Военный летчик: «Нас очень тяжело ждать»
К военлетам относятся по-разному. Одни романтизируют, другие считают понторезами, третьи по-доброму или по всякому завидуют, четвертые хотели бы пойти и часто идут по стопам. В своем блоге я рассказываю о работе летного состава, но это, прежде всего, истории именно о нюансах службы, какие-то технические моменты и собственно матчасть. Личность военлета, его интересы, радости и горести остаются за скобками. Поэтому я решил предложить вам интервью со «среднестатистическим» состоявшимся летчиком, а точнее винтокрылым, слегка за 30 лет, у которого за плечами всё как у многих военлетов ныне. В силу определенных причин собеседника я буду называть условным именем Алексей.
- Алексей, на чем летаешь?
- Я летаю на Ми-8 различных модификаций.
- Почему авиация?
- Предыстория. Когда отца сократили из Западной группировки войск в Германии, он, ракетчик, попал начпрыгом десантной службы в авиационный в полк под Кировоградом. В августе, на День ВВС отдыхали всем полком на берегу озера с семьями. Приземлился вертолет Ми-6 и всех катал, включая детей. Я тогда был маленьким, но мне очень понравилось. Не сказать, чтобы я прямо уж заболел полетами, но свои ощущения в память отложил и вспомнил об этом в 11-м классе перед выпуском.
Вообще, я хотел поступать на кафедру генной инженерии Казанского государственного университета – занимался химией и биологией, а с 9-го по 11-й класс помимо школы еще ходил на курсы в медколледже (была такая экспериментальная республиканская программа), на которых отучился 3 года и получил диплом медбрата. И вот когда уже надо было окончательно определиться и поступать, подошел отец и спросил, уверен ли я, что хочу всю жизнь сидеть над пробирками? На что я ответил, что сейчас схожу с собакой погуляю и подумаю. Подумал, вспомнил про тот полет на вертолете и сказал отцу, что хочу стать вертолетчиком.
- То есть батя хотел, чтобы ты стал военным?
- Нет, он тогда не подразумевал, чтобы я стал именно военным - зная меня, он просто предположил, что работа в лаборатории все-таки не мое.
- Почему?
- Ну, я не был отличником и грезил экстремальными видами спорта. Занимался и дзюдо, и хоккеем, пока не получил серьезную травму, и скалолазанием. Потом мы с друзьями организовали занятия по роуп-джампингу – это прыжки с динамической веревкой с разного вида высоких строений. Правда, когда начал учиться параллельно школе еще и в медколледже, пришлось оставить спорт, т.к. времени не оставалось.
- В итоге поступил в Сызрань?
- Да, Сызранское ВВАУЛ. Можно было тогда поступить в Ульяновское или в Питер на гражданскую авиацию, но качество преподавания на тот момент именно на летном факультете у военных вузов было лучше.
- Не пожалел о своем выборе?
- У меня был такой момент после сдачи всех экзаменов и прохождения комиссии… Я поступил. Осталось несколько дней до приказа, и я чуть не ушел. Потому что дом далеко, грусть-печаль и все такое. Меня остановил один очень хороший человек в училище - полковник. Он сказал, что это будет моей глубокой ошибкой, о которой я буду сожалеть. При этом у меня документы уже были на руках, и за мной приехали родители. Отец, правда, был так расстроен, что не хотел со мной разговаривать, просто молчал. Увидев взгляд отца и матери, я как раз и сходил поговорил с полковником, внял разуму старшего поколения и заново отдал документы. Мне сделали исключение и взяли заново. Я рад, что меня тогда остановили.
- Теперь батя тобой гордится?
- Да. Но вообще-то все родственники гордятся. Я единственный, кто летает, хотя по папиной линии я офицер уже в четвертом поколении.
- Расскажи про свой первый самостоятельный.
- Это было на третьем курсе, на вертолете Ми-2у. Погода в тот день была плохая, но я справился, хотя был довольно зажат. Инструктор был хороший, помогал. А на четвертом курсе был первый самостоятельный, мы летали уже курсант с курсантом. Но тогда уже и ответственность была другая, поскольку сам принимаешь решения.
- Винтокрылов тоже бьют задом о фюзеляж после первого вылета?
- Бьют, всё как положено. Только не о фюзеляж, а об колесо. Об пневматик задних стоек шасси, если точнее. Ну и сигареты всем… И когда был первый вылет в роли офицера после выпуска - это была морская авиация черноморского флота - тоже такая же процедура была, хотя и более формальная, не так что со всей дури тебя лупят об пневматик (смеется).
- По мере того как закрашивал кружки и налетывал, как скоро появились интересные командировки?
- Через год после того как я перевелся в Ростов-на-Дону, я тогда был старшим лейтенантом, была командировка на Кавказ для участия в контртеррористической операции. Ну и потом были командировки в САРатов.
- Получается, на Кавказ ты был отправлен влетанным старлеем?
- Ну да. Почему нет? Опыт есть, голова на плечах есть. Да и в профессиональном плане надо расти. Там как раз горы, а про них есть такое выражение у вертолетчиков – с горами на вы и шепотом. Хорошая практика. Летать очень сложно, особенно, если посадка на высокогорной площадке. Поэтому сначала проходишь курс горной подготовки, чтобы иметь представление, что такое полеты в горах.
- Особые случаи были?
- Были технического характера. Хотя после тех ситуаций день рождения я теперь отмечаю несколько раз в году. Один раз это был серьезный отказ, а другой - столкновение с тросом при полете над горным озером. Трос был стального цвета, никак не обозначен, солнце светило в глаза, плюс блики от воды. Мы заметили его в последний момент, увидеть заранее было просто нереально. Трос поломал кабину, остекление и порвался. Я был тогда вторым пилотом и как раз увидел его, командир экипажа попытался набрать высоту, но было уже поздно. Нам очень повезло тогда, видно, ангел-хранитель за нами следил. Потому что всего было четыре троса. Еще два над нами и один под нами. Чуть выше или ниже — и могло все закончиться гораздо хуже. Он мог и нас порезать, и зацепиться за переднюю опору стойки шасси - мы бы кувырнулись. Мог попасть в несущий винт, мы также бы грохнулись в это озеро.
- Испугаться успели?
- Страх пришел потом, когда мы вернулись и осознали произошедшее. А тогда отправили вертолет к ближайшей точке, т.к. это серьезный инцидент, и мы не имели права выполнять полет дальше. Потом были комиссия, разбор. Признали, что нашей вины в этом нет.
- А второй случай?
- Мы возвращались домой на базовый аэродром, и у нас произошел отказ управления рулевым винтом. Вертолет резко стал крениться вправо с опусканием носа. Но командир экипажа был опытный. Снизились и скорость снизили. Вертолет шел просто как утюг и не реагировал на путевое управление. То есть рулевой винт встал на заводской угол – минимальный угол установки лопастей, как заводом предусмотрено – таким макаром мы и долетели. Страшно было. Очень страшно… Но опять же потом, на земле. В такие моменты в воздухе нельзя поддаваться панике, потому что страх сковывает, а надо, наоборот, быть собранным.
- В песочнице был конечно?
- Да, было несколько командировок.
- Ну и как тебе климат, не холодно?
- Очень не холодно. Жара там невыносимая. Прошелся чуть-чуть и весь мокрый.
- А на вертолетах нет кондея?
- Нет. Мы приоткрываем блистер и охлаждаемся путем проветривания. Чуть-чуть педальку дал, со скольжением пролетел, всю жару выдувает. Да и на высоте прохладнее. А вот тем кто на земле очень тяжело.
- Что ты вынес для себя из этих командировок, не считая опыта?
- Четкое понимание, что война – это плохо. И настоящее осознание ценности мирного неба.
- Осознавал ли ты, что тебя в любой момент могут сбить?
- Просто не надо об этом думать. Это твоя работа. Нельзя думать ни о чем страшном во время полета, все страхи надо оставлять на земле.
Да, у меня было понимание, что вполне себе может что-то случиться, вплоть до самого плохого. Но я понимал, что моя семья – на тот момент я был женат – в случае чего будет обеспечена и квартирой, и пенсией, то есть не останется без поддержки и крова над головой. Это меня успокаивало в какой-то мере.
Да и некогда было думать о плохих раскладах. Мы были вертолетом ПСС – поиска и спасения, надо было выполнять свои задачи. И ты же не один летаешь: либо с группой огневого прикрытия - боевыми вертолетами, ребята там молодцы, либо с группой спецназа - там вообще такие профессионалы! Ясно, что если ты упал и разбился, то ничего не поможет, а если сел на вынужденную посадку, то ребята защитят экипаж. Даже ценой своей жизни.
Ну и мы, в свою очередь, как вертолет ПСС плюхнемся за любым своим вертолетом или самолетом, чтобы спасти экипаж. Например, в случае какого-то огневого воздействия, если вертолет не может долететь до аэродрома или выйти из зоны поражения, мы также были готовы спасать, пусть даже ценой своей жизни.
- То есть психологически ваш экипаж был готов, если понадобиться, рисковать своей жизнью?
- Да, конечно. Это наша работа.
- Скажи подписчикам, вертикальные дружат с другими типами авиации?
- Конечно, у меня и с Су-34 есть знакомые ребята, и с Су-25… С истребителями только не очень общаемся…
- Чёйт?
- Нууу, они ж истребители, они круче всех (улыбается). Даже помню, был такой момент однажды. Ставили задачу и начал истребитель пальцы гнуть. На что командир полка его красиво осадил: «Вы понимаете, что если, не дай Бог, с вами что случится, то эти вот ребята, - и показывает на нас, вертолетчиков, - будут своей жизнью рисковать, чтобы вас забрать?» Тот замолчал.
- А если не там, где экстремальные условия, а в обычной жизни - летчики и вертолетчики дружат между собой?
- Да нормально мы общаемся, вообще без проблем. Мы же выполняем разные задачи. Но в случае чего мы все друг другу будем помогать, спасать, прикрывать…
- Тебе в работе доводилось летать за ограничениями вертолета?
- Нет, нам такого нельзя. Мы ж не испытатели.
- А в силу обстоятельств, может в песочнице?
- Нет. Там же тоже есть объективный контроль, надо выдерживать определенные параметры, есть эксплуатационные ограничения. Понятное дело, если будет экстремальная ситуация, и ты должен выжить, то пофиг - выйдешь из ситуации, как тебе угодно. Но потом надо будет это все объяснять. В боевых действиях к этому попроще относятся, а в жизни строго.
- А похулиганить никогда не тянуло – низко пролететь, или еще чего сдуть?
- Нет. За это очень сильно ругают. А если что-то сильно нарушил, то и класс летный могут тебе понизить, и выговор объявить.
- Вот ты рассказал про горную подготовку. А каким еще полетам учат вертолетчиков?
- Для полетов над водой есть водная подготовка. Ведь есть разные варианты полета – при виде береговой черты, когда глаз может привязаться к горизонту, также есть безориентирные полеты, когда ты по линии естественного горизонта выдерживаешь себя. Летчик должен уметь и ночью летать, и над водой, и в сугроб садиться. Например, при посадке в сугроб надо, чтобы не накрыл снежный вихрь, потому что все заходы на посадку выполняются визуально, не по приборам. Есть, конечно, вертолет Ми-8 АМТШ в арктическом исполнении. Там стоит оборудование, с которым до 5 метров высоты вертолет сам в автоматическом режиме заходит на посадку. Ты руки-ноги убрал с органов управления, и он сам заходит. Я переучен на данный тип, но вообще лучше всего чувствовать самому, чем доверять автоматике. Ручками, ножками, глазками и пятой точкой как-то привычнее.
- В Заполярье летал?
- Да, была и туда командировка. Холодно там, и ветра такие, что до костей пронизывает. Там я понял фразу, что движение – это жизнь. А еще летишь – а вокруг только лед и торосы, ну и мишки иногда. От монотонности в сон начинает клонить – и тут уже борешься сам с собой, особенно если поел (смеется).
- Кстати, как дипломированный медбрат, почти доктор, что можешь сказать по медицинской группе НАЗа?
- Ну как. Понятно, что та же самая медицинская аптечка, которая к НАЗу выдается, – она просто конченая. Ну что там – йод, бинт и все, и ты ее доукомплектовываешь на свое усмотрение.
- И чем ты доукомплектовывал?
- Кровоостанавливающие пакеты, охлаждающие пакеты, спиртовые салфетки. Йод в ампулах, который там идет, я выкинул, заменил на йод в карандаше. Еще я добавил турникет, мне его спецы подогнали, но надо знать, как им пользоваться. У меня и автомобильная аптечка укомплектована не так, как ее продают. У меня там и препараты сердечного плана, и антигистаминные, и обезболивающие.
- А что-нибудь антишоковое есть? (ФБ неудачно решил поумничать. Прим. ФБ)
- Нет, но нам выдается «Промедол», наркотик, он и обезболивающий. Но если ты его использовал, заколебешься отписываться – когда, кому, при каких обстоятельствах дал, как ты посмел и вообще. Поэтому лежит и пусть себе лежит. А обезболивающие подойдут и общего плана: пакеты «нимесила», «кетанол» в таблетках, «новокаин».
- Алексей, ты с вертолетом разговариваешь, трогаешь его нежно за разные места?
- Конечно. И перед вылетом, и после. Подошел к вертолету - ты ж его осматриваешь перед и после вылета, и каждый член экипажа должен это делать - соответственно, погладил, поздоровался, мысленно сказал, что надо полетать, чтобы все хорошо было. И после полета благодаришь. Ну а если это какой-то учебный полет, и ты не первый садишься в кабину, а на пересадке какие-нибудь свои проверки отлетываешь, и инструктор уже в кабине, соответственно, винты крутятся, вертолет запущен, то естественно не до этого. И все равно - ты сел, пристегнулся, ЗШ или гарнитуру надел, мысленно сказал ему: «Ну все, давай, надо сделать хорошо». И полетел.
Еще мой дед по маминой линии, когда я был мелкий, лет 5-6, такие слова сказал, и они мне прямо въелись, до сих пор помню: «Вот как ты за машиной своей ухаживаешь, так она тебе и ответит». Он очень заботился о своем автомобиле, и я также стараюсь – не только с вертолетом, но даже со своей машиной разговариваю.
- На твой взгляд летчики — романтики или это стереотип?
- Нет такого, чтобы все были романтики или не романтики. Все разные. Хотя у нас есть один летчик, который, например, вышивать любит. И вышивает такие вещи, что закачаешься.
- Не подъебывает никто?
- Нет, а зачем?
- Когда тебя рекомендовали для беседы, среди прочего подсказали, что ты пишешь стихи.
- Пишу… Но последнее время как-то не очень получается, нет вдохновения. А так да – по наитию. Слова складываются в строки… Чаще всего это лирические стихи.
- А можешь продекламировать сходу что-нибудь?
- Могу, но не лирическое:
За чистоту небес, за ваш покой,
За землю русскую и вечно молодую
В любое время, над любой страной
Звучат слова: «Цель вижу, атакую!»
- Раз уж мы коснулись личной темы, расскажи, сколько военные летчики времени уделяют семье?
- Мало уделяют. В том числе это и было одной из причин моего развода. Чтобы хоть как-то компенсировать такой график, многие стараются служить там, где к родителями поближе и друзья есть. А у меня не получилось служить ближе к родителям, чтобы они с ребенком помогали, ну и просто рядом были. В чужом месте без друзей и родных тяжело, если мужа все время нет рядом. У меня был такой период, что в течение трех лет чисто в командировках я провел два с лишним года. Кто такое выдержит? Несмотря на развод, мы сохранили хорошие отношения, и я очень люблю дочку. Я теперь папа выходного дня - стараюсь проводить с ней свободное время, недавно возил ее на море в отпуск. (И правда, во время интервью Алексей неоднократно отвлекался, отвечая на вопросы дочки) И я хотел бы еще детей.
- Сына, наверное?
- Ну конечно. Продолжателя фамилии. Хотя любой ребенок - это счастье.
- Прокатил бы его на вертолете?
- У нас проводятся дни открытых дверей. И дочка сидела в вертолете, ей очень понравилось. Да и супруга каталась, ей тоже нравилось. И вообще, если дочь пожелает стать летчицей, я препятствовать не буду (смеется)…
- Идеальный день, когда ты не на службе, он какой?
- Идеальный день – это провести его вот как сегодня, с ребенком. Или иногда на рыбалку съездить с друзьями. А бывает, что и просто полежать отдохнуть. Ой… молоко убежало…
- Молоко???!!!
- Да, я пытаюсь сварить молочный суп дочке …
- Хорошо готовишь?
- Неплохо. И люблю это делать. Особенно готовить мясо. В командировках научился - приходится иногда себя обеспечивать.
- Кем ты видишь себя после службы в идеальном варианте?
- В идеальном варианте я бы хотел продолжить летать на гражданке. Там также есть вертолеты. Ясно, что на большой самолет я не сяду, столько денег нет, чтобы переучиться. А на вертолет можно сесть и дальше летать.
- А если бы за тебя заплатили, готов переучиться на самолет?
- Конечно. У меня два моих однокашника, хотя они были вертолетчиками изначально, летают на ИЛ-76, причем командирами экипажей. Тем более переучиться на самолет с вертолета проще, чем с самолета на вертолет. Хотя есть и обратные примеры…
- Что бы ты посоветовал ребятам, которые хотят стать летчиками, и тем, которые недавно стали летчиками и у них еще все впереди?
- Первым - думать много раз, если сомневаются, все взвешивать, но помнить, что это лучшая профессия (смеется). Пожелание для вторых банально – не пренебрегать здоровьем и учиться всю свою карьеру, потому что каждое воздушное судно и каждый полет индивидуальны.
- А что бы ты пожелал девушкам, которые мечтают выйти замуж за «простых романтиков - отважных летчиков…»?
- Всем девушкам, которые готовы быть рядом не только с летчиками, но и с любыми военными, я желаю терпения во всех отношениях.
Нас очень тяжело ждать…
Фото из личного архива Алексея
https://vk.com/@fighter_bomber...