Авианесущие крейсера и Як-38: ретроспективный анализ и уроки

18 мая 1975 года – первая посадка на штатный носитель ТАВКР «Киев».

Июль 1976 – первые полёты над Средиземным морем. Тогда же случился первый перехват – американский «Орион» начал выполнять пролёты над палубой крейсера, когда с неё шли полёты. На перехват был поднят «Як» под управлением полковника Феоктиста Матковского, будущего командира 279-го ОКШАП, погибшего без малого год спустя на МиГ-21. «Орион» был оттеснен на безопасное расстояние.

11 августа 1977 года – самолёт был принят на вооружение. Уже как Як-38, а не Як-36М. С момента, когда ОКБ им. Яковлева начало создание СВВП, прошло более 17 лет.

Это первый важный урок из прошлого – новые «вертикалки» создаются долго и непросто. Всем тем, кто сегодня надеется на то, что Россия сможет быстро создать самолёт с коротким взлётом/вертикальной посадкой, стоит задуматься об этом. Конечно, сегодня у нас есть опыт. Но это другой опыт, попытка создать F-35В «a la russe» потребует совсем других технологий, нежели у нас сохранились. И времени, и денег.

Но нам стоит продолжить.

С 1977 самолёты приходилось доводить. Поход «Минска» в южные широты в 1979 потребовал переделки самолётов, монтажа системы подачи кислорода в двигатели на взлётном режиме. В ходе эксплуатации выяснилось, что при вертикальном взлёте с боевой нагрузкой боевой радиус пренебрежимо мал, за что самолёт получил пренебрежительную кличку


Выходом стал взлёт с коротким разбегом (ВКР), позволявшим этот радиус увеличить до величины, придававшей существованию самолёта хоть какой-то смысл. Отработка ВКР началась в том же году, но до внедрения этого метода на практике было ещё далеко.

Этого всего было недостаточно. В 1980 году четыре «Яка» были направлены в Афганистан, где выполнили 107 вылетов в условиях разряжённого воздуха, пыли и реальной войны. В основном «Яки» работали по полигону афганских ВВС, но и на реальные боевые вылеты тоже направлялись.


Масса вопросов, связанных с поворотным соплом, защитой от пыли и взлётом с коротким пробегом, была решена именно в Афганистане. И не будет преувеличением сказать, что именно на этой войне «Як» стал именно боевым самолётом. Просто плохим, а не опасным аттракционом для лётчиков.

Однако его эффективность была далека от требуемой. И в 1983 году был создан усовершенствованный вариант Як-38М, который был принят на вооружение в 1985 году. Вот это уже был настоящий палубный штурмовик. Як-38М имел двигатели с большей тягой. Он мог нести два подвесных топливных бака. И (в зависимости от боевой нагрузки) при взлёте с коротким разбегом его боевой радиус мог доходить до 380 километров, что уже было неплохо.

И вот этот-то самолёт по факту и стал нашим первым полностью боеготовым и способным более-менее эффективно действовать по предназначению корабельным (палубным) штурмовиком.

С момента создания проекта первой «вертикалки» ОКБ Яковлева до принятия Як-38М на вооружение прошло 25 лет. С момента первого полёта Як-36М/38 – 15 лет. С момента принятия Як-38 на вооружение – 8 лет.

Вот в какие сроки создаётся и доводится до боеспособного состояния подобная авиатехника. В нормально работающей авиационной промышленности, практически без «эффективных менеджеров», без ОПГ, стремящихся «оседлать» финансовые потоки в ОПК, с минимальными ограничениями по деньгам и ресурсам. С простейшим радиоэлектронным оборудованием «каменного века», если называть вещи своими именами. Повод задуматься всем любителям «вертикалок».

Ну а теперь – к неизвестным страницам.

Перехваты и оценка реальных возможностей

В 1980 году «Минск» с «Яками» отправился в Южно-Китайское море. С абсолютно «авианосной» задачей – давить на дерзких туземцев своим присутствием. Причиной стало обострение ситуации на границе между Таиландом и Кампучией.

Ссылка.

Вьетнамцы, контролировавшие Кампучию тогда, в долгу не оставались и проводили рейды на тайскую территорию. Весьма кровавые. И именно летом 1980-го. Но гибель советских граждан требовала другой реакции.

Ответом на провокации тайцев стало развёртывание в Сиамском заливе в октябре 1980 года корабельной авианосной группы ВМФ СССР в составе: ТАВКР «Минск», СКР «Летучий» пр. 1135, БПК «Петропавловск» пр. 1134Б и МРЗК «Дефлектор».

Естественно, что американцы, которые давно уже в союзе с Китаем вели свою антисоветскую и антивьетнамскую игру в Азии, не могли остаться в стороне. Советская корабельная группа была обнаружена на расстоянии 94 мили от тайской военно-морской базы Саттахип. И не прореагировать на это было нельзя.

Вспоминает тогдашний командир «Минска» Виктор Александрович Гокинаев (тогда –капитан 1-го ранга):


Насчёт Ка-27ПС это, видимо, просто ошибка. Там должен был быть Ка-25.

Жёсткие меры – вытеснение, аналогично действиям полковника Ф. Матковского у Крита.

Что здесь интересно?

То, что «Яки» оказались способны выполнять такие вещи. На фото ниже пролёт Б-52 мимо одного из наших 1143, на палубе которого явно готовые к взлёту штурмовики. Скорее всего, это там и было снято, а корабль – это «Минск» и есть. Во всяком случае, других сведений о встречах американских бомбардировщиков с нашими авианосными крейсерами нет.


Что ещё обращает на себя внимание?

Расстояние 94 мили для «Яков» было слишком большим, чтобы летать на удар по тайской военно-морской базе с существенной боевой нагрузкой. Увы, но это были ещё те, первые самолёты, без «М» в индексе.

Однако выход на дальность, с которой Як мог бы с парой бомб всё-таки такой удар нанести, для «Минска» был вопросом пары часов. Кроме того, наличие на ВМБ радиоконтрастных целей позволяло бы нанести очень жёсткий комбинированный ракетно-авиационный (ракетно-штурмовой) удар «Базальтами» и самолётами.

Сначала мог бы быть нанесён удар ракетами. Потом сближение, повторный удар ПКР и «зачистка» базы самолётами с бомбами и неуправляемым ракетным оружием. После чего мобильность авианосной группы вполне позволяла бы выполнить отход. Скорее всего, безнаказанный.

Не имеющая опыта морской войны тайская авиация, видимо, не успела бы ничего сделать. В лучшем случае на наши корабли вышла бы какая-нибудь небольшая разведывательно-ударная группа, выполняющая задачу доразведки цели. Которой пришлось бы иметь дело с очень серьёзной по тем временам корабельной ПВО.

Факт подъёма авиации на удар был бы, скорее всего, вскрыт разведывательным кораблём. А американские бомбардировщики в те годы ещё не несли противокорабельных ракет. Хотя подготовка к вооружению их «Гарпунами» уже шла.

И самое главное.

Если при нанесении ракетного удара «Минском», он был ограничен необходимостью выбирать радиоконтрастные цели, то «Яки» обеспечивали возможность удара по любой цели – хоть и на коротком боевом радиусе. И с очень малой боевой нагрузкой.


Таиланду пришлось всё это учесть.

Никаких действий против наших кораблей и самолётов ни тайцы, ни их американские покровители не предпринимали. И накал провокаций вдоль границы был снижен.

Так что, каким бы бесполезным не казался «Як» тогда или сегодня, но результаты эта машина стала давать сразу же.

В дальнейшем традиция перехватов продолжилась.

У ВМФ СССР не было самолётов ДРЛО. Вертолётов ДРЛО, способных действовать против воздушных целей, не было тоже. Но кораблей было много. И было кого выставить в радиолокационный дозор при необходимости. А это давало техническую возможность заранее обнаружить приближающиеся американские самолёты. И, опираясь на наведение с кораблей, выйти на перехват.

В январе 1983 года американская пресса сообщила о том, что «Яки» впервые перехватили самолёты с «Эйзенхауэра», будучи вооружёнными ракетами «воздух-воздух» (это могли быть Р-60 или Р-60М).

Согласно имеющейся сегодня информации, описываемое событие впервые произошло 16 декабря 1982 года над Аравийским морем.

Вот что писала тогда их пресса (ссылка на английском):


Далее кратко – перехватили «Томкэт» и «Корсар 2». Это первый случай, когда советские самолёты действовали с ракетами «воздух-воздух». До этого перехваты были без ракет.
Надо понимать, что впоследствии это происходило неоднократно. К сожалению, наше Минобороны не радует нас историческими деталями. Американцы, в общем, тоже про эти эпизоды рассказывают неохотно.

Впрочем, как минимум одно фото по сети ходит.


25 марта 1986 года. Это единственное, что мы знаем про этот случай. И то, что фото сделано с американского самолёта.


Як-38 мог бы быть каким угодно плохим, но в случае реальной войны так выглядела бы чья-то смерть.

Но был ли «Як», вообще, способен вести бой в воздухе?

Известно, что пилоты корабельных штурмовых авиаполков кое-что в этом плане отрабатывали. На этот счёт есть одно интересное свидетельство. Правда, анонимное. И без подтверждений. Оно было выложено на одном из военно-исторических форумов. Без единого доказательства. Просто как часть диалога.


Так, может быть, не таким он был и плохим, этот Як?


Всё меняется, когда мы переходим от попыток использовать штурмовик без РЛС в качестве истребителя к ударным задачам.

Некоторое время назад появилась статья, посвящённая сравнению «Яков» и их британских аналогов – «Харриеров». Цитировать много не будем, так как в ней немало неточностей, но – второстепенных. А вот выводы, которые делаются из характеристик самолётов, оспорить не очень выходит.

Кратко. Как истребитель «Харриер» превосходил Як-38: и в части ЛТХ, и в части наличия на борту РЛС. Причём превосходил не настолько, чтобы гипотетический бой между этими машинами был бы «игрой в одни ворота».

Но вот в ударных задачах всё иначе – боевой радиус Як-38 меньше, но при условии, что «Харриер» несёт два ПТБ. Наш же самолёт ПТБ не нёс (первые 38-е, не «М») и, соответственно, нёс больше оружия, чем «Харриер». Последний, без ПТБ смог бы летать на примерно такой же боевой радиус, как и наш самолёт, с незначительно превышающей боевой нагрузкой. (Пример в статье про «2,5 тонны против 1,5» неуместен. Так как относится к удару на дальность в считанные десятки километров. Что не очень правдоподобно в реальном бою. Даже «Як» при взлёте с коротким разбегом мог бы лететь дальше).

Одна цитата оттуда:


А ещё добавим сюда НАР С-24, которые Як-38 тоже мог нести, и аналогов которым «Харриер» не имел. Плюс то, что на очень короткую дальность Як-38 мог нанести удар, стартовав вертикально с боевой нагрузкой до тонны – для «Харриера» ситуация невозможная.
Выводы?

Эти самолёты при выполнении ударных задач нужно оценивать минимум как равные. Причём при ударе по надводной цели Х-23 опять выводила «Яки» вперёд, и морская авиация была готова массово применять эту ракету.

Причём, важнейший вывод – после появления Як-38М, преимущество ушло к нам – с двумя ПТБ («Харриеры» почти всегда летали с ПТБ) наш самолёт получал преимущество в радиусе действия.

В течение двух лет с момента принятия на вооружение Як-38М и до поступления в британскую авиацию «Харриера 2» не у них, а у нас был самый лучший в мире ударный самолёт с вертикальным взлётом и посадкой. Пусть у нас он и был чисто морским, но зачем такие машины на земле?

Не стоит это понимать, как оправдание «вертикалок» – гипотетический МиГ-23 в корабельном варианте был бы лучше в разы, как и американские самолёты. Всё вышеперечисленное написано совсем для другого – Як-38 (при всех его недостатках) нельзя считать ни самолётом охраны мачты, ни бесполезным аттракционом. В реальной войне он вполне был способен наносить противнику потери, как и любой нормальный боевой самолёт. В конце концов, никто ведь не требует от того же Су-25 способности вести воздушный бой против многоцелевых истребителей? А наиболее близким аналогом «38-го» была именно эта машина, их даже испытывали в Афганистане в рамках одной операции.

Псевдоиронические замечания, что, дескать, Ка-29 обладал большей мощью – это не более чем глупость.

Просто это был слабый самолёт, но оказать влияние на ход боевых действий он бы смог однозначно. Более того, чуть позже мы это увидим.

Понимая теперь реальные возможности самолётов, оценим то, как вооружённый ими корабль мог бы проявить себя в реальной войне с США. А заодно и привнесём в эту оценку ту информацию, которой советские флотоводцы времён холодной войны не обладали, и использовать её не могли.

«Кречеты», «Базальты» и корабельные штурмовики

«Каноническим» предназначением этих кораблей многие сегодняшние исследователи считают противолодочные операции. С одной стороны, это действительно так. Эти корабли широко применялись для поиска иностранных подлодок. Причем успешно. И существовали варианты их боевого использования чисто с противолодочными вертолётами.


Американцы в середине 80-х тоже наконец-то осознали, для чего этим русским такие странные корабли – для охраны «Бастионов», как они это называли.

Однако тут мы получаем очередной урок из прошлого – теория это одно, а обстановка, как говорил, Наполеон, повелевает.

ТАВКРы участвовали в боевых службах, особенно в Средиземном море. И именно в «горячие 80-е», когда СССР и США реально балансировали на грани горячей войны. Легко могло произойти так, что никакого угрожаемого периода более-менее значимой продолжительности просто не оказалось бы, и советским военно-морским соединениям пришлось бы принимать бой по месту реального нахождения. Как, впрочем, и американским.


Теоретически в этой ситуации решающим фактором была бы возможность ВМФ нанести удар первым. Это не стоит понимать, как необходимость начать войну первым. Упреждение противника вполне возможно и когда он начинает первым. Например, с корабля непосредственного слежения приходит сообщение о начале подъёма авиации с авианосца, потом об атаке, затем связь обрывается. Это более чем явный сигнал. И при наличии соответствующих приказов у командира ТАВКР или отряда боевых кораблей крейсер или отряд мог бы выполнить ракетный залп по противнику, упредив его атаку. После этого при успешном поражении главной цели – авианосца, в лучшем случае, американцы смогли бы нанести удар частью сил по нашим кораблям, после чего их возможности вести военные действия резко снизились бы.

Так как дальность ПКР «Базальт» существенно превышала боевой радиус «Яков», именно они считались средством нанесения первого и главного удара. И даже когда командование оперативной эскадры в ходе отработки удара по реальному авианосцу требовало сблизиться на дальность применения авиации и потом нанести «ракетно-штурмовой» удар, это зачастую воспринималось «внизу» как некая формальность. Раз есть самолёты, приходится так делать. Мы же не виноваты в том, что они такие, какие есть. Но вот уж на реальной-то войне...

Многими в ВМФ возможность успешно применить «Яки» вообще отрицалась. Вот что, например, можно найти в статье капитана 1-го ранга М. Монакова «На пути к созданию корабельной авиации отечественного ВМФ (1956–1989 гг.)» в «Морском сборнике», № 6, 2020. (ссылка на пдф-файл журнала):


И вот тут у нас начинаются нюансы.

Первой проблемой, которая помешала бы использовать ТАВКРы так, как это описал М. Монаков и как это видели многие командиры, отталкивающиеся от дальности ракетного оружия, было вот что.

Корабли воюют не сами по себе, а в группах – ударных, поисково-ударных, авианосных. В ракетном бою ключевым понятием является количество ракет в залпе. Короткий экскурс в залповые вопросы был сделан в статье «Реальность ракетных залпов: немного о венном превосходстве». И весь этот залп нужно было отправить к цели, численность этого залпа (см. «залповую модель» в статье по ссылке) должна была быть достаточной, чтобы пробить ПВО соединения противника.

Сколько надо было ракет для «выноса» авианосной группы «в один залп»? Это число с конца семидесятых и до конца холодной войны непрерывно росло. С появлением массовых кораблей с системой AEGIS, установок вертикального пуска ракет Mk.41, зенитных ракет Standard SM-2 это число приблизилось к трёхзначной величине. Но и ранее, в начале восьмидесятых, оно измерялось десятками.

Наши ракеты были сверхоружием в 70-х. И именно тогда они заставили США «вспотеть» и напрячься как следует. К моменту появления «Кречетов» в строю американцы уже получали результаты своих усилий, мощь их корабельной ПВО непрерывно росла.

Сколько ракет максимально мог отправить на цель «Киев» в одном залпе? Восемь. Хватило бы этого для прорыва ПВО соединения ВМС США в условиях уже начавшейся войны, когда все действуют с максимальным вниманием и напряжением сил? Не факт, так скажем. А как можно было бы нарастить залп? Только за счёт других кораблей.

Теперь представим себе ситуацию, когда удар по АМГ ВМС США наносит корабельная авианосная группа с «Киевом» во главе в Средиземном море. Каким мог бы быть её состав, хотя бы теоретически? Ну, например, «Киев», пара эсминцев пр. 956, какой-нибудь из первых 1134, например «Вице-адмирал Дрозд», три-четыре сторожевика, проектов 1135 и/или 61. Может быть, кто-то из «букарей» – БПК проекта 1134Б, для усиления противолодочной обороны соединения.


Считаем залп и дальность.

«Киев» – 8 ПКР, сверхзвуковые, до 550 км.

«Вице-адмирал Дрозд», 4 ПКР в залпе, примем, что реалистичная дальность в неядерном варианте 550 км, скорость – дозвуковые.

Эсминцы, 8 ПКР в залпе у каждого, всего 16, сверхзвуковые, дальность до 250 км, но только при высотном профиле полёта, при маловысотном – 100–120.

Уже на этом этапе мы получаем первое следствие – для того, чтобы обеспечить сильный удар, то есть удар большим числом ракет в залпе, корабельной группе придётся подойти очень близко. И, если отталкиваться от ЛТХ Як-38М, способных нести ПТБ, то цели к этому моменту были бы глубоко внутри боевого радиуса штурмовиков. Или пришлось бы стрелять издалека «жиденькими» залпами, с низкими шансами на успех и вскрытием своего реального местоположения разведкой противника.

Второй момент – чтобы обеспечить поражение целей, нужно было бы проводить пуск в разное время. Сначала дозвуковые ракеты. Потом через некоторое время «Базальты». И с небольшой задержкой – «Москиты» с эсминцев.

А это лишало удар внезапности даже само по себе, без прочих факторов.

Можно было действовать разными способами. Но все возможные варианты боевого применения роднило одно – чисто ракетный удар с большой дальности не позволял разгромить противника.

А это означало неизбежное «включение» в удар авиации с корабля. При этом варианты нахождения в корабельной группе таких кораблей, как эсминцы (имевших ПКР с ограниченной дальностью), просто подталкивали бы к схеме, когда как минимум завершающий удар ПКР наносится, именно как ракетно-штурмовой, с синхронизированным подлётным временем «Москитов» с эскадренных миноносцев и штурмовиков Як-38 или 38М с управляемыми ракетами Х-23, НАР С-24 или бомбами.

Был бы он успешным – вопрос открытый.

По идее корабельной группе требовалось бы ракетами вывести из строя или уничтожить главную цель – авианосец, принять на себя удар авиации, которую он успел поднять, отбить его с какими-то потерями и потом ввести в сражение, во-первых, корабли с меньшей дальностью ПКР, а во-вторых – самолёты. И потом, если бы после этого ещё оставалась бы авиация, то пришлось бы действовать самолётами до выхода кораблей на дальность применения зенитных ракет по надводным целям. И затем на дальность применения артиллерии.

Насколько можно судить по попавшим в открытую прессу сведениям, расчёты показывали низкую вероятность того, что эта последовательность может быть выполнена. Но это не отменяет того факта, что и чисто ракетами решить вопрос не получилось бы вообще. Без самолётов разгром противника не достигался в принципе (если только противник где-то по ошибке не подставился бы под удар). А для того, чтобы ввести их в бой, не потеряв ещё на корабле, требовался отдельный комплекс мер.

Все эти ситуации могли бы осложниться ещё кое-чем.

В 70-е и 80-е годы американские подлодки и боевые пловцы активно действовали на полигонах ВМФ (особенно на Тихом океане), собирая со дна фрагменты управляемых ракет сразу же после стрельб до заиливания. По сообщениям американских источников, за несколько лет операции, в распоряжении ВМС США оказалось около двух миллионов фрагментов только ПКР «Базальт». Отталкиваясь от данных разведки и используя эти фрагменты, американцы смогли провести реверс-инжиниринг ГСН нашей ракеты, что, по их утверждениям, позволило им создать эффективные против этих ракет средства РЭБ.

Насколько это реально так, сейчас уже точно не установить. Но если бы их средства РЭБ действительно оказались бы эффективными, то кроме штурмовиков у ТАВКРа и не осталось бы других инструментов для нанесения у