиганский, раскованный, где молодой художник предстаёт перед зрителями в образе сатира.
Ещё два автопортрета датируются 1924-м и 1932-м годами. И вновь на оборотах рисунки: портрет жены художника и фигура в античных драпировках. Последний автопортрет, 1970 года, Милашевский подготовил для дара воронежскому музею, однако в коллекцию он попал почти 20 лет спустя.
В начале 1930-х Московское товарищество писателей заказало Владимиру Милашевскому разработку общего дизайна книги – недорого типового издания какого-либо писателя. Обязательным элементом, по мнению художника, был графический портрет автора представляемого произведения. Таких портретов Милашевский создал около 40. Вариант одного из них – портрет Исаака Бабеля (1933) – попал в экспозицию.
Художник садился портретировать и мгновенно рисовал человека, без всяких поправок и набросков. Если случалась правка, то лист признавался неудачным и шёл в корзину. С портретом Бабеля другая история. Как обычно, придя к писателю, Милашевский принялся за работу. Писал он по-разному, в том числе и – авторское ноу-хау – обычной серной спичкой. Спичку он поджигал, гасил, макал в тушь и зарисовывал быстрыми мазками. С Бабелем что-то пошло не так.
«Вроде как бы что-то получилось в смысле ловкого «бега линий», быстроты их нанесения на бумагу, вкусных ударов, но, увы, чего-то последнего, исключительно присущего только одному человеку – писателю Бабелю – не было! Всё «двоюродный брат», хихикая, смотрел на меня из-за бега моих линий!» – писал Владимир Милашевский.
Ситуацию спасла только вдруг появившаяся «какая-то девочка с пухлыми губами». Её заинтересованный Милашевский нарисовал чуть ли не в пять минут на обороте «двоюродного брата». И портрет удался, в отличие от портрета Бабеля, который художник всё же забраковал.Цвет времени на листах
Для того чтобы в 1936 году иллюстрировать роман «Господа Головлёвы» Салтыкова-Щедрина, художнику пришлось освоить новые для себя техники – литографию и автолитографию.
В мемуарах Милашевский вспоминал, как стал читать книгу и его захватил тяжёлый быт, горькие образы, «весь чёрный и трагический колорит этой вещи». Иллюстратор не сомневался: литография и только литография – с её чёрными, сильными ударами. Учиться технике пришлось у литографа, методом проб и ошибок. Всего создано 14 иллюстраций, 12 из них есть в экспозиции: Степан, Аннинька, Иудушка и иудушкины мечты… Чернота, тьма и морок скапливаются всё ближе к концу. Для тех, кто с романом не знаком или читал его давно, как нельзя кстати пришлась придумка воронежцев: все листы одели в раму и спрятали под стекло, на каждом – цитата из иллюстрируемого произведения.
В этом же году в освоенной технике Владимир Милашевский обратился к «Что делать?» Чернышевского, с которым у художника связана семейная история: его родители в юности познакомились как раз над чтением романа. Ранее «Что делать?» никто не иллюстрировал, и Милашевский стал своего рода первопроходцем: благодаря ему герои книги обрели своё воплощение. Однако сам художник остался недовольным своим опытом, считая иллюстрации чрезмерно затянутыми, литературными. На выставке представлено десять листов этого цикла, и зрители, по школьной программе наверняка знакомые с романом, литературность работ определят для себя сами.
Десятилетием позднее художник проиллюстрировал роман Флобера «Мадам Бовари». На этот раз Милашевский выбрал тёмную акварель: её бархатистые, глубокие тона чёрной акварели передают неспешный темп повествования, равномерное течение времени французских буржуа XIX века, метания прекрасной, но так и не понятой, не выразившей себя мадам Бовари. В цикл иллюстраций вошли 11 листов, четыре из них хранятся в воронежском музее.Картинки для детей и взрослых
К сказкам Милашевский обратился позже, в конце 40-х годов, обратился почти случайно. Один из художников, который должен был иллюстрировать юбилейное издание сказок А. С. Пушкина, не смог по каким-то причинам этого сделать. Тогда к работе привлекли Владимира Алексеевича, и издание вышло в свет.
Иллюстрируя детскую литературу, художник рассуждал: сказки читают маленькие дети, которые и читать-то не умеют. Но дети любят рассматривать картинки, поэтому те должны быть подробными, повествовательными. Акварельные иллюстрации к ершовскому «Коньку-Горбунку» тому подтверждение.
Популярную сказку художник иллюстрировал дважды. В первый раз к Милашевскому обратилось Детское государственное издательство (Детгиз) в 1953 году. Согласившись на работу, художник тянул с иллюстрациями почти год. В 1954-м акварели, выполненные в стиле условного XVII века, утвердили. В воронежском худмузее хранятся три листа из первого цикла, не попавшие в официальное издание.
Параллельно на Милашевского вышли из Гослитиздата с такой же просьбой. Для них Милашевский тоже подготовил цикл иллюстраций, но в абсолютно другой, взрослой стилистике: попутно художник провёл исследование и выяснил, что безобидный с виду «Конёк-Горбунок» на самом деле – едкая сатира на общество первой половины века XIX.Музеям – в подарок
Первая персональная выставка Владимира Милашевского состоялась в 1966 году в Воронеже – во многом благодаря стараниям местного краеведа, литературоведа и писателя Олега Ласунского, портрет которого, кстати, тоже есть в экспозиции.
«Существует долгая история, как Олег Григорьевич знакомился с иллюстратором, через кого он пришёл к нему. И Милашевский решился показать своё собрание, – говорит Наталья Бакина. – Знаете, Владимир Алексеевич чувствовал всю жизнь обиду за своеобразное непризнание, и у него была совершенно сознательная стратегия. Он считал, что отдавать в центральные музеи свои работы – это их хоронить, там они не будут показаны. А для провинциальных музеев это будет подарок. Поэтому у нас, в Воронеже, самая большая коллекция».
Коллекция более чем из ста работ в Воронеже сформировалась за 20 лет, последние картины приобрели в 1988 году у вдовы художника Ариадны Ипполитовны. Однако вторую выставку работ Милашевского воронежцы подготовили лишь в 2013-м. Показали её сначала в Москве, а затем в Воронеже. Теперь с иллюстратором знакомят белгородцев.
Выставку «Иллюстрация как верность стилю» экспонируют в Литературном музее до 8 декабря.