С профилем Ильича. Что вспоминают белгородцы о комсомольской молодости

29 октября – 100 лет Всесоюзному ленинскому коммунистическому союзу молодёжи. И хотя ВЛКСМ нет с 1991 года, когда на чрезвычайном съезде организация заявила о самороспуске, за время его существования через его школу прошли миллионы молодых людей. «Белгородские известия» спросили белгородцев старшего поколения: чем им запомнились комсомольские годы? Анатолий Сергеенко:   «Мне предложила вступить в комсомол учительница русского языка. Я был шестиклассником, но сразу согласился. В восьмом классе стал руководителем школьного литературного кружка от комсомола. Создали библиотеку из своих книг. Я в молодости жил в Сибири, поднимал людей на строительство стадиона на берегу Иртыша. Построили стадион, площадку для ручного мяча, баскетбола, волейбола и беговые дорожки. Связь с комсомолом не потерял и когда стал офицером. Служил на Дальнем Востоке в штабе воздушной армии. Там создал «Комсомольский прожектор». Вместе с секретарями комсомольских организаций ходили по дивизии с проверками. Зашли в казарму: солдаты спят, дневального нет на месте – засняли. Свет горит у склада, хотя за окном солнечно, – запечатлели. Вечером прошли по гарнизону, видим, пьяный идёт – сфотографировали. Из полученных материалов делали стенды и передавали начальнику штаба, чтобы навёл порядок. Будучи комсомольцем, я тянулся к знаниям. Сама работа заставляла идти в библиотеку, искать информацию, читать. Комсомол дал мне политическое образование, которое пригодилось в жизни». Валентина Полуэктова:   «Я всего пять лет была в комсомоле, с 1985 года. Вступали все, вот и я пошла, а другого пути и не было. Стыдно, если не принимают. Каждый год участвовали в «Зарнице», стреляли из винтовки, девочки были санитарками, нас учили разбирать и собирать оружие, оказывать первую помощь и выживать в лесу. Перед Днём Победы отремонтировали памятник неизвестному солдату в селе. Никого не волновало, что собрание будет после уроков и это займёт личное время. Сейчас такого нет. Чувствовали, что нужны, о тебе заботятся и думают. Мне нравилось в организации то, что можно говорить правду. Мы прямо говорили на собраниях, что думаем о ситуации или человеке. И за это ничего не было». Александр Артёменко:   «Вступил в комсомол в 1949 году. Когда получил комсомольский билет, не верил своему счастью, по дороге домой доставал книжечку с профилем Ильича на обложке и рассматривал. Я до сих пор беру с собой билет, он приносит удачу. В седьмом классе был председателем учебного комитета: помогал учителю, подтягивал отстающих. Приходил на 40 минут раньше урока, чтобы рассказать одноклассникам тему, разобрать трудности. Комсомольцы ездили с концертами в совхозы и колхозы, собирали жуков на свекловичных полях. Во время уборки урожая давали концерты на току, спали на горячем зерне – романтика. В студенческие годы курировали колонию, приезжали к заключённым с лекциями о комсомоле, Великой Отечественной войне, приучали к порядку. Работал на Рубежанском химическом комбинате на Донбассе, был секретарём комсомольской организации цеха, перевыполнял план. Однажды все заболели, и я с высокой температурой отстоял смену, очнулся уже в медпункте. А как по‑другому? Я же комсомолец, так надо было». Нелли Бердова:   «Я была ярой пионеркой, председателем школьной дружины, на мне было очень много обязанностей и поручений, оттягивала вступление в комсомол до выпускного класса. Пока училась в политехническом институте, устроилась на завод электрокарщицей. А комсомол там ничего не делал. Я организовала ансамбль, занимали призовые места на конкурсах самодеятельности. Работая в Киргизии, была секретарём комсомольской организации в школе-интернате. Комсомольцы бесплатно дежурили ночами. Проверяли детей перед сном, они прятали ложки в носок, солдатский ремень между шортами и майкой, чтобы драться: выясняли, кто лидер. На танцах дежурили. Однажды смотрю: какой‑то парень мешает девчонкам танцевать, всё время их толкает. Я подошла: «Что ты делаешь? Танцуй или уходи!» Он: «Да чихал я на тебя!» Я как двинула ему в плечо, он упал. Стою и думаю: «Не побегу, буду драться». Он молча встал, отряхнулся и ушёл. Другой раз какой‑то хулиган заезжал на лошади на танцплощадку, никто не мог с ним справиться. Танцуем, прискакал и цепью машет. Я схватила цепь, дёрнула, он с лошади свалился и вдруг говорит: «Нелли Фёдоровна!» Оказалось, я учила его в шестом классе. Больше на лошади не появлялся». Александр Годин:   «Меня первый раз не приняли в комсомол. Я был шаловливый: гитара, девчонки, романтика. В школе перепутал вожатую со старшеклассницей и толкнул её. И она на собрании завалила меня одним вопросом: «Что такое демократический централизм?» Я расстроился, но в восьмом классе всё‑таки вступил. Потом возглавил районную организацию. Звонит бабушка в комсомольскую газету и жалуется: в подъезде никто не убирает. Сел на мотороллер и поехал, захожу в подъезд, а на входе лежит бордюрный камень, убрал его и пошёл к бабушкиной квартире. Она вышла, смотрит, а камня нет: «Не успела позвонить, уже убрали». Вся проблема в этом камне, а бабушка месяц обзванивала разные инстанции. Строили дома для передовиков производства в селе Беловское в Белгородском районе. Тяжело шла стройка, комсомольцы работали по выходным. Мы для строителей культурную программу устроили. Я на гитаре играл, волейбол организовал, и строительство быстро пошло, уложились в сроки». Записала Анастасия Писаревская