Пропущенный юбилей или зачатие воздушного флота
12 августа с.г. будет отмечаться 103-я годовщина ВВС РФ. Но может быть наше «крылатое сословие» ошибочно молодится»? Давайте разберёмся.
Несколько лет назад мы с полковником А. Кокуриным работали над материалом об отечественных воздушных силах в ХХ веке. Сочинению дали заглавие «Русский флот пятого океана». Сразу отметили, что, если строго придерживаться истины, слово «русский» в заголовке не обязательно. Ибо только в нашей стране соединение летательных аппаратов, предназначенных для использования в боевых условиях, изначально, более ста лет тому назад, было наречено флотом. В иных странах, например, в США и Великобритании, это воздушные силы (Air Force) или, как в Германии, воздушное оружие (Luftwaffe). Французы предпочли привычное слово «армия» с указанием места действия – Armee de L’air. Близко к русскому названию итальянское, Aerjnautica Militare, что значит военное воздухоплавание. Позже и у нас утвердилось официальное название, произносимое по аббревиатуре «вэ-вэ-эс» (ВВС), но и по сей день нередко, по старинке, именуют воздушным флотом этот род войск, отличительный признак которых не рыбий хвост – для плавания в водной стихии, а именно крылья – для полёта в воздухе. В песне 30-х годов прошлого века так и пелось: «Нам даны сверкающие крылья, а вместо сердца пламенный мотор. «Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца - пламенный мотор». То и другое верно.
В чём же причина предпочтения «морского образа» «образу небесному» наших прадедов, зачинателей военного воздухоплавания? Предполагаю, имело значение то, что в России, как нигде, укоренилось поэтическое название воздушной стихии Земли – Пятый океан. Но, думается, большее влияние на выбор общего «имени» для совокупности самолётов, вооружённых бомбами и пулемётами, разведывательной аппаратурой, также перевозящих военные грузы и войска, сыграл род службы одного из непростых наших соотечественников. В нужное время, на нужном для Отечества раздорожье, где принимаются судьбоносные решения, он оказался с обдуманным проектом боевой авиации России.
Справедливость, истина требуют уточнения: их было двое. Один - известный физик, академик Борис Борисович Голицын, из древнего княжеского рода. Другой - великий князь Александр Михайлович Романов, «технарь» по призванию, прошедший практическую морскую школу от мичмана до полного адмирала. Учёный озвучил идею. Двоюродный дядя последнего императора разработал её и добился практического исполнения. Следовательно, приоритет в великолепном дуэте – за ним.
В то время военно-морской флот России восстанавливался после Цусимы на государственные средства и добровольные пожертвования. За расходованием последних наблюдал Особый комитет, возглавляемый А.М. Романовым.
12 января 1910 года, неожиданно для общественности, когда в кассе комитета от 20-и миллионов золотых рублей оставалось 880 тысяч, великий князь обращается к жертвователям через газеты с призывом высказаться, «признают ли они соответствующим нуждам нашей родины использовать имеющиеся в распоряжении суммы на создание русского воздушного флота?» (выделено мной.- С.С.). И далее А. М. Романов приводит аргументы: на оставшиеся деньги можно построить одну подводную лодку или 100 аэропланов. Последние позволят вести дальнюю разведку на море, обнаруживать подводные лодки и минные заграждения, наносить бомбовые удары по вражеским кораблям. Автор воззвания убеждал соотечественников, что страна, которая первая овладеет новым оружием - поднимет в небо воздушный флот, получит значительный перевес над противником в близкой уже войне. «Нельзя медлить ни минуты!», - заключает автор публикации, размноженной газетами и журналами.
Подобные мысли, ставшие достоянием всей страны, благодаря прессе, месяцем ранее высказал Б.Б. Голицын в Академии наук перед членами Государственной Думы и Государственного Совета. Похоже, это был «благой заговор» двух высокопоставленных патриотов России, когда неизбежность большой общеевропейской войны уже была очевидной. Обращение великого князя Александра Михайловича непосредственно к народу в течение всего двух недель получило в ответ мощное «да». Идею создания флота воздушных кораблей (термин Б.Б. Голицына) на средства Особого комитета подхватили газеты. Она получила почти единогласную поддержку жертвователей. Контр-адмирал царской фамилии немедленно стал действовать согласно девизу своего прямого предка Петра I: Промедление смерти подобно. А ещё великий князь, несомненно, свято верил в удивительное для нас убеждение своего прямого венценосного предка, записанное хронистом: «Не мы, а правнуки наши будут лететь по воздуху, ако птицы».
И вот результат его подвижничества (забегаю на 4 года вперёд): в Первую мировую войну (для России она Вторая Отечественная), империя вступила с самым большим из всех мировых держав Воздушным Флотом. Таким образом, справедливо было бы считать зачатием(по словам журналиста Меньшикова) нашего воздушного флота не 30 июля (12 августа) 1912 года, когда военный министр царского правительства приказом № 397 передал дела воздухоплавания из Главного инженерного управления в Главное управление Генштаба, а описанное выше событие, которое случилось двумя с половиной годами раньше. Но увы, наш президент уже утвердил 12 августа , как дату праздника ВВС РФ, что тоже логично. Изменить её мы не в силах. Зато нам по силам вывести из тени забвения реальных основателей того крылатого флота, что контролирует сегодня воздушный океан над восьмой частью суши и того больше…
Повторюсь, это наши выдающиеся соотечественники: военный моряк Александр Михайлович Романов и учёный физик Борис Борисович Голицын. Второй, сыграв свою короткую, но важную роль сто лет тому назад, накануне рождения Императорского ВВФ, уступил видное место на исторической сцене своему напарнику-практику, который возглавил воздушный отдел военно-морского ведомства. Руки великого князя были, практически, ни чем не связаны.
В знаменательном для отечественного воздухоплавания 1910 году хлопотами зачинателя нового вида вооружённых сил Правительство Николая I закупило во Франции первую партию самолётов. По инициативе контр-адмирала была создана офицерская школа авиации под Севастополем. С началом Первой мировой войны он будет назначен заведующим организацией авиационного дела в армиях Юго-Западного фронта, а 10 января 1915 года — во всей действующей армии. С 11 декабря 1916 года великий князь стал полевым генерал-инспектором военно-воздушного флота при Верховном главнокомандующем. Фактически А.М. Романов принял командование над воздушным флотом России, когда звучали последние аккорды реквиема по империи. Помянем его добрым словом. И всех авиаторов Императорского ВВФ в его недолгой, между 1910-1917 годами, истории.
Личность – это лицо дела, им зачатое и лелеемое с первых шагов. Не будь моряка А. М. Романова, проложившего вместе со своим учёным напарником первый курс в Пятом океане, кто знает, какой была бы история Русского военно-воздушного флота. Нам известна одна, реальная. Историю советской военной авиации, героическую и результативную, мы знаем, смею утверждать, на отлично. Наслышаны о подвигах наших авиаторов в «холодную войну», гордимся ими по праву. А вот «дела небесные» до 1917 года и в «гражданку» как-то заслонены последующими событиями, в густой тени. Их коротко и освещу.
В 1912 году, вместе с введением в действие приказа № 397, начался отпуск средств на формирование авиационных отрядов по 6-10 самолётов, которые объединялись в авиагруппы. Несколько отрядов приняли боевое крещение в 1-й Балканской войне 1912-13 годов, корректируя огонь болгарской артиллерии и ведя разведку в пользу дружественной армии, сражавшейся с турками. Опыт в этом был приобретён годом ранее на манёврах западных ВО. Самолетный парк состоял из машин французского производства, таких как "Вуазен", больше "Ньюпор". Их поднимали в небо наши мужественные, умелые пилоты. Живыми легендами стали А.А. Васильев, М.Н. Ефимов, С.И. Уточкин, Е.Н. Крутень, К.К. Арцеулов, основоположник высшего пилотажа П.Н. Нестеров. Последний за год до войны выполнил на моноплане «Ньюпор» замкнутую фигуру в вертикальной плоскости, известную как «Петля Нестерова». Впоследствии, в разгар боевых действий в Галиции, её автор ещё раз прославится, уже посмертно, впервые в истории воздушных сражений таранив вражеский самолёт. Парашютов тогда ещё не было…
Призрак мировой войны расшевелил отечественное самолётостроение. Притом, было положено начало тяжёлой авиации. До выстрела из зловещего нагана в Сараеве, на Русско-Балтийском заводе стали собирать первые в мире многомоторные бипланы фюзеляжного типа И. И. Сикорского. Вначале появился "Русский витязь", ставший прототипом "Ильи Муромца". Этот гигантский самолет, задуманный как грузовой и гражданский (на 15-16 пассажиров), война превратила в грозный бомбовоз, вооружённый к тому же пулемётами и пушкой. Он не имел аналогов за рубежом, мог пролететь без посадки 700 км при крейсерской скорости 100 км/час. На шестой месяц войны была сформирована эскадра (и здесь морской термин!) из 10-и «воздушных богатырей», ещё через полтора года она удвоилась.
Бомбардировщики вызвали к жизни истребительную авиацию. Сначала под истребители переоборудовались наиболее скоростные и манёвренные разведчики, потом их стали строить по заданным характеристикам. Русские лётчики предпочитали одноместные «Ньюпоры», развивавшие скорость до 120 км/ч; они успешно противостояли немецким «Фоккерам». Россия вступила в войну с Четверным Союзом, имея 263 военных самолёта. Её союзники, Франция и Великобритания, выставили против общего врага всего 186 машин, а Германия, Австро-Венгрия и Италия вместе поставили Тройственному Союзу 327 аппаратов. Правда, к предпоследнему году войны Берлин и Вена уже обладали парком из 3352 боевых самолётов против 5079 машин Лондона и Парижа. Они развивали скорость порядка 200 км/ч. Россия же к тому времени смогла лишь удвоить свой воздушный флот устаревших типов. Словом, получилось «как всегда».
А тут последовали две революции одна за другой. Уцелевшие самолёты растащили «белые» и «красные». Героев воздушных боёв разделили «домашние» баррикады. Выживших в «гражданке» постигла участь победителей и побеждённых. У меня нет желания описывать подвиги пилотов воюющих сторон в братоубийственной бойне. В доме повешенного о верёвке не говорят.
Вот такова начальная история дня, отмеченного в наших календарях 12 августа, как День ВВС России. Если кто-нибудь из читателей впервые услышал имена первых защитников Пятого океана над Россией (а это от 1/8 до 1/6 части воздушной стихии), считаю свою задачу выполненной. И рекомендую нашим авиаторам, пусть с опозданием на несколько месяцев, праздновать, ради истины, не 103-ю, а 105-ю годовщину знаменательного события.
Автор Сергей Сокуров