Интервью с советником генерального директора АО «Северное ПКБ» Владимиром Юхниным
Что можно сказать о сегодняшнем положении «Северного ПКБ», каковые перспективные направления работы имеются, есть ли трудности?
В 2016 году КБ исполнилось 70 лет, и за эти годы Бюро очень много сделало: это корабли первого, второго и третьего поколений послевоенной постройки, а сейчас строятся корабли уже четвертого поколения. Эти корабли были спроектированы и запущены в серию и успешно эксплуатировались в ВМФ. Некоторые корабли находятся в строю до сих пор, из числа третьего поколения. КБ ведет разработку новых кораблей, среди которых пограничные и малые, которыми в КБ никогда ранее не занимались. Конечно, трудности есть. Без них не бывает.
А какова ситуация с кадрами, приходят ли на работу молодые специалисты?
У нас хорошее пополнение за последние годы. У нас есть базовая кафедра Санкт-Петербургского государственного морского технического университета. Она не очень активно, но тем не менее работает с молодыми специалистами, чтобы они скорее влились в коллектив.
То есть на сегодняшний день КБ может спроектировать корабль любой сложности?
Конечно, любой сложности. Но постоянно появляются новые специальности, которые нужно осваивать. Когда у нас были паротурбинные, газотурбинные корабли, а потом пошел атомный крейсер, надо было найти соответствующих специалистов, затем их подготовить, чтобы они потом передавали свой опыт молодым. Сейчас активно внедряется авиационная техника, в первую очередь, вертолеты. Это тоже имеет особую специфику и для этой темы нужно готовить специалистов. Ведь жизнь все время подкидывает новые задачи.
Каково ваше мнение относительно перспективных путей развития боевых кораблей, к примеру, на иных несущих принципах?
Мы занимаемся в основном водоизмещающими судами, потому речь идет об океанском флоте, а судно на воздушной подушке в океан не пошлешь в силу их малой мореходности. Это корабли для закрытых акваторий. А мы проектируем корабли, которые могут применяться во всех районах.
Но ведь американцы пытаются реализовывать разные концепции при строительстве кораблей типа LCS…
В этой программе очень силен рекламный элемент. Мы изучали эти проекты. Сказать, что в этом был какой-то «секрет успеха» все же затруднительно. Хотя с точки зрения чистой науки, в них есть интересные вещи. Но у нас ЦНИИ им. академика А.Н. Крылова (ФГУП «Крыловский государственный научный центр») все это на моделях активно испытывалось, все это известно, и ничего нового там нет. Не всегда нужно внедрять что-то новое.
Как вы оцениваете тенденцию последних лет на внедрение в кораблестроение технологий малозаметности?
Это очень важно, и мы активно занимаемся различными мероприятиями в этом направлении. Прежде всего, это архитектура. «Стелсовская» архитектура заметно отличается от обычной. Скажем, сторожевые корабли проекта 61 – это нагромождение уголковых отражателей. А в проект фрегата проекта 11356 были внедрены новые архитектурные формы: в основном, наклон стенок и бортов, а также специальные наклеиваемые покрытия на «светящихся» местах. Очень важно и тепловое поле корабля. Практически на всех наших кораблях предприняты меры по его снижению. Это разные мероприятия: охлаждение, впрыск воды в выхлопные устройства и т.д. Но надо понимать, что в настоящее время головки самонаведения реагируют на столь малое излучение, что со стороны борта излучение полностью не исключишь, а вот с носовых и кормовых углов попытаться можно. В любом случае, «до нуля» довести ничего невозможно.
А если сравнить проекты фрегатов 11356 и 22350 именно в этом разрезе, то у них сильно отличаются сигнатуры?
Эти корабли архитектурно мало отличаются друг от друга по площади рассеивания. Но на проекте 22350 проведено больше мероприятий по снижению заметности (оклейка, специальные покрытия). Но все эти мероприятия вряд ли дадут абсолютный эффект. Те же РЛС сами по себе являются мощными отражающими поверхностями и их никуда не спрятать. И в нашем ВМФ антенны этих РЛС даже стали «задирать вверх» по-походному, чтобы снизить заметность.
Проект 22350 вообще очень красивый и эффективный, а главный конструктор Игорь Михайлович Шрамко – очень талантливый человек, который вложил в него много души. К слову, мой старший сын, капитан 1 ранга, был первым главным наблюдающим за проектированием и строительством головного фрегата проекта «Адмирал Горшков».
А корабли семейства 1135 вообще одни самых блестящих из числа тех, что спроектировало наше бюро. На трех заводах построили 32 кораблей базового проекта для ВМФ СССР, семь кораблей для Пограничной службы (еще один после достройки вошел в состав ВМС Украины), шесть кораблей для ВМС Индии, затем стали строить корабли проекта 11356 для себя, а это еще шесть кораблей. А залог успеха в том, что в них установлены очень хорошие турбины и схема их работы, придуманная нашим бюро. Мы придумали пошаговое включение четырех турбин. И всегда можно было придумать такой режим, чтобы добиться максимальной топливной экономичности. К сожалению, турбины делались на Украине, а эта страна сдуру перестала сейчас нам их поставлять. В итоге у них остановился завод «Зоря-Машпроект». И может быть им получится продать их индийцам, при условии, что удастся заключить контракт на поставку в Индию новой партии фрегатов.
Впрочем, у в России сейчас делается ее замена. Российская турбина будет современнее, в ней будут использованы новые материалы, а это позволит поднять температуру горения газов и, следовательно, КПД. Но иногда лучшее – враг хорошего. Надо делать просто хорошо. Это был лозунг главкома ВМФ СССР Сергея Георгиевича Горшкова.
Но разве нельзя заменить вращающиеся РЛС на РЛС с активной фазированной решеткой, как, например, в ВМС США и Китая?
У нас такие системы есть. Но они смонтированы на поверхности. Это было еще при Советском Союзе, в Киеве имелось НПО «Квант», которое разработало РЛС «Марс-Пассат». Но это очень дорогая система. Существенно снижают заметность в первую очередь специальные радиолокационные покрытия.
Известно, что Северное ПКБ в 1990-2000-х гг. разработало несколько проектов эскадренных миноносцев для китайского флота. Имеется ли подобная работа на экспорт в настоящее время?
Сейчас мы по инерции работаем только с Индией. А китайцы – особый народ: научились делать сами, и им уже никто не нужен. А мы им много помогали, я много раз летал в Китай. Китайцы прекрасные копировщики: что-то купят, скопируют, и сами начинают делать. У них очень развит промышленный шпионаж. Помню переговоры в Пекине, когда переговорная комната была напичкана микрофонами, чтобы слышать наши разговоры между собой. Я неожиданно вошел в соседнюю комнату, и увидел, как они слушают и записывают нас.
В 1990-е гг. у нас было три крупных направления экспортной работы. Это сотрудничество с Вьетнамом, Индией и Китаем. Самое крупное направление было индийское, так как мы проектировали и строили целый ряд проектов. Это эскадренные миноносцы проекта 15 и 61МЭ, фрегаты проекта 17 и 17А, корветы проекта 25 и 25А.
Причем эскадренные миноносцы проекта 61МЭ до сих находятся в боевом составе. Это наглядный пример того, что такое правильная эксплуатация. У нас одновременно с ними были построены такие корабли, которые уже почти все списаны. Все из-за прекрасной эксплуатации. Это и топливная подготовка, и качество топлива и воздухоочистка. К примеру, командир БЧ-5 одного из индийских кораблей проекта 61 спускался в машинное отделение в белых перчатках. И если после осмотра они не оставались такими же чистыми, машинной команде «давалось разъяснение».
По какой причине индийский флот остановил свой выбор на кораблях проекта 11356?
Это была интересная история. Тогда и китайцы и индийцы одновременно хотели купить у нас надводные корабли. Китайцам тоже предлагали проект 11356, но учитывая их особенности им было нужно, чтобы крылатая ракета «Москит» с дальностью 110 км и тяжелой боевой частью могла гарантированно поразить американский корабль. А индийцам был нужен универсальный корабль с хорошими ударными и противолодочными возможностями. На фрегате тоже хорошие ракеты «Club», но они не такие тяжелые и имеют дозвуковую скорость. И для борьбы с теми противниками, на которых была ориентирована Индия, этого было достаточно. Это разные подходы. У индийцев – более «спокойный», и, как мне представляется, более перспективный взгляд.
Вы упомянули вопрос об эксплуатации. Пожалуй, один из самых болезненных вопросов нашего флота – это трагичная история службы в его составе эскадренных миноносцев проекта 956. С чем это связано?
Это связано с условиями их эксплуатации нашим ВМФ, которая была на недостаточном уровне. Ведь там основа основ это котлы. А для них очень важное значение имеет чистая вода. Котлы выходили из строя очень быстро, потому что водоподготовка практически не велась. А вот с китайскими эсминцами проекта 956Э и 956ЭМ, которые мы им поставили общим числом в четыре единицы, такого не было. Там водоподготовка велась на очень высоком уровне, по всем правилам.
А почему мы не могли сделать так же?
Мы многое делаем не так. У нас привыкли спешить. Кораблю еще нет 20 лет, но его уже норовят списать. Флоту выгоднее сказать, что ему нужны новые корабли. А старые списывают, так содержать их накладно.
Но почему же тогда большие противолодочные корабли проекта 1155 себя показывают лучше и дольше эксплуатируются?
На них установлены газовые турбины. А это совершенно иное дело. Ее за 24 часа можно поменять в морских условиях. Она же небольшая, и через систему талей она извлекается из машинного отделения через газоходы и на ее место таким же образом ставится новая. Но, с другой стороны, у нее намного меньший моторесурс по сравнению с паротурбинной установкой. Когда мы открываем редукторы на паровых турбинах – они как новенькие.
Правильно ли было вообще продавать эскадренные миноносцы проекта 956 китайцам?
Два последних корпуса гнили у нас на «Северной верфи». Завод стоял в то время. А за счет продажи этих кораблей мы поддержали завод. Это было безвыходное положение. А потом китайцы вошли во вкус, и следующая пара проекта 956ЭМ уже были корабли новой постройки, причем с новой модификацией ракет «Москит» с увеличенной дальностью полета до 220 км. И они были довольны.
А модернизированные эсминцы для советского и российского ВМФ должны были выглядеть так же?
Сложно сказать. Ведь главком ВМФ СССР Сергей Горшков был большой умница и считал, что для кораблей проекта 956 не нужны дальнобойные ракеты. Он думал, что они просто будут следовать сзади за авианосцами.
Вы упомянули работы с Вьетнамом, в чем они заключались?
Мы для них спроектировали ракетный катер проекта ПС-500. Но им самим было трудно осилить строительство серии самостоятельно, в итоге они купили ракетные катера типа «Молния» проекта 12418. В то время у них была не очень высокая квалификация рабочих, хотя мы ставили на эти корабли немецкие дизеля MTU, весьма надежные и хорошие.
Получается, что для бюро это был первый опыт проектирования таких небольших кораблей?
Да. Как все это получилось? Приехала в Россию вьетнамская делегация. Их повезли в ЦНИИ им. Крылова. Там им стали рассказывать о теории и науке, о том, что все надо начинать с нуля и строить опытовые бассейны, в итоге вьетнамцы просто испугались. А ЦМКБ «Алмаз» с них тогда запросил огромную цену. И они каким-то образом вышли на наше бюро. Рассказали, что им нужно, и буквально вцепились в нас. Группа их инженеров численностью человек в 15 даже работала у нас в отделах. А это было время, когда началась разруха, в здании холодно, отопление отключено, завод не работает. Выделили мы им комнату, поставили электрические обогреватели, и они работали.
А почему ПС-500 не взял наш флот?
Потому что у нас были уже катера разработки «Алмаза». А вьетнамцам было все равно, так как у них ничего не было. Скажу больше, они планируют снова к этому вернуться, они хотят восстановить строительство недостроенных корпусов. Ведь речь в свое время шла не только о катерах, у нас был проект сторожевого корабля водоизмещением 2100 тонн. Во Вьетнаме под него было построено стапельное место, спусковой док, для которого мы выполнили чертежи. Но затем программа была заброшена, но они вполне могут вернуться к ней.
Существует ли конкуренция между КБ внутри России?
Определенная конкуренция конечно есть. Но она не критичная. Всегда удается договариваться. Например, мы сделали проект 1135, а зеленодольцы - проект 11540. Это близкие корабли, их построили две единицы. Но затем флот решил оставить один проект 1135 и не плодить типаж.
Ведутся ли работы по атомному судостроению?
К сожалению, атомное направление в настоящее время тихо умирает. Теряются кадры. Но мы в принципе готовы и с удовольствием взялись бы за эту работу. У нас даже имеются новые проработки, и флот сейчас заказывает эскизный проект большого эскадренного миноносца по теме «Лидер». Им занимается главный конструктор Соколов. Мы сделали два варианта с газотурбинной и атомной силовой установкой, получается хороший корабль, и флот склоняется к оснащению его реактором. Не исключен и вариант комбинированной установки, где атомный реактор будет использоваться только для режима экономического хода.
По вашему мнению, насколько вообще перспективно атомное военное судостроение?
У тех же США очень много боевых кораблей с атомной энергетической установкой (АЭУ). Они эксплуатируются, у них создана необходимая инфраструктура и на высоком уровне ведется подготовка кадров. Корабль с АЭУ – это очень хорошо. К примеру, наш тяжелый атомный ракетный крейсер (ТАРКР) проекта 11442 «Петр Великий» активно ходит в море, его не надо заправлять. Атомные корабли имеют и должны иметь право на существование. И качество флота в значительной степени определяется наличием или отсутствием атомных кораблей в его составе.
Получается, тот факт, что ВМФ России решил модернизировать ТАРКР «Адмирал Нахимов», это правильное решение?
Конечно! Что такое корабли проекта 1144? Это в первую очередь прекрасный корпус из стали АК-25 и атомная главная энергетическая установка. Это двухслойная сталь, причем наружный слой сделан из нержавеющей стали. И этому корпусу нет сноса. Он может и 40, и 50 и 60 лет эксплуатироваться. У него уникальные биологическая и конструктивная защита. Она сделана с таким умом, с такими техническими находками. Корпус и ядерный реактор – это платформа, на которой можно сделать все что угодно. А конструктивная защита какая там? Это специальная конструкция, которая не позволяет ракете поразить погреба за счет различных преград. Да, надо менять системы и трубопроводы, вооружение, но самое главное – есть платформа. Я считаю, что все четыре корабля должны быть восстановлены.
А если сравнить крейсера проекта 1144 с ракетными крейсерами проекта 1164?
Я называю крейсера проекта 1164 «лесовозами» из-за характерных пусковых установок крылатых ракет. Как вообще появился этот проект? Крейсер проекта
1144 проектировался как «убийца авианосцев», и руководство флота планировало, что к каждому американскому авианосцу должен быть приставлен крейсер этого типа. Но не потянули финансово, построили только четыре. Поэтому решили сделать корабли подешевле, но с тем же назначением. Но всего построили только три корабля. А четвертый остался на Украине, но они его самостоятельно достроить не смогут. А Россия от него отказалась из-за высокой цены и необходимости заменять все коммуникации и кабели и проводить ремонт корпуса.
Часто приходится сталкиваться с тем, что предприятия ОПК при выполнении государственного оборонного заказа (ГОЗ) работают на грани рентабельности. Какова ситуация в «Северном ПКБ»?
Это какое-то недопонимание. В принципе, денег нам дают достаточно. Но что толку от того, что в середине декабря мы получим деньги на текущий год? Мы же не успеваем их освоить. Они должны даваться в январе, максимум – в феврале, чтобы мы весь год могли нормально работать. У нас несколько раз были ситуации, когда мы отказывались от денег по ГОЗ в конце года, так как за них было невозможно отчитаться.
Отдельная история с так называемыми «крашенными деньгами» по ГОЗ, которые поступают на спецсчета. Это очень усложняет работу.
Автор: Андрей Фролов
Первоисточник: http://bmpd.livejournal.com/2709978.html