Жажда нефти, жажда газа: постосманский синдром

Регион особого внимания

В основе всего лежит желание Анкары взять под контроль крупные запасы нефтегазовых ресурсов на стыке Средиземноморского и Эгейского бассейнов. Неслучайно очередные военные демонстрации Анкары в этом районе совпали по времени с её новыми агрессивными акциями на севере Ирака и на севере Сирии.

Эти регионы, напомню, являются «объектами» весьма давнего турецкого вожделения, со времени основания самой Турецкой Республики. Целью турок на протяжении вот уже более стал лет остаётся овладение нефтегазовыми ресурсами этих регионов.

В целом это свыше 1,3 миллиарда тонн условного топлива по разведанным-подтвержденным запасам 2018 г. и разветвлённая сеть нефте- и газопроводов оттуда к близким к Сирии турецким портам Джейхан и Юмурталык.



Можно сказать, «западным» продолжением этого курса является ярко проявившееся в последние месяцы стремление Анкары полностью овладеть крупными нефтегазовыми запасами оспариваемого Грецией шельфа. Дополнительно это стимулируется близостью к материковой Турции и связанной с этим низкой себестоимостью добычи и доставки сырья.

Только шельфом турецкий интерес не ограничивается. Из Анкары присматриваются и к прилегающим к шельфу греческим островам. В случае их аннексии, что осуществить, в принципе, несложно, Турция будет полностью обладать транзитным маршрутом Черное море – Босфор – Дарданеллы — Эгейское море – Средиземное море. На повестке дня, похоже, снова проклятие проливов столетней давности.

Из старых досье

Специальное турецкое досье готовили для И. Сталина в 1941 году с учётом возможного вступления южного соседа в войну на стороне Германии. Продолжение было сделано уже для Н. Хрущёва в середине 50-х годов.

В этих досье отмечалось, что конфликты в юго-восточной части Эгейского бассейна, вблизи его «стыковки» со Средиземным морем, начались ещё в 1913 году. Италия, победив Турцию в войне 1911-1912 гг., которую тогда называли Триполитанской, захватила не только Ливию, но также острова Додеканес (около 2400 кв. км) с примыкающей акваторией на юго-востоке Эгейского моря.



Однако морские границы между Италией и Турцией не были согласованы почти на всём их протяжении. Такая ситуация сохранилась и после свержения Османской монархии.

В конце 1944 г. британские войска захватили эти острова (где сконцентрировалась часть германских войск, эвакуированных из Греции) с расчётом передачи их под «временную» опеку Великобритании. Турция стала требовать «возвращения» этого архипелага, но Лондон отказывался.

Позиция СССР была в то время «прогреческой»: она состояла в том, что эти острова должны быть переданы Греции, участнице антифашистской коалиции, испытавшей на себе две итальянские агрессии (в ноябре 1940 г. и в апреле-мае 1941 г. вместе с нацистским вторжением).

СССР занимал такую позицию, несмотря на то, что в Греции в 1945-1950 гг. продолжался террор властей и британских войск (последние были в Греции в 1945-47 гг.) против коммунистов и сохранялась вплоть до середины 50-х угроза военного вторжения Греции в «просоветскую» Албанию.

В 1946 г. британская администрация Додеканеса была заменена греческой, но морские границы уже Греции с Турцией в этом районе и в примыкающем районе Средиземного моря снова не были согласованы. А с января 1948 г. архипелаг на основе Парижского мирного договора с Италией (1947 г.) официально был включен в состав Греции с теми же пограничными спорами с Турцией.

Вступление Греции и Турции в НАТО в 1952 г. на время смикшировало эти споры. Турция, с одной стороны, «забыла» о своих претензиях на эти острова, но продолжает оспаривать в том районе морские границы Греции, находящиеся там только в 3—5,5 милях от турецкого побережья.

Иной ресурс

Разведка потенциально крупных запасов нефти и особенно газа в примыкающей к тем островам акватории началась уже после того, как упомянутые досье несколько устарели. Британские и американские компании обосновались между греками и турками в конце 60-х и начале 70-х гг., что привело лишь к обострению их споров.

Нефтегазовый фактор сыграл свою роль и в приходе к власти в Афинах в 1967 году хунты «чёрных полковников». Военные эксцессы в том районе с тех пор случаются почти регулярно. Но посредничество НАТО не позволяло разразиться турецко-греческой войне.

Однако попытка Греции присоединить Кипр в 1974 г. и оккупация тогда же турецким войсками Северного Кипра, продолжающаяся поныне, не могли не обострить турецко-греческих отношений. Естественно, не утихли и пограничные споры в Эгейском регионе и в примыкающем районе Средиземноморья.



Геологоразведочные работы в данной акватории нередко сопровождались пограничными инцидентами. Доходило даже до того, что «сталинистская» Албания в 1974 году заверила националистический режим «чёрных полковников» в готовности Тираны оказать Афинам военную помощь в случае прямого военного конфликта с Турцией.

Из-за кипрского конфликта обе стороны отказались урегулировать свои споры в рамках Хельсинкского совещания по нерушимости послевоенных границ и сотрудничеству в Европе 1975 года. При этом Греция и Турция подписали известный Хельсинкский акт и объявленный этим документом принцип нерушимости послевоенных европейских границ.

Тем не менее, почти на всём протяжении морской турецко-греческой границы протяжённостью в целом до 570 км сохраняются спорные участки. А что касается Кипра, то Турция вообще не признаёт ни сухопутную, ни морскую границы этой независимой республики.

И всё-таки Республика Кипр и Греция в середине 90-х и начале 2010-х годов договаривались о совместном освоении шельфа вблизи островов Додеканеса, но проекты не были реализованы ввиду всё тех же споров. Что же касается расположения и объема этих ресурсов, то вот информация российско-греческого аналитического портала Greek.ru ещё от 2 февраля 2011 г.:





Так или иначе, опасен сам факт официального отказа Турции признавать Республику Кипр, которая признана всем международным сообществом и, соответственно, ее границы, как и морские границы Греции. Отказ демонстрирует готовность Анкары к масштабным военно-политическим конфликтам в обширном регионе. Что, среди прочего, подтверждается также небезызвестной политикой Турции в Сирии и Северном Ираке.