С «максимкой» наперевес. Как воевал под Старым Осколом пулемётчик Горбачёв

Выглядит Иван Алексеевич бодро, хотя и ходит с палочкой: возраст всё-таки берёт своё. «Мне уже пятый год десятого десятка», – любит при случае напомнить ветеран Великой Отечественной войны. Произносит он эту фразу с гордостью.

Без звания Родом ветеран и Чапаевска Куйбышевской, а ныне Самарской области. Отучился, пошёл работать на завод. Как‑то с другом возвращались домой, кругом народ кучкуется, и вдруг по радио услышали: «Война!» «Мы знали, что война вот-вот будет. Особенно молодёжь. Нас ещё так воспитывали: да что там, мы этих немцев шапками закидаем. Гитлера уже тогда вовсю ругали». В 1941-м Ивану исполнилось только 17, призвали в армию в августе 42-го. Направили в Моршанское пулемётно-миномётное училище. «Проучились до февраля 43-го. К этому времени закончилась Сталинградская битва и наше всё училище направили на пополнение тех дивизий, которые там стояли насмерть, – рассказал ветеран. – Экзамены сдать не успели, звания не получили, нам сказали: «Там присвоят». А я пулемётчиком был, нас, пулемётчиков, моментально расхватали по батальонам». Горбачёв попал в пулемётную роту первого батальона 202-го гвардейского стрелкового полка 68-й гвардейской стрелковой дивизии: «Формировались на станции недалеко от Воронежа. Наша четвёртая армия была в резерве главного командования, там впервые увидел легендарного Григория Кулика, его в феврале 1942 года за отступление из Керчи лишили маршальского звания, а тут он был командующим этой армией. Только ввели погоны, и мимо него проходили батальоны, а он на пригорке стоял в форме генерал-лейтенанта и улыбался». Уходили на запад До Старого Оскола шли только пешком, хорошо, говорит ветеран, что хоть пулемёты везли на повозках. «Прибыли на старооскольский вокзал. Солнышко ярко светило. А нас эшелон за эшелоном стали отправлять. Едем днём, над нами немецкие самолёты летают, но не бомбят. Мы ничего не понимаем. Потом только догадались, что мы только обозначали направление движения, потому что ночью опять поехали, смотрим – снова оказались в Старом Осколе», – вспомнил о хитрых манёврах Иван Алексеевич. Вспомнил он и то, как участвовал в нескольких боях под Белгородом. Как вышли к границе. — К какой границе? – невольно вырвался у меня вопрос. — С Украиной, – спокойно ответил Горбачёв. Действительно, у нас сегодня там госграница. Врезался в память Ивану Алексеевичу один бой в той местности: «Где точно он был, сейчас не вспомню. Окопались мы. Потом приказ: вперёд, в атаку. Я со своим «максимкой», а он 66 кг и ещё 3–4 л воды. Занял позицию. Поддерживаю своих огнём. Первая атака захлебнулась. Поднялись второй раз. И столько покрошили наших. Представь, если нас было 750 человек, а осталась половина». На Украине уже попали в окружение. И что интересно, заметил ветеран, из окружения пробивались не на восток, к своим, а уходили на запад.  «Андрюши» и катюши Но самым ярким фронтовым воспоминанием у Горбачёва остался один из эпизодов Киевской наступательной операции: «Вызвали в политотдел, где мне вручили партийный билет. Полковник мне говорит: «Ну что, сынок, завтра наступать будем». Я отвечаю: «А мы давно ждём». Возвращаюсь в свой батальон, а меня не пускают, кругом часовые: «Обходи кругом», – говорят. Оказалось, установили катюши и «андрюши». Вы знали, что были ещё и «андрюши»? Они как катюши, только ещё мощнее. Каждый снаряд побольше моего роста. Сколько я мог взглядом окинуть поле, в четыре ряда стояли реактивные установки. И вот рано утром приехала кухня, не успели поесть, как раздался первый артиллерийский залп. С такой мощью рявкнуло, что конь на землю упал. Так били, что мы друг друга не слышали. Артподготовка длилась не меньше часа. Когда отстрелялись «андрюши», мы пошли вперёд. Первые немецкие траншеи были просто вспаханы, и люди там, и пушки. Во второй и третьей линиях люди остались, но они оружие побросали, вылазили из окопов: кто с поднятыми руками, кто держась за голову, контуженные. Не знаю, как в других дивизиях, а мы увидели вот такое. Это было в ноябре 43-го». За участие в этой операции Ивана Горбачёва наградили медалью «За отвагу», как сказано в приказе, «за то, что во время боёв на правобережном плацдарме в районе села Балыка Ржищевского района Киевской области в любой обстановке боевой деятельности подразделения доставлял на передний край боеприпасы для пулемётов и бойцов». Будем жить! Ветеран рассказал, что участвовал в освобождении Винницы, Львовщины, война закончилась для него на Висле. Трижды он попадал в госпиталь или медсанбат: с обморожением ног, контузией и ранением в ногу. «Последнее ранение, – рассказал он, – получил уже в Польше. Меня собирались отправить в госпиталь, я наотрез отказался. Пролежал в медсанбате больше трёх недель. Выписали меня, прибыл в часть, докладываю: «Товарищ капитан, старшина Горбачёв прибыл». «Вот, – воскликнул он, – опять явился! В который раз?» – «В третий», – отвечаю. «Поедешь в тыл», – ошарашивает меня капитан. «Зачем?» – спрашиваю. «Учиться». Война заканчивалась, и, оказывается, с фронта отправляли учиться. Так снова попал в военное училище. В декабре 1946 года выпустился младшим лейтенантом, прослужил 32 года». Служил в артиллерии, а с 1956 до 1972 год работал в различных военкоматах. В отставку вышел в звании полковника. И после, говорит ветеран, не сидел сложа руки, в Луцке «был парторгом, в народном контроле работал, начальником штаба гражданской обороны». В Старый Оскол Горбачёвы переехали в 2000 году. Здесь живут их дочери – Валя и Люба – и внук Виталик. В прошлом году Александра Ивановна, тоже фронтовичка, умерла. «Воевала под Сталинградом, – рассказал Иван Алексеевич, – служила в батальоне авиационного обслуживания. В 1944-м она получила тяжёлую контузию, долго лежала в госпитале, после чего её комиссовали». Каждый год ветеран в День Победы встречается с товарищами на митинге в Атаманском лесу. «Хватит ли сил в этот раз, пока не знаю, – грустно покачал седой головой полковник, – но ничего, боевые друзья придут».