Мифы Цусимы (постскриптум)
В этой статье мы попробуем разобраться с вопросом о том, какова же все-таки была максимальная скорость броненосцев типа «Бородино» в Цусиме? К сожалению, на этот счет данных совсем не так много, как хотелось бы. Наиболее подробно по вопросам скорости высказывается В.П. Костенко в мемуарах «На «Орле» в Цусиме» и в своих показаниях Следственной комиссии по Цусимскому бою, но к моему глубокому сожалению, польза от этих данных минимальна.
Мне неоднократно задавался вопрос: почему я не считаю заслуживающими доверия материалы В.П. Костенко? И действительно, казалось бы, ведь Владимир Полиевктович инженер по профессии, а значит, механизмы — его епархия, и уж в них-то он должен разбираться куда лучше кадровых офицеров флота. Но дело в том, что по образованию Костенко был инженером-кораблестроителем, никак не механиком, которого готовят к эксплуатации котлов и паровых машин, и отнюдь не инженером-разработчиком этих самых машин. При выпуске Костенко получил звание «младший помощник судостроителя», т.е. гражданский чин флота наподобие морского врача. Сам же выпуск состоялся 6 мая 1904 года, и сразу после этого Костенко получил назначение на достраивающийся «Орел». Иными словами, к моменту ухода 2-ой Тихоокеанской эскадры вчерашний выпускник имел всего лишь четырехмесячный опыт работ на одном-единственном достраивающимся корабле и ни малейшего опыта эксплуатации корабельной ходовой. Это, прямо скажем, далеко не экспертный уровень, но даже памятуя об отсутствии опыта, крайне сложно объяснить постоянные противоречия, которые внимательный читатель регулярно будет встречать у Владимира Полиевктовича.
Для начала рассмотрим, что пишет В.П. Костенко о приемных испытаниях броненосца «Орел». В его мемуарах «На «Орле» в Цусиме» читаем:
На пробе механизмов 26 августа «Орел» развил 17,8 узла при проектном задании 18 узлов. Учитывая перегрузку корабля, это надо считать достаточно удовлетворительным результатом.
Вроде бы все понятно: проектное задание броненосец не достиг, виновата в этом строительная перегрузка корабля, а вот если бы ее не было — тогда уж… Но интересно, а с какой перегрузкой «Орел» вышел на испытания? Для этого неплохо было бы сперва узнать нормальное водоизмещение корабля, и почему бы не «спросить» об этом Владимира Полиевктовича? Прямо об этом В.П. Костенко не говорит, но в показаниях Следственной комиссии указывает:
Находясь на броненосце «Орел», в походе вел наблюдения над остойчивостью и нагрузкой корабля. По выходе из Либавы, на первой стоянке у острова Лангеланда, определил… водоизмещение — 15300 тонн… перегрузка — 1770 тонн.
Путем нехитрых расчетов получаем нормальное водоизмещение броненосца в 13 530 тонн. Ну, а с каким водоизмещением броненосец вышел на испытания? В.П. Костенко (в показаниях Следственной комиссии) дает совершенно четкий ответ:
На пробе броненосец «Орел» дал 17,8 узла при 109 оборотах, но тогда его водоизмещение равнялось 13.300 тоннам.
Но позвольте, если броненосец «Орел» проходил испытания с водоизмещением в 13.300 тонн, в то время как по Костенко его нормальное водоизмещение составляло 13.530 тонны, то о какой перегрузке может идти речь? Ведь получается, на мерную милю «Орел» вышел недогруженным на 230 тонн, и если бы не этот недогруз, так скорость броненосца оказалась еще ниже, но причина этого вовсе не в перегрузке!
Это первый, но далеко не последний пример того, как человек, читающий В.П. Костенко, будет введен автором в заблуждение. Вот что пишет В.П. Костенко о скорости «Орла» в бухте Носси-Бэ (стоянка на Мадагаскаре, где Рожественский устраивал учебные стрельбы):
Сегодня на обратном пути в Носси-Бе (18 января) «Орел» делал 85 оборотов, а крайний предел для наших механизмов 109 оборотов. Между тем при этом удалось развить ход всего 11 ½ узлов. Сказывается перегрузка в 3 тысячи тонн и обрастание подводной части.
Хотелось бы заметить, что перегрузка при стрельбах никак не могла составить 3000 тонн, причем объяснения этому дает сам В.П. Костенко, было бы желание его внимательно читать. Но оставим перегрузку и отметим для себя лишь то, что в качестве одной из причин снижения скорости «Орла» в Носси-Бэ Костенко указывает обрастание днища. Причина не хуже других, да только Следственной комиссии Владимир Полиевктович сообщал совершенно другое:
Подводные части судов обрастали очень мало… в Японии японские офицеры, видевшие броненосец «Орел», введенный в док, говорили мне, что подводная часть броненосца оказалась совершенно чистой от ракушек, чему они удивлялись, зная, что корабль пробыл 7½ месяцев в соленых водах. Они очень интересовались составом нашей краски… Вследствие такого состояния подводных частей нельзя предполагать, чтобы суда могли потерять свою скорость хода хоть отчасти из-за обрастания.
Странные они, ракушки эти: на Мадагаскаре вцепились в днища русских броненосцев и тормозили изо всех сил, а к Цусиме, видать, стыдно им стало, отпали… потому что уж чего-чего, но кренгования русские броненосцы в пути не проходили.
Скорость, которую наши 5 головных броненосцев могли развить в бою по Костенко, — это отдельная история, но перед тем, как мы приступим к ее изучению, давайте вспомним, какие вообще бывают скорости у корабля — разумеется, не во всем многообразии морской терминологии, но исключительно применяя ее к нашему случаю.
У корабля есть наибольшая (или максимальная) скорость, которую он развивает при форсировании механизмов, и есть скорость полного хода — предельная скорость корабля, которую тот способен развить без форсирования. Также существует эскадренная скорость — скорость соединения кораблей. Эскадренная скорость подбирается исходя из задачи соединения, гидрометеорологии и проч., и все это нам не слишком важно, а интересует нас понятие «Наибольшая эскадренная скорость» — это максимальная скорость соединения, и определяется она так: берется наибольшая скорость самого тихоходного корабля соединения и уменьшается на величину, необходимую для удержания своего места в строю. Зачем нужна эта поправка?
Дело в том, что кораблевождение куда сложнее компьютерной игры, где по нажатию клавиши строй кораблей разворачивается совершенно синхронно. В жизни, к сожалению, такого не бывает — даже у однотипных кораблей радиус разворота не является константой, и потому, к примеру, корабли эскадры, следуя кильватерной колонной по команде «поворот последовательно» скажем, на 90 градусов, закончат этот разворот не в кильватерной колонне, а вразнобой, отстоя от места, где им положено находиться на 1-1,5, а то и больше кабельтовых, влево или вправо — просто потому что у кого-то радиус разворота больше, у кого-то меньше. Кроме того, разрываются интервалы между кораблями, ибо одни потратили на разворот больше времени, чем другие, а еще при развороте корабль имеет тенденцию терять в скорости… В общем, казалось бы, простейший маневр «поворот последовательно на 90 градусов» автоматически приводит к тому, что строй нарушается чуть более чем полностью, и вновь собраться в кильватерную колонну с равными интервалами можно только за счет дополнительной скорости — корабли ускоряются и быстренько занимают свое место в колонне. Очевидно, что чем больше будет этой дополнительной скорости, тем быстрее восстановится строй. Если же измерять наибольшую эскадренную скорость по скорости наиболее тихоходного корабля, то этот корабль не будет иметь такого запаса и нарушит строй без надежды вернуться в него.
Понимая это, вернемся к скорости русских новейших броненосцев в бою 14 мая — в мемуарах «На «Орле» в Цусиме» Костенко приводит собственный доклад Собранию офицеров об итогах Цусимского боя, где пишет:
…в его колонне имелись пять броненосцев с ходом от 16 до 18 узлов.
И там же:
…В эскадру для прорыва должны были войти только быстроходные корабли: броненосцы с ходом в 16 узлов… Если бы Рожественский бросился в атаку на противника в этот решительный период перед открытием огня с четырьмя однотипными новыми броненосцами, идя полным ходом в 16 узлов…
Так все-таки: каков же был полный ход у броненосцев типа «Бородино», 16 или 16-18 узлов? Но быть может, имелось в виду, что броненосцы типа «Бородино» и «Ослябя», имея максимальную скорость от 16 до 18 узлов, могли иметь скорость полного хода или наибольшую эскадренную скорость на уровне 16 узлов? Все бы ничего, только в дальнейшем Владимир Полиевктович радует нас все новыми и новыми данными. В докладе Морскому техническому комитету «Броненосцы типа «Бородино» в Цусимском бою» Костенко сообщает:
Таким образом, не равняя всю эскадру по слабейшим кораблям, была полная возможность разделить ее на следующие отряды: 1) пять быстроходных ударных броненосцев с ходом 15-16 узлов.
И в том же докладе:
Командующий не выделил в одну тактическую самостоятельную единицу четыре броненосца типа «Бородино», а с ними и «Ослябя», обладавших при надлежащей подготовке эскадренным ходом в 15-16 узлов.
Иными словами, декларируемый Костенко 16-18-узловый ход русских броненосцев как-то незаметно взял да и сократился до 15-16 узлов, но даже и такая скорость могла быть достигнута только при условии некоей специальной подготовки. И что же это за подготовка такая? И с какой же скоростью могли ходить 5 головных русских броненосцев, не прошедшие указанной подготовки? Ответа на этот вопрос у В.П. Костенко искать бесполезно.
Не меньшая чехарда у В.П. Костенко получается, когда он рассказывает нам о максимальной скорости броненосца «Орел» после боя 14 мая. В своих мемуарах, в главе №28 «Разбор хода боя и причин поражения», в разделе «Ночной бой с японскими миноносцами» Костенко указывает:
«Орел» все время точно держался кильватерного огня «Николая» и, соблюдая расстояние в два кабельтова, развивал 92 оборота, ход 13 узлов. Механики говорили, что пару хватает с избытком, а машины работают вполне исправно. При необходимости можно развить полный ход. Судя по числу оборотов, корабль мог бы без труда развить до 16 узлов.
В той же главе, в разделе «Исправление повреждений и подготовка к продолжению боя 15 мая», следует уточнение:
Благодаря расходу снарядов, угля, воды, масла и выброшенных за борт предметов за время боя броненосец разгрузился до 800 тонн, всплыл на 16 дюймов, показался из воды главный броневой пояс. Механизмы и руль исправны, топлива осталось 750 тонн. Полный ход сохранился до 15 1/2-16 узлов.
Это уже не так оптимистично, но все же со слов Костенко складывается впечатление, что утром 15 мая броненосец без труда мог бы развить 16 узлов или около того. Однако в показаниях Следственной комиссии В.П. Костенко говорит уже совершенно иное:
«Орел» заранее не готовился дать полный ход. Между тем он мог рассчитывать на 16—16,5 узла только при полном напряжении сил. Для полного хода потребовалось бы убрать с верхов большую часть людей от подачи снарядов, из трюмно-пожарного дивизиона, на подмогу кочегарам и машинистам. Следовательно, готовясь дать полный ход, надо было заранее отказаться от боевых целей, сосредоточить все силы и внимание на угле, машине и котлах. «Орел» же до последнего мгновения готовился к бою, исправлял повреждения, заделывал пробоины, выбрасывал обломки, выламывал дерево, готовил артиллерию. Отряд окружен был неприятелем в несколько минут; не было времени приготовиться дать полный ход, так как спуск флага на бр. «Николае I» произошел уже под огнем неприятеля. «Изумруд», будучи готовым дать ход и имея 24 узла, сразу успел броситься в ту сторону, где еще не сомкнулось кольцо неприятельских судов. «Орел» этого не успел бы сделать. Кроме того, если бы он даже дал 16 узлов и стал уходить, то это не изменило бы дела, так как он не мог, подобно «Изумруду», уйти от неприятеля без боя.
Итак, что мы видим? В своих мемуарах, где Владимир Полиевктович на чем свет стоит ругает адмирала Рожественского за то, что тот не использовал возможностей, которые предоставляла ему высокая скорость броненосцев типа «Бородино», «Орел» у него утром 15 мая без труда развивает 16 узлов. А вот давая показания Следственной комиссии по Цусимскому бою и будучи вынужденным объяснять, почему же столь быстроходный броненосец не попытал счастья и не предпринял попытки прорваться вслед за «Изумрудом», В.П. Костенко сообщает что эти 16 узлов броненосец дать бы, наверное, мог, но не сразу, а только при полном напряжении сил, согнав полкоманды на помощь кочегарам и тем самым отказавшись от ведения боя, ибо подносчики снарядов и трюмно-пожарные дивизионы были бы отправлены в кочегарки!
И тут возникают большие вопросы к Владимиру Полиевктовичу. Допустим, броненосец «Орел» шел всю ночь 13 узлов, а затем будучи в течение «нескольких минут» окружен японским флотом (адмирал Того располагал броненосцами на подводных крыльях? Не знал…) не мог дать полного хода. Но почему тогда В.П. Костенко упрекает Рожественского за то, что его быстроходные броненосцы в завязке сражения 14 мая, шедшие на скорости 11 узлов не ринулись на 16 узлах на японский флот, совершавший «Петлю Того»? Как-то странно получается, не находите? За то время, которое требовалось японцам для окружения остатков русской эскадры, «Орел» не имел возможности дать полного хода, но вот в начале сражения он этот полный ход дать не только мог, но и обязан был? По щучьему велению, Владимира Полиевктовича хотению?
И второй вопрос — когда В.П. Костенко говорил о том, что:
…четыре броненосца типа «Бородино», а с ними и «Ослябя», обладавших при надлежащей подготовке эскадренным ходом в 15-16 узлов.
Здесь что имелось в виду? Тоже сгон артиллеристов и трюмно-пожарных дивизионов в кочегарки с отказом «от боевых целей»? И в таком виде отправить 5 броненосцев в атаку на дюжину кораблей Того?
Ладно, по материалам В.П. Костенко мы с эскадренной скоростью русских броненосцев не разберемся, но, быть может, попробуем узнать хотя бы скорость броненосца «Орел»? Материалов для этого у Костенко несколько больше. Вот, к примеру, в показаниях Следственной комиссии В.П. Костенко сообщает:
При 78 оборотах в походе «Орел» давал 11—11½ узлов, имея водоизмещение не менее 15500 тонн. Инженеры-механики на «Орле» в походе были того мнения, что, в случае нужды броненосец при полном напряжении и отборном угле может развить то же число оборотов, как и на пробе. При прибавлении 6 оборотов, ход увеличивался на 1 узел. Следовательно, при 108 оборотах можно было рассчитывать на 16—16½ узлов. Уменьшение хода можно объяснить влиянием перегрузки, достигавшей 15% от водоизмещения.
Обратите внимание — об обрастании уже ни слова, и это правильно, но сейчас мы зададимся другим вопросом: почему В.П. Костенко полагает, что при прибавлении 6 оборотов ход увеличивается на 1 узел? Данные для расчетов берем ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО по В.П. Костенко.
На испытаниях «Орел» показал при водоизмещении в 13.300 тонн (недогруз 230 т) скорость в 17,8 узла при 109 оборотах, или в среднем 6,12 оборота на 1 узел скорости.
В бухте Носси-Бэ «Орел» показывает 11,5 узла на 85 оборотах при перегрузке (по мнению Костенко) в 3.000 тонн. Это 7,39 оборота на узел скорости, но Владимир Полиевктович пишет («На «Орле» в Цусиме», глава «Период дождей. Учебные стрельбы. Сообщения из России»):
Судя по расходу пара, «Орел» не сможет развить более 100 оборотов. Так как на один узел приходится 8 оборотов, то его предельный ход получается не свыше 13,5 узла, тогда как в Кронштадте на пробе он развил 18 узлов, а «Бородино» дал 16 1/2.
Почему же в Носси-Бэ «Орлу» требовалось 8 оборотов на узел скорости, а в походе — только 6? Очевидно, что чем тяжелее корабль, тем медленнее его ход, а значит, чем больше перегрузка корабля, тем больше оборотов на один узел скорости потребуется. Это логично.
Итак, в Носси-Бэ по Костенко перегрузка составила аж 3.000 т (что неверно, ну да ладно), причем броненосец на 11,5 узла имеет 7,39 оборота на узел. И для достижения каждого последующего узла требуется 8 оборотов — т.е. БОЛЬШЕ, чем среднее значение.
А в походе, при водоизмещении 15.500, перегрузка составляет почти 2.000 тонн, и броненосец для 11—11,5 узла вынужден держать уже не 85, а только 78 оборотов, соответственно, в среднем имеет уже только 6,78-7,09 оборота на узел. Логично было бы предположить, что для каждого дополнительного узла скорости ему потребуется несколько больше, чем 6,78 или 7,09 оборота, ну или хотя бы равная величина, не так ли? Однако В.П. Костенко приводит всего-то лишь 6 оборотов на узел, т.е. существенно меньше, чем средние 6,78—7,09 оборота на узел. Это даже меньше, чем 6,12 оборота на узел скорости, которые в среднем показал недогруженный «Орел» на испытаниях! Что за мистика такая?
Если перегруженному на 3 тыс. тонн броненосцу нужно 8 оборотов на один узел при скорости выше 11 узлов, а перегруженному на 2 тыс. тонн броненосцу на то же самое требуется всего лишь 6 оборотов на узел, так если совсем лишить корабля перегрузки, ему, выходит и вовсе 3-4 оборота на каждый дополнительный узел скорости понадобится? Пользуясь такой арифметикой, получаем, что не имеющий перегрузки «Орел» на испытаниях должен был бы развить скорость… порядка 21,1—24,3 узла?! «Все страньше и страньше», как говаривала Алиса в Стране Чудес.
Так вот, если мы допустим, что Владимир Полиевктович чуть-чуть занизил потребное количество оборотов на 1 узел скорости (таки кто же вам их считает?) и что при водоизмещении 15.500 тонн «Орлу» на каждый дополнительный узел скорости свыше 11—11,5 узла требовалось… нет, не большая, но хотя бы равная среднему значению величина (т.е. все те же 6,78—7,09 оборота на узел), то мы получим, что броненосец «Орел»
при полном напряжении и отборном угле
покажет 15,3-16,07 узла!
А теперь вспомним показания старшего офицера «Орла» капитана 2-го ранга Шведе:
Скажу уверенно, что в случае надобности броненосец «Орел» не мог бы дать того хода, который дал он на пробе машин в Кронштадте, т. е. около 18 узлов… Я думаю, что самый полный ход, при всех благоприятных условиях, при расходовании лучшего грохотованнаго угля и замене уставших кочегаров другою сменою, могли дать, до получения пробоины и воды по палубам, не более 15—16 узлов.
На самом деле, даже приняв оценку В.П. Костенко о том, что «Орел» «при полном напряжении и отборном угле мог рассчитывать на 16-16,5 узла» без всяких дополнительных корректирующих расчетов, мы видим, что она не слишком расходится с оценкой Шведе, поскольку мы не знаем, что именно имел ввиду В.П. Костенко под «полным напряжением». Высказывание Шведе намного конкретнее — для 15-16 узлов максимальной скорости нужна свежая смена кочегаров и лучший грохотованный уголь, а может, имелась ввиду еще нормальная, нештормовая погода? Ну, а если по методу Владимира Полиевктовича еще и комендоров с пожарными в котельные да машинные нагнать — глядишь, 16—16,5 узла и выйдет. Правда, воевать на этой скорости уже не получится по причине отсутствия подачи снарядов к орудиям и борьбы с пожарами, но развить 16—16,5 узла «Орел», безусловно, сможет.
В этом случае определить эскадренную скорость становится и вовсе несложно: если при свежей смене и лучшем угле броненосец мог рассчитывать на 15-16 узлов «самого полного хода», то при не самых идеальных условиях «самый полный ход» «Орла» будет стремиться скорее к 15, нежели к 16 узлам, если не меньше. При этом «Орел», очевидно, не самый тихоходный из новейших русских броненосцев Даже В.П. Костенко писал о нем:
Из наблюдений над водоизмещением всех броненосцев в походе выяснилось, что «Орел» менее других перегружен.
Да и про «Бородино» с его сдаточными 16,5 узла забывать не стоит. Хотя в дальнейшем его и чинили, но все же, все же… В общем, даже если считать максимальную скорость самого тихоходного броненосца типа «Бородино» около 15 узлов (что, по моему мнению, все же завышено), то максимальная эскадренная скорость отряда из пяти новейших русских броненосцев не превосходит 13,5—14 узла.
Полученные данные вполне сочетаются и с мнением самого адмирала Рожественского:
14-го мая новые броненосцы эскадры могли бы развивать до 13½ узлов хода.
И даже несколько превосходят показание флагманского штурмана корпуса флотских штурманов полковника Филипповского, сообщившего Следственной комиссии:
Скорость эскадренные броненосцы нового типа могли развить узлов 13, не более, в особенности под большим сомнением были «Бородино» и «Орел».
Стоит вспомнить также и мнение капитана 2 ранга В. И. Семенова:
Привожу отзывы механиков, с которыми приходилось не раз беседовать: "Суворов" и "Александр III" могли рассчитывать на 15-16 узлов; на "Бородине" уже при 12 узлах начинали греться эксцентрики и упорные подшипники; "Орел" вообще не был уверен в своей машине…
Вопрос решен?
Однако же есть одно, но весьма авторитетное мнение, которое категорически не укладывается во все наши рассуждения, поскольку чрезвычайно противоречит всем приведенным выше свидетельствам. Флагманский механик 2-ой Тихоокеанской эскадры полковник К. И. М. флота Обнорский показывал следующее:
Ко дню боя 14 мая 1905 года главные механизмы всех судов эскадры были в удовлетворительном состоянии и броненосцы типа «Суворов» свободно могли иметь 17 узлов ходу без вреда для механизмов… Броненосец «Ослябя», полагаю, дал бы, наверное, 17 узлов.
Безусловно странно слышать подобное заявление, ведь не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: если тот же «Орел» показал 17,6 узла с недогрузом в 230 тонн, то с перегрузкой 1670-1720 тонн (по В.П. Костенко) «свободно дать 17 узлов» он не мог совершенно.
Впрочем, справедливость утверждений флагманского механика можно проверить. Дело в том, что в нашем распоряжении имеется рапорт старшего судового механика полковника Парфенова 1-го командиру эскадренного броненосца «Орел», который начинается так:
На основании приказов по Морскому ведомству, чтобы старшие механики представляли в Технический комитет через судовых командиров самые подробные сведения о всех случайностях по механизмам и котлам, имею донести следующее…
И далее следует наиподробнейшее описание различных особенностей, и в том числе неполадок работы машин броненосца «Орел», исполненное таким количеством технических подробностей, какое нечасто встретишь в свидетельствах очевидцев Цусимского сражения. И это, безусловно, говорит в пользу полковника. Ну, а в разделе В «Машина и котлы во время боя 14-го и 15-го мая» Парфенов 1-й свидетельствует:
Во время боя имели от 75 до 98 оборотов. В среднем 85 оборотов.
Если считать, что на 109 оборотах (предел для паровой машины «Орла») броненосец мог развить 17 узлов и взять за норматив В.П. Костенко — 6 оборотов на узел, то получается, что развивая 98 оборотов, «Орел» должен был бы достичь скорости свыше 15 узлов. Однако такую скорость за русскими броненосцами в бою никто не наблюдал ни с наших кораблей, ни с японских. И наоборот, если учесть, что во время боя средняя скорость броненосца никак не превышала 10, максимум 11 узлов, а минимальная составляла примерно 8-9 узлов, то, соотнеся минимальную и среднюю скорости минимальным и средним оборотам, которые выдавали машины «Орла», получим:
По минимальной скорости 8-9 узлов при 75 оборотах получается в среднем 8,3-9,4 оборота на узел, и даже если считать по 6 оборотов за каждый последующий узел, получается максимальная скорость броненосца при 109 оборотах 13,6-14,6 узла.
По средней скорости 10-11 узлов при 85 оборотах получается в среднем 7,7-8,5 оборота на один узел, и даже если считать по 6 оборотов за каждый последующий узел, получается максимальная скорость броненосца при 109 оборотах — 14-15 узлов.
Парфенов 1-й указывает также и обороты, которые держал броненосец ночью с 14-го на 15-е мая:
С ½ 8-го вечера 14 мая всю ночь и утро держали от 85 до 95 оборотов — в среднем 90 оборотов.
Данное свидетельство весьма близко данным Костенко, который сообщает, что в указанное время «Орел» имел 92 оборота и шел со скоростью 13 узлов. Но тут есть нюансы. Дело в том, что до сих пор неясно, с какой же скоростью шли остатки эскадры той ночью, но в целом мнения колеблются между 11 и 13 узлами. Как пример привожу показания мичмана барона Г. Унгерн-Штернберга («Николай I»):
Ночью мы шли от 11½ до 12½ узлов, имея курс NO 23°.
Но в любом случае скорость хоть в 11, хоть в 13 узлов при 85-95 оборотах никак не позволяет рассчитывать на 17 узлов при 109 оборотах. Из этого можно сделать весьма печальный вывод: в ходе боя эскадренный броненосец «Орел» не имел возможности идти быстрее 15 узлов, еще более вероятно, что его максимальная скорость находилась где-то между 14 и 15 узлами.
Заявление флагманского механика Обнорского настолько не вписывается ни в показания остальных чинов эскадры, ни в пределы элементарной логики, что я вынужден предположить либо некомпетентность Обнорского как специалиста, либо же…
Следует иметь в виду, что одной из основных причин поражения русского флота в Цусиме называли малую эскадренную скорость отечественных броненосцев. Не могло ли выйти так, что Обнорский… подстраховался, снимая с себя как с флагманского механика ответственность за малый ход броненосцев типа «Бородино»? Здесь, конечно, можно возразить, что если у Обнорского имелся мотив завысить скорость этих броненосцев, то у адмирала Рожественского и у Шведе резоны были прямо противоположные — постараться занизить скорость новейших русских кораблей. Можно допустить также и то, что начальник военно-морского отдела, кавторанг Семенов, подпал под личное обаяние Рожественского и решился выгораживать своего адмирала.
Но уж у флагманского штурмана полковника Филипповского таких резонов очевидно не было — ему-то это зачем? Точно так же и старшему механику «Орла» Парфенову 1-му не имело ни малейшего смысла сгущать краски и намеренно занижать скорость «Орла»: в сдаче корабля он в силу низкого ранга никак не мог быть обвинен, так зачем же расписываться в плохой работе своего заведования? Да и В.П. Костенко был весьма заинтересован в том, чтобы показать быстроходность пятерки новейших броненосцев Рожественского. Тем не менее, для «Орла» Костенко указывает 16-16,5 узла максимального хода, а о броненосце «Бородино» сообщает Следственной комиссии:
Старший механик броненосца «Бородино» Рябинин и корабельный инженер Шангин говорили мне в Камранге, что слухи, ходившие по эскадре о плохом состоянии механизмов «Бородино», крайне преувеличены и даже неосновательны. В случае надобности бр. «Бородино» мог бы дать 15—16 узлов и не отстал бы от других.
Очевидно, что будь в словах Обнорского какой-то резон, В.П. Костенко не преминул бы описать «легко достигающие 17 узлов броненосцы» в своих мемуарах — тем не менее, этого нет. И потому я полагаю заявление флагманского механика совершенно не заслуживающим доверия. Но это, конечно, только мое мнение.
На этом я заканчиваю серию статей «Мифы Цусимы». Из того, что я обещал уважаемой аудитории, остался недописанным только детальный разбор начала сражения и «Петли Того». Быть может, я все же сумею выложить этот анализ отдельной статьей.
Спасибо за внимание!
Список литературы
1. Действия флота. Документы. Отдел IV. 2-я Тихоокеанская эскадра. Книга третья. Бой 14 — 15 мая 1905 года. (Выпуски 1-5)
2. Действия флота. Поход Второй эскадры Тихого океана. Приказы и циркуляры.
3. Совершенно секретная история Русско-японской войны на море в 37-38 гг. Мэйдзи / МГШ Японии.
4. Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи / Морской Генеральный штаб в Токио.
5. Хирургическое и медицинское описание морской войны между Японией и Россией. — Медицинское Бюро морского департамента в Токио.
6. Westwood J. N. Witnesses of Tsushima.
7. Campbell N. J. The battle of Tsushima // Warship, 1978, № 8.
8. THE RUSSO-JAPANESE WAR. 1904-1905. Reports from naval attachés.
9. Разбор боя 28 июля 1904 года и исследование причин неудачи действий 1-ой Тихоокеанской эскадры / Морской сборник, 1917, №3, неоф. отд., с. 1 — 44.
10. Артиллерия и броня в русско-японскую войну. Nauticus, 1906.
11. Организация артиллерийской службы на судах 2-й эскадры флота Тихого океана, 1905.
12. А.С. Александров, С.А. Балакин. «Асама» и другие. Японские броненосные крейсера программы 1895-1896 гг.
13. В.Я.Крестьянинов, С.А. Молодцов. Эскадренные броненосцы типа «Пересвет».
14. М. Мельников. Броненосцы типа «Бородино».
15. В.Ю. Грибовский. Эскадренный броненосец «Бородино».
16. С. Виноградов. Броненосец «Слава»: непобежденный герой Моонзунда.
17. С.В. Сулига. Феномен Цусимы (по Р.М. Мельникову).
18. С.В. Сулига. Почему погиб «Ослябя»?
19. С.А. Балакин. Броненосец «Ретвизан».
20. В.В. Хромов. Крейсеры типа «Жемчуг».
21. А.А. Белов. Броненосцы Японии».
22. С. А. Балакин. «Микаса» и другие. Японские броненосцы 1897—1905 гг. // Морская коллекция. 2004. №8.
23. В. Чистяков. Четверть часа для русских пушек.
24. Е.М. Шувалов. Цусима: в защиту традиционных точек зрения.
25. В.И. Семенов. Расплата.
26. В.Ю. Грибовский. Российский флот Тихого океана. 1898-1905. История создания и гибели.
27. В.В. Цыбулько. Непрочитанные страницы Цусимы.
28. В.Е. Егорьев. Операции владивостокских крейсеров в Русско-японскую войну 1904-1905 гг.
29. В. Кофман. Цусима: анализ против мифов.
30. В.П. Костенко. На «Орле» в Цусиме. Воспоминания участника Русско-японской войны на море в 1904—1905 гг.
31. А.С. Новиков-Прибой. Цусима.
32. И многое другое…
Автор особо благодарит коллегу «Земляка» за его серию статей «К вопросу о меткости стрельбы в Русско-японскую войну», без которых данные материалы никогда бы не увидели свет.
Автор Андрей Колобов