Год литературы: Пастернак
Мы отправились туда, где плачущий февраль как нигде ощутим, – на природу, в городской центральный парк. И здесь звучит «Гамлет» (первый вариант, 1946) – стихотворение из поэтического итога романа «Доктор Живаго», главы № 17. Романа, который в 1958-м принёс своему автору Нобелевскую премию по литературе и ещё большее ужесточение травли («Не читал, но осуждаю!») его личности, его произведений. В «Гамлете» Пастернак возвращается к теме одиночества, экзистенциального и социального, к теме выбора, к теме сопротивления и неотвратимости событий. Одни из самых насущных тем для него как человека, который в эпоху конформизма стремится сохранить свою самость, который не в силах разделять бесчеловечную идеологию тоталитарного режима и уходит во внутреннюю эмиграцию.
«Гамлета» читает Вадим Кумейко, редактор молодёжного журнала «ОнОнас».
На языке Пастернака
Работая над «Доктором Живаго», над «Тетрадью Юрия Живаго», которую открывает стихотворение «Гамлет», Пастернак параллельно переводит «Гамлета» Уильяма Шекспира.
«В чём сложность перевода художественной литературы? Нужно сохранить мелодию фразы как по-английски, так и по-русски. В русском языке количество слогов больше и переводить пословно нельзя, ведь это грозит увеличением объёма. С одной стороны. С другой – нужно один в один передать авторские смыслы. Высший пилотаж – когда переводчик сохраняет баланс между рифмой и содержанием. Пастернак был одним из лучших наших переводчиков. Он точно чувствовал грань между соответствием оригиналу и художественной выразительностью. При этом учитывал контекст русской литературы. И создавал самостоятельные художественные произведения, которые производили «впечатление жизни, а не словесности», доносил мощь оригинала», – рассказывает Жанна Бубырева, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков и профессиональной коммуникации НИУ «БелГУ».
Задумывались ли вы над тем, благодаря кому погружаетесь в мир шекспировских героев с их вечными для человечества вопросами, героев «Гамлета» в частности? А ведь именно перевод «Гамлета» Бориса Пастернака признан самым популярным из русскоязычных. Именно на его языке говорили лучшие отечественные Гамлеты XX века – Иннокентий Смоктуновский и Владимир Высоцкий. И белгородский Гамлет также говорит с нами на языке Пастернака.
Из интервью с Валерием Беляковичем, режиссёром спектакля «Гамлет» на сцене Белгородской драмы, на «БелПрессе»:
«Я изучил, наверное, около 60 переводов «Гамлета», даже один из последних – Алексея Цветкова. И всё же каноническим текстом для меня является перевод Бориса Пастернака, все монологи в моём спектакле звучат так, как они написаны».
Восстанавливаем контекстЪЭти строки Борис Пастернак адресовал Варламу Шаламову в письме от 4 июня 1954-го. Родоначальник экзистенциального направления лагерной прозы, к тому моменту Шаламов освободился из лагеря. Жил в Якутии, работал фельдшером и как в забытьи писал стихи и рассказы – годы изводящего молчания пресеклись. Пастернак для Шаламова был авторитетом, которому он поверял написанное. Их переписка началась в 1952-м и длилась четыре года.
Книжная полка
Именно с романом «Доктор Живаго» Бориса Пастернака в истории нашей литературы связана вторая Нобелевская премия. О нём-то, а точнее, о христианских мотивах в нём, мы поговорили с Валерием Мериновым, кандидатом философских наук, доцентом факультета журналистики НИУ «БелГУ».
Из беседы:
«Христианство Пастернака близко европейскому гуманизму и связано с высоким уровнем цивилизации. Неслучайно его называют одним из самых европейских отечественных писателей. Его понимание христианства не квакерское, не замкнутое, оно шире национальных пределов. Это христианство ищет связи между человеком и человеком, ищет общее, а не то, что разделяет. И ведёт к освобождению человека. А именно человека, его личность, отстаивает Пастернак».
«Есть сведения, что в черновой рукописи роман назывался «Смерти не будет». А эпиграфом к нему были строки из Апокалипсиса Иоанна Богослова: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопль, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло».
«Антагонист доктора Живаго – Павел Павлович Стрельников. Имя героя отсылает к апостолу Павлу – строителю церкви как государственной институции. Стрельников – строитель нового государства, новой веры – коммунистической. Христианский код заключён не только в имени персонажа, но и в его характере. Между прочим, он имеет определённые привлекательные черты: самоотверженность, смелость, жертвенность. Он отдаёт всего себя делу революции. Но что остаётся ему как человеку? Ничего! Преследуя цели, поставленные не им, Павел теряет себя – это и есть главная катастрофа подобного типа мироощущения. Его самоубийство доказывает миражность этой духовности».
«Все духовные интенции Пастернака, понятно, связаны с фигурой доктора Живаго. Юрий Андреевич Живаго отождествлён с Георгием Победоносцем, сокрушающим змия тоталитаризма. При этом, если исходить из типологии, он не героический персонаж, а «маленький человек».
«Не случайно 17-ая глава романа – стихотворения Юрия Живаго – альтер-эго Пастернака. Поэзия, по мысли Серебряного века, может быть только естественной, природной, исходить только из души. И никогда – из навязанных целей. В противном случае она искусственная. Живаго предстаёт как раз подлинным поэтом. Он героически противостоит эпохе, сорвавшейся в безумии и ненависти, и остаётся верным самому себе».
Пастернак скульптурный
Хоть мы и не нашли никаких упоминаний о связях Пастернака с нашим краем, свой Пастернак у Белгорода есть. В сентябре 2014-го на «Аллее нобелевских лауреатов», что возле НИУ «БелГУ» (ул. Студенческая, 14), появилась ещё одна бронзовая фигура – известный белгородский скульптор Анатолий Шишков свою новую композицию посвятил Борису Пастернаку. Поэт, писатель изображён сидящим на стуле, с устремлённым вверх взглядом, с раскрытой книгой на коленях. На постаменте памятника его строки:
«Во всём мне хочется дойти до самой сути. В работе, поисках пути, сердечной смуте...»
Бронзового Пастернака мы застали в шапках снега, который между тем начал таять и тонкими струйками стекать – февраль словно оплакивал его. Поэтичный образ, музыкальный. В голове зазвучала музыка Пастернака. А вы знали, что в начале своего пути он мечтал о карьере композитора и что его композиторский потенциал ценил Александр Скрябин? Мы же предлагаем вам фрагмент одной из его партитур – Прелюдии соль-диез минор (1906).