«Бульдожья схватка под ковром»: Кому достанется Сбербанк?

Чиновники федерального уровня рассматривают вопрос передачи 50% плюс 1 акция Сбербанка (остальные находятся в свободном обращении) от Центробанка другой госструктуре, об этом сообщило агентство Reuters со ссылкой на три источника, близких к сторонам обсуждения. Я бы сказал, близких к сторонам разгорающегося конфликта.

https://www.youtube.com/watch?v=khdHumYd0Zs&feature=emb_logo

О том, что обсуждается передача Сбербанка от ЦБ, сообщили «Ведомостям» руководители двух госструктур. Решение по этому вопросу пока не принято. Однако есть информация, что контроль над Сбером может получить Росимущество. Именно эта контора, как правило, вместе с Минэкономразвития готовит документы на дальнейшую приватизацию госактивов.

Согласно действующему закону о Центробанке, уменьшение его доли в капитале Сбера до уровня менее 50% плюс одна голосующая акция может произойти только в случае внесения в него необходимых изменений. Таким образом, в развернувшийся конфликт, помимо групп влияния в исполнительной власти, могут быть втянуты и законодатели, причём из обеих палат парламента.

В руководстве Сбера не скрывают своего желания «наложить лапу» на актив и приватизировать его. Так, после прошедшего в июне годового собрания акционеров глава Сбербанка Герман Греф заявил, что «лучше вместо повышения налогов продать какие-то акции компаний, которые продаваемые. Сбербанк — абсолютно продаваемая история».

Греф пытается сыграть на настроениях людей. Дескать, можно не повышать налоги, давайте продадим блокирующий или контрольный пакет акций Сбербанка. Правда, этот деятель не договаривает о том, что вместе со Сбером мы потеряем и контроль над собственной финансовой системой.

Сбер — не просто крупнейший банк России, это кредитное учреждение фактически диктует всему рынку свои условия.

Один игрок не должен быть равен всему государству или всему финансовому рынку. Мы когда-то жили в такой парадигме, это привело к плачевным последствиям. Когда у вас вообще нет никакого выбора, рано или поздно банк начинает навязывать то, что он считает нужным, а не даёт то, что нужно именно вам,

— говорит первый замглавы ЦБ России Ольга Скоробогатова.

В ЦБ осознали, какого они «монстра» вырастили. Разногласия между Сбербанком и ЦБ в последние годы фиксировались регулярно, но в настоящее время развернулось беспрецедентное противостояние. Например, вокруг системы быстрых платежей, которую хочет полностью подмять под себя Греф.

«У нас сложилась уникальная ситуация за последнее время, когда фактически один или два игрока владеют всей массой переводов. Вы знаете, что очень часто вам говорят: идите, откройте счёт в "этом" банке, тогда я вам онлайн смогу перевести. У нас нет такого источника финансирования, у нас нет таких возможностей, чтобы мы коротко, понятно, с определённым уровнем защиты, как вы, регулятор, требуете, договорились и создали. Если такие инфраструктурные проекты будут работать для, грубо говоря, 300 банков, а два ключевых игрока там работать не будут, та цель, которую мы хотим достичь, то, что мы с вами хотим сделать в плане конкуренции, не будет иметь никакого смысла», — считает Ольга Скоробогатова.

«Когда рынок монополизируется, то саморегулирование будет условным, в интерпретации монополистов рынка. Они будут вместе с регулятором под "соусом" саморегулирования навязывать рынку то, что выгодно ограниченному кругу участников и невыгодно остальным участникам. Саморегулирование в сегодняшней интерпретации, боюсь, очень быстро скатится к советскому профсоюзу, когда от имени трудящихся будут так саморегулировать рынок, что никуда не денешься, и он будет всё дальше и дальше схлопываться. ЦБ зреет-зреет, а потом что-то выплёскивает. Он же варится в своём соку, иногда только дозированно до тебя что-то доводя», — это мнение главы Ассоциации российских банков Гарегина Тосуняна.

Таким образом, ЦБ сам во многом виновен в произошедшем. Российская экономика в кризисе, но не Сбербанк. Фактическая олигополизация рынка, когда топ-5 контролирует более 70% всех денежных потоков в стране, ведёт не к развитию, а к жёсткому диктату банковского олигархата.

«Фактически ЦБ убил кредит в нашей экономике, обессмыслив тем самым работу банковской системы. Ведь главный смысл банковской системы — трансформация сбережений в инвестиции. Доля инвестиционных кредитов сегодня не превышает 7%, они практически перестали кредитовать инвестиции. Более того, сверхприбыли, которые имеют банки, особенно государственные, имеют своим источником попросту изъятие денег из оборотных средств предприятий через завышенные процентные ставки и из карманов населения через завышенные по ставкам потребительские кредиты. Банковская система работает в минус экономическому росту, тормозит экономическое развитие, в цифрах это выглядит так: примерно 14 трлн руб. было изъято за последние четыре года из реального сектора и перераспределено через банковский сектор обратно в ЦБ», — говорит академик РАН Сергей Глазьев.

«Доля активов крупнейших банков в банковском секторе увеличивается значительно и очень быстро. Прибыль банков сосредоточена всё более в крупнейших банках. Сбербанк получает примерно половину всей прибыли, которая достаётся банковским организациям, топ-5 дополнительно забирают 90% прибыли, первая двадцатка работает как-то с прибылью, остальные 400 банков находятся скорее в зоне убытков, чем нуля. То есть работает эффект монополизации банковского сектора. Комиссия за перевод денег в топ-5 банков составляет 2%, в топ-250, т. е. в среднем по банковской системе, — 0,05%. В 40 раз больше в тех банках, которые из топ-5», — рассказывает председатель Совета ТПП России по промразвитию и конкурентоспособности экономики Константин Бабкин.

В настоящее время Сбер уже контролирует целые сегменты: создаёт новые маркет-плейсы, которые никак и никем не регулируются; через весьма сомнительные схемы, которые тянут на откровенное рейдерство, захватываются целые предприятия. Идет тотальное усиление «конторы Грефа», которая, как мне кажется, ставит перед собой две цели. Одну, тактическую, — ежегодное увеличение дивидендов — и вторую, стратегическую, — приватизацию в интересах иностранного капитала.

Разберёмся в каждой из них. Если проанализировать документы российского Минфина, понятно, какой объём дивидендов со стороны Сбербанка будет выведен на Запад, конкретно в США и Великобританию, в 2020-м году. Речь идёт о сумме более чем в $3 млрд. Согласно проектировкам Минфина, в следующем году Сбербанк направит на выплату дивидендов 50% чистой прибыли — это следует из пояснительной записки к федеральному бюджету на 2020-2022 годы. В следующем году государство получит от Сбера порядка 217 млрд руб. дивидендов, такая же сумма будет переведена на счета иностранных акционеров. Таким образом, на дивиденды по обыкновенным акциям Сбербанк может направить свыше 434 млрд руб. Следовательно, чтобы выплатить эту сумму, Сбер в текущем году должен заработать свыше 906 млрд руб. чистой прибыли по МСФО, что на 9% больше, чем в 2018-м.

Выплаты будут расти и дальше, ожидает Минфин. Если в 2020-м выплаты составят 217,1 млрд руб., то в 2021 году в бюджет от Сбербанка должно поступить 254,6 млрд руб., а в 2022 году — 282,5 млрд руб.

А теперь самое интересное: кто сегодня реально владеет т. н. «свободными акциями» Сбера.

Резидентам США принадлежит 40% акций, Великобритании — 29,5%. Т. е. почти 70% т. н. «свободных» акций Сбера принадлежит Западу. Известно, что в течение ближайших трёх лет на выплату дивидендов банк намерен направить более триллиона рублей. Сумма более чем внушительная. Особенно, если понимать структуру акционерного капитала и знать, кому в реальности принадлежит «банк Грефа».

Выплаты зарубежным акционерам Сбера в течение ближайших трёх лет будут только расти. В 2020-м британо-американские нерезиденты, контролирующие почти 70% «свободных акций» Сбера, получат $2 млрд 373 млн, в 2021 — уже $2 млрд 778 млн, а в 2022-м — вообще за $3 млрд. Итого британо-американский синдикат с нашей помощью станет богаче в ближайшую трёхлетку на $8 млрд 235 млн или 527 млрд рублей.

Цифры впечатляют, но это тактический вопрос. Стратегическая же задача Грефа и тех, кто за ним стоит, — окончательная приватизация Сбербанка.

«Конкуренция обостряется в банковском секторе не только ценовая (кто выше ставки предложит по вкладам или ниже по кредитам), она носит уже технологический характер: кто предложит более технологичный, интересный, удобный продукт. Не все банки могут себе это позволить, потому что нужно инвестировать деньги. Поэтому для того, чтобы сохранялась конкурентная среда, чтобы было больше игроков на рынке, банков, не банков, мы должны инвестировать в это что-то своё и предлагать на доступных условиях пользоваться этими инфраструктурными возможностями. Иначе будет развиваться рыночная олигополия, банковская либо экосистемы олигопольные, которые станут монопольными системами. А если ещё в рамках программы приватизации мы их все приватизируем, это будет вообще беда. Потому что частная монополия ничуть не лучше государственной, а может, и хуже», — говорит первый зампредседателя Банка России Дмитрий Тулин.

На мой взгляд, частная монополия значительно хуже государственной. Особенно когда речь идёт о контроле над денежными потоками, которые, в свою очередь, позволяют контролировать жизнь целой страны. Сейчас мы наблюдаем настоящую «бульдожью схватку под ковром», группы влияния сцепились не на жизнь, а на смерть. Победит ли здравый смысл, когда во главе угла встанут интересы государства, а не узкой группы влиятельных лиц, покажут события ближайшего времени. Но надо отдавать себе отчёт: приватизация Сбербанка — это приватизация всей России. Думаю, вам, как и мне, очень не хотелось бы оказаться под «колпаком Грефа» и его западных кураторов.