На Украине обложат налогом сараи и выгребные ямы. «Кот» или «кiт»? Языковой вопрос их испортил…
На Украине обложат налогом сараи и выгребные ямы
В поисках дополнительных поступлений в пустую казну украинские власти нашли новый способ залезть в карман к украинцам. В Верховную Раду Украины внесен проект Закона о внесении изменений в Налоговый кодекс Украины (относительно налогообложения хозяйственных (приусадебных) зданий и сооружений).
«Законопроект № 2513 содержит нормы, которые позволят в очередной раз залезть в карман гражданам страны», - говорится в сообщении агентства ТТ-инфо.
В частности, в законопроекте путем внесения изменений в Налоговый кодекс Украины, предлагается: «включить в перечень объектов нежилой недвижимости хозяйственные постройки (колодцы, выгребные ямы, заборы, ворота, калитки, замощение и т.д.»
«Таким образом, те необходимые постройки, являющиеся по сути дела нежилыми, предлагается обложить налогом и это в очередной раз будет проверкой терпения народа страны. Пройдет такая норма - на очереди будут окна, двери и стулья», - отмечает украинское издание.
РанееМВФ в качестве условий для продолжения кредитования потребовал от Украины повышения пенсионного возраста и приватизацию земли.
источник
«Кот» или «кiт»? Языковой вопрос их испортил…
Так «кот» или «кiт»? Майдан или Козье болото? Думается, Михаил Афанасьевич, окажись он сегодня в Киеве, нашел бы в окружающей действительности множество тем для романов.
Что еще можно сказать о человеке, о котором и так уже, кажется, сказано все что можно? Булгаков, как поистине гениальный Мастер, умел, рассказывая о повседневности конкретной эпохи, затрагивать вечные темы и давать им новое прочтение.
Так, «Собачье сердце» — это не только фантастический этюд в красочном антураже Москвы середины 1920-х годов, но и размышление о Творце и творении, ответственности человека за содеянное им, уместности искусственного при наличии естественного; размышление, с одной стороны, блестяще раскрывающее тему, с другой — дающее почву для противоположных друг другу и практически одинаково убедительных трактовок.
Есть же итальянская экранизация, где профессор Преображенский — злобный жестокий самодур-экспериментатор, а Шариков — вполне милая и симпатичная жертва его омерзительного эксперимента.
Про самое известное булгаковское произведение — «Мастер и Маргарита» — и не говорю, здесь погружение в метафизику и метаисторию еще сильнее и гуще, при, опять же, широком просторе для трактовок.
Однако Булгаков, как и подобает гению, не только заглядывал в прошлое и Вечное, но и предсказывал будущее. Причем в этом плане ему даже не пришлось сильно задействовать провиденциальный ресурс, достаточно было просто метко и талантливо зафиксировать окружающую действительность. Речь, конечно, о киевско-украинской теме в «Белой гвардии».
Есть известная фраза, то ли реально сказанная Владимиром Винниченко, то ли приписываемая ему: «Русский демократ заканчивается там, где начинается украинский вопрос».
Произнесенная в реальности либо сконструированная задним числом, она, тем не менее, содержит нескрываемый упрек: вот, мол, какие все русские, вне зависимости от политических оттенков, имперские шовинисты.
На самом деле все проще и одновременно сложнее. Во времена Винниченко и чуть раньше русские либералы и демократы — не все, но многие, гораздо больше, чем сейчас — еще были либералами и демократами без жирных кавычек, еще не страдали смещением картины миры в сторону тотальной одноцветности, еще не отринули чувство патриотизма и банальную объективность.
Разве можно назвать империал-шовинистом рафинированного либерала и западника Ивана Сергеевича Тургенева, из-под пера которого на страницах «Рудина» вышел бессмертный отрывок «грае, грае, воропае»?
Конечно, нет, это всего лишь незлая ирония над малороссийской культурой в рамках называемого нынче «Русским миром» феномена. Отмеченная, впрочем, смутной тревогой относительно политизации и обособления этой культуры.
Тургенев всего лишь описывал то, что видел. Ровно так же, как через некоторое время честно говорил о турецком геноциде балканских славян, при попущении Англии, — вместо того чтобы невинно потупить глаза и деликатно не замечать эту проблему.
Булгаков, родное дитя русского Киева, имел сомнительное удовольствие застать времена, когда опасения одного из его предшественников в когорте великих русских писателей стали ужасающей реальностью. Поэтому в его строках на данную тему горечи ничуть не меньше, чем иронии. Больше всего же там — банальной реалистичности, которая иногда способна дать фору любому сатирическому гротеску.
Взять хотя бы известный фрагмент из романа, описывающий суть «политического украинства» как идеологии, образа жизни и мыслей:
«Сволочь он, — с ненавистью продолжал Турбин, — ведь он же сам не говорит на этом языке! А? Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински „кот“? Он отвечает „кит“. Спрашиваю: „А как кит?“ А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
Николка с треском захохотал и сказал:
— Слова „кит“ у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты».
Где же тут хоть след преувеличения? Сейчас мы видим даже в мелочах идентичную картину! Случай из числа недавних — Аваков зачитывает на украинском какое-то заявление. Делает это явно с трудом, запинаясь, задумываясь и почти нескрываемо морщась. Затем, закончив с официальной частью, с едва ли не подчеркнутым облегчением переходит на русский. Таких примеров сейчас — целые клондайки.
Но дело ведь не только в насмешке над лингвистическим парадоксом. Вытаращить глаза, молчать и не кланяться в ответ (точнее, в безответность) на меткий неудобный вопрос — это любимая стратегия современного украинского политикума.
Иногда ответы все же следуют, но оказываются из серии «лучше бы молчали». Тут мне сразу вспоминается конец лета 2014 года.
В течение всего пары дней Порошенко успевает: сначала сделать заявление в духе «мирный план — контактная группа — гуманитарный диалог — конструктивно пообщались с президентом Путиным», затем-де-факто объявить о состоянии войны с Россией и… через пару часов на заседании Совета Безопасности рассказать о решении ситуации на Донбассе путем консультаций с российским Генштабом и совместном патрулировании границы с российскими пограничниками — то есть Россия легким движением языка из агрессора превратилась в союзника.
Такой необычайной легкости мысли не достиг даже одиозный угандийский диктатор Иди Амин Дада, объявший войну США и через день зафиксировавший победу — ввиду неявки соперника на поле боя.
Единственный элемент несходства реальности Булгакова с реальностью, данной нам в ощущениях нынче, это мягкий знак, который доктор Курицкий вставил в свою фамилию.
Сегодня Елисеевы, Климкины и Турчиновы прекрасно себя чувствуют адептами проекта «Украина — не Россия», сохраняя фамилии в первозданном виде. Я уже не говорю про знаменитую перебранку Авакова и Саакашвили, где они выяснили, кто из них больший и лучший украинец. На такой сюр Булгакова не хватило, это уже по части его современника Кафки.
В «Белой гвардии» хватает и других эпизодов, будто выхваченных машиной времени из наших дней. Пожалуй, слово «эпизоды» даже не совсем корректно — оно ведь про что-то отдельное, оторванное от общей картины, а роман удивительно передает именно общую, взятую целиком современную нам картину.
Что ж, в таком случае и зафиксированное самой историей падение сначала режима гетмана Скоропадского, а затем и Петлюры, очевидно, имеет кое-какую прогностическую силу. Тут хотелось бы вспомнить еще одно произведение Булгакова о Киеве 1918–1919 годов — рассказ «Я убил», в котором доктор Яшвин, фактически взятый петлюровцами в заложники и обреченный на казнь, убивает своего пациента, полковника-изувера Лещенко. Сеянье изуверства, крови и смерти закономерно приводит к тому, что сторицей возвращается сеятелям.
И все же — давайте не терять оптимизма. Будем надеяться, что новый Булгаков будущего, а возможно, и настоящего, уже живущий среди нас, при описании Киева 2020-х годов найдет в литературной палитре хоть какие-нибудь светлые краски кроме фразы «киевляне хорошие люди, но языковой вопрос их испортил».
Станислав Смагин, публицист