Транзитная смерть Украины и её самая дешёвая рабочая сила
Андрей Ганжа
Текущие «пролёты» и возможный шанс Украины
Лодка восторженных ожиданий благ открытого рынка Украины со странами Евросоюза, в которой Украина, собственно, и приплыла к событиям зимы 2013/14 годов, явно «разбилась о быт» суровой бизнес-действительности современности. Достаточно посмотреть на результаты товарной внешней торговли последних лет.
«Пролёт»
Начиналось радужно. В 2015 году, впервые с времен президентства Леонида Кучмы, Украина достигла положительного сальдо (разница между поступлениями и расходами за определённый промежуток времени) своей внешней торговли — «в плюсе» на 610 706,7 тысяч долларов.
Но уже в следующем году оно то в 2016-м ушла «в минус» на 2 888 086,0 тысяч. А в 2017 году, судя по нарастающему итогу, отрицательное сальдо буквально «рвется на волю»: 1-й квартал — минус 736 446,5 тысяч, 2-й квартал — минус 1 881 762 тысяч, по итогам восьми месяцев — минус 3 278 918,4 тысячи долларов. Справедливости ради следует заметить, что в годы правления Януковича «пассив» украинской торговли выражался совсем унылыми цифрами (14 214 044,3 тысяч долларов в 2011 году, — 15 848 249,3 в 2012-м), но ведь тогда рос ВВП страны (на 34% за четыре года), сейчас же он падает (на 49,11% за 2014—2016 годы, данные Мирового Банка)
Причем на западном бизнес-направлении самые сильные удары по украинскому торговому балансу нанесли «самые верные друзья» украинской революции. За восемь месяцев США продали украинцам товаров на 1 148 053 тысяч долларов больше, чем у них купили, Германия и Франция тоже не в обиде (плюс 2 570 662 400 и 228 456 300 долларов соответственно). И даже верный украинский «адвокат в Евросоюзе», Польша, с профессиональной любовью адвоката облегчила украинский торговый баланс на 393 624,7 тысяч долларов.
Я прекрасно понимаю, что голые цифры торговых балансов — они всё «от лукавого»: необходим специальный анализ структуры международной торговли. Но даже эти «голые цифры» достаточно убедительно показывают, что надежда на подъем украинской экономики в результате выхода на новые рынки, «открытые» в результате «Соглашения об ассоциации с ЕС», является убыточной и бесперспективной.
То есть «в Европу продавать некуда». А вскоре будет и «нечего». О разрушении украинского промышленного потенциала в последние годы не писал только ленивый, хотя надежды оставались. На нечто, похожее на «план Маршалла» для Европы (European Recovery Program, 1947 год): когда США влили в послевоенную экономику Европы тринадцать миллиардов долларов. Причем не нынешних, а тех, с золотым содержанием. Когда тройскую унцию золота (31,1 грамма) можно было купить за 35 долларов (сейчас на Лондонской бирже золото стоит $1275). Такой «план Маршалла для Украины» в Еврокомиссию внесла Литва, но еврокомиссар по вопросам европейской политики соседства Иоханнес Хан настроен очень скептически: «Простите, что должен это говорить, но уровень доверия (к Украине — А.Г.) не очень высокий, и поэтому мы платим, когда что-то было сделано» (на Форуме гражданского общества Восточного партнерства в Таллинне, октябрь 2017).
Короткий сюжет из истории Европы. В 1944 году министр финансов США Генри Моргентау предложил план перехода важных промышленных районов Германии под международный контроль, ликвидации тяжёлой промышленности, демилитаризации и превращения Германии в аграрную страну. Германию тогда пронесло, а вот Украину, похоже, сейчас накрывает не «план Маршалла», а именно «план Моргентау».
Это была одна из самых больших драгоценностей Украины — ее географическое положение. Потому что основной транзит, что по параллелям (Дальний Восток — Европа), что по меридианам (Скандинавия — Балканы, Ближний Восток) практически неизбежно проходил через украинскую территорию.
Сейчас о «драгоценности» всё больше приходится говорить в прошедшем времени. Украина уже практически потеряла потенциал транзита углеводородов. Россия еще в прошлом десятилетии начала создание экономического оружия, которое уже тогда я предлагал назвать «стримофон» — прокладку такого количества труб, обслуживающих экспорт российского газа, совокупная пропускная способность которых значительно превысит собственно объем самого экспорта. Это очень удобный инструмент: всегда можно предложить определенной стране выгоды и доходы газотранзитного статуса в обмен на политические преференции. И отобрать такие выгоды у страны неугодной.
Например, газ. Два «Северных потока», «Турецкий поток» и «Голубой поток» плюс старенький «Ямал — Европа» — это возможность транзита 186 миллиардов кубов газа в год. Вопрос: где здесь место легендарно-злополучной газотранспортной системе Украины, если в 2016 году западноевропейский рынок (плюс Турция) поглотил всего 146,2 миллиарда кубов?
А это означает: если не произойдет чуда, то после 2019 года (окончание срока российско-украинского контракта на транзит газа в Европу через территорию Украины) на транзитных доходах Украины (2 миллиарда долларов в 2015 году) можно будет поставить крест.
В серьезные транспортные программы, способные компенсировать потери от транзита углеводородов, Украина войти не смогла. Или не захотела…
С 2013 года Китай, под лозунгом «один пояс — один путь», приступил к осуществлению самого амбициозного транспортного проекта в истории человечества — «Нового Шелкового Пути»: три сухопутных направления транзита и, как минимум, один морской «путь». Стоимость этого проекта сейчас никто не знает, но только для первого этапа в инвестиционном фонде Silk Road Company сосредоточено 40 миллиардов долларов.
«Северное» направление сухопутного транзита проходит через Казахстан — Россию, и оптимальным дальнейшим путем в Европу был бы маршрут Донецк — Киев — Львов. Но события последних лет явно ведут к тому, что им станет Москва — Минск. А в целом китайцы говорят о триллионах.
И из открытых источников нельзя увидеть, что Киев отстаивает свое участие в проекте. Во всяком случае, на пекинский форум «Один пояс — один путь» (май 2017) приехали 29 глав государств Азии, Европы и Латинской Америки. От Украины поехал, страшно подумать, сам вице-премьер Степан Кубив. Так что, похоже, «шелковых денег» украинцам не видать.
«Пролетает» Украина и с меридиональными европейскими транзитами. С 2006 года разрабатывается проект Via Carpatia, автострады, соединяющей Балтику с Эгейским/Черным морями (Клайпеда — Фессалоники/Констанца, через Люблин, Кошице, Тимишоару, Софию). Такая «виа» уже существовала давно — еще советская автотрасса Ленинград — Одесса. Но сейчас «союзники по соцлагерю» выбросили «наследие совка», причем вместе с Украиной.
И только спустя 10 лет (!) Украина добивается подписания декларации о присоединении к проекту, хотя сами поляки считают, что эта декларация является не более, нем «документом о намерениях».
Итак, торговля «в минусе», надежды на промышленную революцию исчезают, транзитный потенциал утерян. На что может рассчитывать Украина? Кроме, естественно, своего аграрного вектора и гастарбайтеров?
Перспектива
В самом общем понимании «аутсорсинг» — это использование внешнего ресурса. В экономическом развитии тоже.
Более года назад, на саммите G-20 в китайском Ханчжоу, произошло событие, к которому Украине надо бы очень внимательно присмотреться. Стало известно о плане переноса производственных мощностей из Китая в Казахстан, который сформировали правительства двух стран. Он включает 51 проект на общую сумму в 26,2 миллиарда долларов.
Китай знает толк в промышленном аутсорсинге, поскольку он сам оттуда вырос. К концу 1970-х годов эта огромная страна считалась «чем-то там, далеко за границей мировой экономической географии». Но Дэн Сяопин добился правильного политического решения, и с 1978 года туда начали переносить промышленность. Первыми зашел японский «Панасоник», предоставив «Шанхайскому заводу по производству электрических лампочек» оборудование для производства черно-белых кинескопов. Потом понеслось — «Кока-Кола», IBM, «Дженерал Электрик», Пьер Карден, «Моторола» и иные, несть им числа. О причинах интереса и сейчас спорят много, но в реальности она одна — дешевая рабочая сила. В середине 1970-х годов средняя заработная плата в Китае составляла 21—28 долларов США.
В результате такого переноса производства Китай стал тем, чем он стал — «планетарной мастерской», второй экономикой мира, имеющей 3,057 триллиона долларов в золотовалютном резерве (на июнь 2017 года). Но все хорошее заканчивается, закончились и «дешевые китайцы». В 1984 году Ден Сяопин определил «сяокан» (сяоканчжицзя, что означает среднезажиточная семья или идеальное общество Китая: «Среднедушевой ВНП в 800 долларов США к концу нынешнего столетия — вот это и есть «сяокан». Мечта Дэна сбылась: в 2017 году средняя заработная плата в Китае составляет 67 569 юаней в год (10 200 долларов) или 5 630 юаней в месяц (850 долларов).
В таких условиях позволить себе размещение производства в Китае может себе позволить только элита мировой экономики, как, например, второй завод Илона Маска под Шанхаем. Остальные с 2015 года начали уходить: тот же «Панасоник», крупнейший тайванский Foxconn, «Самсунг» и даже Microsoft. Более того, крупные китайские компании (Huawei, Xiaomi, Lenovo, Coolpad и другие) тоже начали переводить свое производство за границу. А теперь вот Казахстан с 51 предприятием.
Тошно признавать, но ныне украинцы — самая дешевая рабочая сила в Европе. Средняя зарплата по стране — менее 300 долларов (7 100 гривен), но это по уверению «социального» министра Андрея Ревы, того самого, который рекомендовал украинцам меньше есть и хоронить себя за счет родственников. Трудоспособное население бежит за границу, оставляя Украину наедине с черными дырами Пенсионного Фонда. Такое «бегство», конечно, позволяет украинцам прокормить семьи, но влечет за собой деградацию украинского населения: в последнем «Индексе развития человеческого потенциала» Украина на 81-м месте. Ниже в Европе только Албания, Армения да Босния с Герцеговиной (85 место). Но «Индекс…"-то составлялся в 2016 году!
Руины гражданской войны на Украине
Именно сейчас, когда многие предприятия ищут себе новые места расположения, а на Евразию готов пролиться обильный дождь транспортных и инфраструктурных инвестиций Нового Шелкового Пути, у Украины появляется шанс осуществить новую матрицу экономического развития: через размещение иностранных производств на своей территории. Не привлекать кредиты — их надо отдавать, не искать инвестиции — их разворуют, а именно размещать производства.
Нет, на Украине иностранные производства присутствуют. Но они уютно устроились в формате «выпить, закусить да сигаретку выкурить». В топ-200 крупнейших украинских компаний 2013 год (канун обвала национальной промышленности) четырнадцать иностранных предприятий-производителей. Именно производителей — без дистрибуции, ритейла и IT-услуг.
Но из них четыре специализируется на алкоголе и напитках: Carlsberg Group (Дания), Interbrew YNTR (Нидерланды), PepsiCo и Coca-Cola (США), пять — на сигаретах: Japan Tobacco и Japan Tobacco Group (Япония), Imperial Tobacco и British American Tobacco (Англия), а также Philip Morris (Швейцария). И еще четыре — на сельском хозяйстве и пищепроме: Cargill и Kraft Foods (США) вкупе с Nestle и Syngenta (Швейцария) — зерно. И только индийский Arcelor Mittal производил сталь и прокат.
Кроме того, подавляющее большинство иностранных компаний после 2014 года ушли с Украины. По данным украинской Федерации работодателей, только с января по июнь 2015 года в стране из 1988 таких фирм осталось лишь 680. Украина лишилась более миллиона рабочих мест… А на 1 октября 2017 года их осталось еще меньше — 658 (из 1 219 624 зарегистрированных в народном хозяйстве юридических лиц).
Для сравнения: результат Китая в далеком 2008 году, во время расцвета его «промышленного аутсорсинга» — 420 тысяч иностранных предприятий (из 19 332 000 предприятий страны). Количество занятых рабочих на них превышало 16,2 миллиона человек. Объем экспорта таких фирм тогда достиг 790,6 миллиардов долларов, или 55,3% от общей стоимости китайского экспорта. А налог на доход от их коммерческой деятельности — 48,3 миллиардов.
Похоже, что проживающим на Украине пора подучить историю, задуматься и сделать выводы.