Как в Белгородской области появились «красные» названия

В перипетиях истории разбирались «Белгородские известия». Французский след Неизменная алая гвоздика, кумачовое знамя, красные косынки на головах партийных активисток, пионерские галстуки – лишь часть многочисленных атрибутов новой эстетики, которая вошла в жизнь после 1917 года. Что олицетворяли все эти вещи пламенного цвета? Конечно, кровь, которую нужно было до последней капли отдать на баррикадах за идеалы революции. Придумали этот аллегорический ряд ни Ленин или Сталин, а в 1831 году лионские ткачи, выбрав красный стяг символом восстания. Большевики лишь удачно заимствовали исторический знак. Одновременно началась активная политизация языка, в обиходе появились тысячи новых слов с советским смыслом, а переименование городов и сёл должно было закрепить пришествие новой власти. Как писал исследователь Сергей Никитин, с 1918 по 1930 год в стране появилось 157 новых наименований городов и сёл с основой красн-. Это 13 % от общего количества революционных топонимов – самый большой показатель. При этом использовали его в случаях с большими и малыми населёнными пунктами. Так, в 1919-м переименовали в Краснококшайск марийский город Царёвококшайск, в 1920-м Екатеринодар стал Краснодаром, а знаменитый Романовск – Красной Поляной (теперь это известный курорт) и т. д. А вокруг – краснота На территории, вошедшей в современную Белгородскую область, топонимическая политика тоже внесла свои коррективы. Некоторые революционные названия узнать легко. Особенно те, что состоят из двух слов, одно из которых – красная/красный, а второе обозначает атрибутику власти, что‑то из военного обихода, характеризует род занятий (чаще в сельском хозяйстве) большинства жителей. Прохоровский хутор Красное Знамя, волоконовские посёлки Красный Пахарь и Красная Нива, хутор Красный Май в Корочанском районе, Краснокрестьянский хутор на Ракитянской земле – куда красноречивее. Большое количество «красных» хуторов объясняется просто. Во‑первых, многие из них носят имена колхозов (Красный Пахарь, например), поскольку основали их именно для проживания новоявленных колхозников и артельщиков недалеко от полей, ферм и перерабатывающих предприятий. Одно время колхозы даже были самостоятельными географическими объектами в местном понимании. Кроме того, переименовать малочисленный населённый пункт было проще: с 1923 года названия городов, сёл и посёлков, имеющих почту, телеграф и железнодорожные станции, нужно было согласовывать в правительстве страны. А малые Красные Конники или Красноармейские на пять дворов появлялись без бюрократических проволочек. При этом местное начальство, которое инициировало переименование, часто забывало сообщить об этом в центр, что вносило невероятную сумятицу в ориентации на карте страны. В какой‑то момент географическая самодеятельность приняла такие масштабы, что ЦИК вынужден был запретить любые коррективы названий на местном уровне. Особенно это касалось импровизаций с именами вождей: Сталины и Ильичи плодились сотнями. Просто прекрасно Время быстротечно, а память людская так коротка, что бывает трудно определить время появления того или иного «красного» топонима. Особенно когда это одно слово – Красный, Красное. Это может быть и исконное, древнее название, которое селение получило из‑за живописности. Точно известно, что из их числа районный центр Красное. В середине XVII века он упоминался как село Красный Колодезь, позже название сократилось. Из этого числа сёла Красное Прохоровского и Белгородского районов, Шебекинского и Яковлевского округов. Свидетельствуют о глубокой старине и топонимы с заимствованиями из украинского: Красный Куток – в переводе «красивый угол». Интересно, что старославянское «красный» звучит практически одинаково на украинском, болгарском, сербском, словенском, польском и других европейских языках. Так что основателями наших сёл могли быть переселенцы любой названной национальности. Но только в русском языке слово «красный» изначально означало не цвет, а именно качество человека, объекта, высшую похвалу: Красная площадь, красна девица, Владимир Красное Солнышко. Второе, цветное, значение у «красного» появилось в начале XVI века. До этого использовалось слово «червлёный», происхождение которого объясняют по‑разному. Например, от «чьрвь» – то есть червяк кошениль, из которого выделяли вещество для получения кармина – красного красителя. А месяц, когда добывали насекомое, стал червнем (в разных странах так называют июнь или июль). Похоже, что Червоновка Губкинского округа как раз оттуда, из древней истории. Густо и пусто А теперь немного статистики о «краснообразованных» населённых пунктах. Самые населённые из них – посёлок Красная Яруга (около 8 тыс. жителей) и райцентр Красное (2,1 тыс.). Меньше всего людей (уточнённые данные переписи населения 2010 года) числится в хуторах Красный Май и Красный Пахарь (Корочанский район) – 4 и 6 человек соответственно. В ракитянском хуторе Красный – два человека, в губкинском хуторе Красноплотава – 10 человек. Больше всего (по три) топонимов сконцентрировано в Волоконовском районе – Красная Нива, Красное Городище и Красный Пахарь. И в Яковлевском округе: село Красное, Красный Отрожек, Красный Восток. Становление советской власти на нашей земле не было гладким, оно встречало сильнейшее противостояние крестьян во многих уездах, а потом и районах, что привело к многочисленным человеческим жертвам. Но потом она так укрепилась, что в 1990-е годы наша область вошла в список самых консервативных, коммунистически настроенных территорий с названием «красный пояс». Остаётся только догадываться, насколько сильно революционная топонимика повлияла на идеологию и настроение людей. Ольга Бондарева