Лучшая в мире. Санитарно-эпидемиологическая служба Красной Армии
Эвакуация и вакцинация
С давних времен война с эпидемиями шли рука об руку. Если человек выживал на поле боя, то у него была высокая вероятность заражения тяжелым инфекционным заболеванием. Немалые страдания приносили эпидемии и гражданскому населению. Это прежде всего острые кишечные инфекции, дизентерия, малярия, столбняк и, конечно, король всех военных конфликтов – сыпной тиф. К примеру, в Первую мировой войне тиф унес несколько миллионов жизней, а столбняк поражал более 1% всех раненых. Именно поэтому чуть ли не с первых дней войны были предприняты меры по контролю заболеваемости на территориях военных действий.
Первой ласточкой стало «Положение о медико-санитарном обслуживании населения, эвакуируемого из угрожаемых районов», принятое 30 июня 1941 года Народными комиссариатами здравоохранения и путей сообщения. В соответствии с ним, в одном эшелоне запрещалось перевозить больных (или просто контактировавших с больными) людей и здоровых. Также в каждом эвакоэшелоне предполагалось устройство изолятора. В эвакуационных пунктах предусматривались банные помещения, помещения для термической дезинфекции, рассчитанные в среднем на 250 человек. На пути следования эвакуационных поездов на вокзалах организовывались санитарно-контрольные пункты, которых к концу войны насчитывалось 435.
Но к осени 1941 года поток беженцев с запада был настолько объемным, что далеко не все вновь прибывшие могли пройти санитарную обработку.
[/center]Остро ощущалась нехватка квалифицированных врачей, гигиенистов и эпидемиологов. К примеру, историк Юлия Мелехова приводит данные о том, что в феврале 1942 г. в городе Барнауле имелось 2 хирурга, 1 отоларинголог, 3 психиатра, в других городах и районах края узкие специалисты отсутствовали. Не всегда эффективно работала система санитарного контроля на эвакуационных эшелонах. В 1942 году в Западной Сибири была зафиксирована вспышка брюшного тифа. Комиссия, занимающаяся расследованиями причин эпидемии в Новосибирской области, пришла к выводу, что
«большинство эшелонов… прошедших через узловые станции, не проходили санобработку на местах формирования, а многие из них – на крупных станциях в пути. Достаточно сказать, что с 20 июля 1941 г. по 14 января 1942 г. через станцию Новосибирск проследовало 407 эшелонов с 356 тыс. эвакуированных, из которых санобработку прошли только 43 тыс. чел. (около 12%)».
В «Отчете о работе политотдела Томской железной дороги» за октябрь 1941 г. начальник И. Мощук отметил:
«Медпомощь организована плохо… Проходящие эшелоны с эвакуированным населением находятся в антисанитарном состоянии, отмечается высокий процент завшивленности, санобработке в пути следования и в местах разгрузки не подвергаются».
«Обратный» приказ Наркомздрава СССР, регламентирующий перевозку населения на запад, на места постоянного проживания, вышел 1 сентября 1944 г. и именовался «О медико-санитарном обслуживании реэвакуируемого населения и переселенцев». Реэвакуации проходила в более организованном порядке, эшелоны обеспечивались достаточным количеством медикаментов и санитарными подразделениями. Если в эшелон садилось 300 человек, то выделялась одна медицинская сестра, до 500 чел. – один фельдшер, до 1 тыс. чел. – один врач и одна медсестра, свыше тыс. чел. – один врач и две медсестры.
2 февраля 1942 года вышло постановление ГКО «О мероприятиях по предупреждению эпидемических заболеваний в стране и Красной Армии», предписывающее, помимо всего прочего, поголовную иммунизацию населения. Для борьбы со столбняком применяли анатоксин, что снизило заболеваемость до 0,6-0,7 случаев на 1000 ранений. С сыпным тифом бороться было сложнее. В Перми работала группа микробиологов, занятых над проблемами профилактики тифа и создания вакцины. С помощью метода эпидермомембран доктор медицинских наук А. В. Пшеничников вместе с доцентом Б. И. Райхером в 1942 году создали новую эффективную вакцину, которая вскорости очень пригодилась.
Немцы на оккупированных территориях или преднамеренно, или по недосмотру допустили массовое заражение гражданского населения сыпным тифом – переболело до 70% населения оккупированных районов. Особенно тяжелая ситуация сложились в концентрационных лагерях, которые освобождались Красной Армией. Формально нашей армии пришлось столкнуться с подготовленной бактериологической диверсией – нацисты умышленно распространяли сыпной тиф в лагеря в преддверии освобождения. В итоге ГКО создал специальные чрезвычайные комиссии по борьбе с тифом, занятые на вакцинации, дезобработке и помывке населения и освобожденных из лагерей. Войска на освобожденных территориях отгораживались от местных карантинной полосой, особенно это было актуально вблизи концентрационных лагерей. Чрезвычайные противоэпидемические комиссии стали действенным средством, которым удавалось купировать крупные вспышки заболеваний. А в исключительных случаях на территории выезжали уполномоченные от Наркомздрава для пристального контроля работы местных органов здравоохранения.
Разработка новых вакцин в ходе войны достигла своего максимума в 1942 году. Помимо вакцины против сыпного тифа на основе легких зараженных мышей, были разработаны живые противотуляремийные, противочумные и сибиреязвенные вакцины.
Профилактика на всех фронтах
«Я верю в гигиену; вот где заключается истинный прогресс нашей науки. Будущее принадлежит медицине предупредительной. Эта наука, идя об руку с государственной, принесет несомненную пользу человечеству».
Эти золотые слова великого Николая Пирогова стали девизом санитарно-эпидемиологической службы на фронтах Великой Отечественной войны. С ноября 1942 года в войсках появилась новая должность – санитарные инспекторы, которые среди прочего следили за состоянием полевой кухни и продуктов питания на всех фронтах воюющей Красной Армии. Режим термической обработки мяса и рыбы, а также надзор за длительностью хранения готовых продуктов питания позволяли успешно предупреждать пищевые отравления и эпидемии в войсках. Так, в деле профилактики желудочно-кишечных инфекций стал распространенным стакан горячего чая с сахаром после каждого приема пищи. Помимо традиционного контроля за распределением пищи среди бойцов, специалисты армейских санитарно-эпидемиологических отрядов следили за содержанием витаминов в продуктах. Особое внимание было на витаминах групп А, В и С, недостаток которых вел к гемералопии, бери-бери и цинге. Летом добавляли зелень, вплоть до листьев березы, клевера, люцерны и липы. Зимой в ход шли всем известные отвары хвойных деревьев. Современные исследователи утверждают, что в случае недостатка витаминов и полной невозможности восполнения дефицита естественными ресурсами подразделения в полной мере снабжались витаминными таблетками. С дефицитом тиамина или витамина В1 удавалось справиться с помощью дрожжей, выращиваемых на опилках, а также других непищевых отходах. При этом дрожжевое молоко обладало еще и немалой питательностью за счет высокой доли белка.
Контроль за качеством воды на территориях дислокации войск также был в числе приоритетов гигиенистов Красной Армии. В подавляющем большинстве случаев водоснабжение организовывалось из колодцев, которые полностью (порой даже без предварительного контроля) обеззараживали гипохлоритом кальция, перманганатом калия, перекисью водорода, бисульфатом натрия и пантоцидом. После такой жесткой химической дезинфекции вода, естественно, становилась не самой приятной на вкус. Для этого предлагалась «ароматизаторы» — виннокаменная и лимонная кислоты. Особую актуальность эта работа приобрела c переходом армии в наступление – немцы нередко оставляли колодцы в непригодном для использования состоянии. А в условиях нехватки пресной воды был разработан целый алгоритм опреснения – в 1942 году появилась «Инструкция по опреснению воды вымораживанием».
[center]
Одним из условий профилактической работы на фронтах стало создание санитарно-эпидемиологических барьеров, исключающих допуск инфицированных новобранцев в действующую армию. Это запасные полки, в которых призывники были в своеобразном карантине, а также санитарно-контрольные пункты на крупных транспортных узлах. На многих объектах санитарного контроля работали не просто врачи-эпидемиологи, но исследователи от медицины. Бурденко Н. Н. упоминал, что ни в одной из армий мира не было столько ученых на фронтах. Так, в течение шести месяцев в 1942 году ученый–микробиолог Зинаида Виссарионовна Ермольева боролась со вспышкой холеры в осажденном Сталинграде. Позже она вспоминала:
«Город готовился к обороне. Через него сотни тысяч бойцов проходили транзитом непосредственно к фронту, к излучине Дона, где развернулось невиданное по размаху сражение. Госпитали принимали ежедневно тысячи раненых. Из города, переполненного войсками и эвакуированным населением, беспрерывно отходили пароходы, эшелоны в Астрахань…»
Сложно и представить, к чему бы привело распространение холеры по фронту и тылу в то время. Остановить вспышку удалось только за счет поголовного фагирования противохолерным бактериофагом гражданских и военнослужащих в Сталинграде. Зинаида Виссарионовна была удостоена за эту героическую работу ордена Ленина.
Академик Зинаида Виссарионовна Ермольева
Вкупе с успешной военно-медицинской службой Красной Армии гигиенисты и эпидемиологи вернули в строй 72,3% всех раненых и порядка 90% больных. В абсолютных цифрах это более 17 млн. человек! Не стоит забывать, что медицинские и санитарные службы потеряли на фронтах 210 601 человека личного состава, при этом 88,2% погибших служили на переднем крае. При этом боевая работа для санитарно-эпидемиологической службы Красной Армии не закончилась в мае 1945 года – еще в течение пяти лет специалистам пришло устранять последствия войны. А, к примеру, вспышки малярии, бруцеллеза и сыпного тифа (наследия войны) удалось ликвидировать только к 60-м годам.
По материалам журнала «Здоровье населения и среда обитания», автореферата кандидатской диссертации Мелеховой Ю. А. «Исторический опыт организации приема и обустройства эвакуированного населения в годы Великой Отечественной войны (на примере Алтайского края)», сайта rospotrebnadzor.ru.
- Автор:
- Евгений Федоров
- Использованы фотографии:
- pikabu.ru, rospotrebnadzor.ru