Зона выживания. Трагедия в Чернобыле глазами очевидца из Смоленска
Авария на Чернобыльской АЭС навсегда запомнится человечеству как крупнейшая техногенная катастрофа двадцатого века. Погибли десятки, лишились своих домов, всего имущества десятки тысяч человек.
Очевидцы тех страшных событий сегодня живут и работают в Смоленской области. Один из них - председатель общественной организации «Союз Чернобыль» Игорь Пушкарёв. Накануне 35-й годовщины аварии на ЧАЭС мы говорили с ним о трагедии чернобыльцев, которым пришлось с пустыми руками уезжать из дому, и о том, с какими проблемами ликвидаторы сталкиваются сегодня.
С фонариками – за мародёрами
Фидан Усубова: Игорь Анатольевич, расскажите, как вы попали в Чернобыль?
Игорь Пушкарев: В 1987 г. я учился в Калининградской средней специальной школе милиции, и нас направили в 30-километровую зону в Чернобыль охранять общественный порядок. Сейчас её называют чернобыльской зоной отчуждения. Это территория, которая подверглась интенсивному загрязнению. Мы защищали зону от мародёров, чтобы они не уносили ничего радиационного.
- А что они брали и зачем?
- Они пытались унести всё, что плохо лежит: имущество, животных. Воровали, увозили в Россию и продавали, пытаясь на этом заработать. Но оставалось всё равно очень много вещей. За колючей проволокой мы видели магазины, витрины которых битком были набиты никому не нужными продуктами и одеждой. Когда люди экстренно эвакуировались, они уносили самое ценное - деньги, документы, кто-то золото прихватил, кто-то - собаку или кота. Поэтому на месте оставалось много добра, за которым не раз возвращались мародёры. Вот именно поэтому мы 33 дня несли службу на границе зоны отчуждения.
- Вы знали, куда едете, что там опасно?
- В общих чертах. Мы понимали, что отправляемся в Чернобыль, но не знали, что там будем делать и где именно. Это была полусекретная информация. Где-то в 4-5 часов утра нас построили в школе милиции и объявили, что мы все как бы добровольцы... А ночью нас посадили в поезд и привезли в посёлок Солнечный, где мы и жили. Там нас разместили, переодели, нашу одежду собрали в мешки и увезли. В посёлке ничего не было, даже света, мы с фонариками ночью по улицам ходили, выискивая мародёров.
- Кого-то кроме мародёров ловили? Говорят, многие местные пытались вернуться в свои дома...
- Да, такие нам тоже попадались. Когда жителей эвакуировали, им обещали новую жизнь, а на самом деле они ехали в никуда. Вот люди назад и возвращались...Мы их задерживали, но потом отпускали. Что с ними было делать? Они селились в своих старых домах. Иногда мы делились с ними продуктами, помогали чем могли. Остановить их мы опять же не могли: их некуда было вывозить и им некуда было идти. Если бы государство им что-то дало - жильё, работу, думаю, такого бы не происходило.
Атомный урок
- Насколько серьёзный удар по экономике страны нанесла авария?
- Громадный, тяжелейший удар. Больше всех, конечно, пострадали Украина и Белоруссия. Ветер буквально разнёс всё по их территориям - по ним прошла вся радиационная грязь, пыль. Но и города России тоже оказались охваченными радиацией. На ликвидацию последствий аварии потратили неимоверное количество сил и денег. По разным оценкам во всём этом участвовало от 600 до 800 тысяч человек. Большинство из них сегодня уже больные, престарелые люди, многих нет в живых...Можно ли как-то описать или оценить ущерб, нанесённый ЧАЭС? Я думаю, нет...
- Какой урок мы получили от Чернобыля?
- С атомом нужно обращаться крайне осторожно. Его можно использовать только во благо людей, но никак не во вред. Сейчас, конечно, уровень безопасности станций значительно повысился, всё намного лучше укреплено, чем тогда. Но если что-то рванёт, мало никому не покажется. У некоторых государств сегодня есть атомное оружие, например, у США и России. Не хочется, чтобы это «ружьё» когда-нибудь выстрелило. Оно погубит всё человечество.
- Чем занимается «Союз Чернобыль» в Смоленской области?
- В первую очередь мы защищаем права чернобыльцев. Помимо этого, встречаемся с молодёжью и говорим о том, что нужно делать, чтобы таких техногенных катастроф на планете больше не происходило. Проводим уроки мужества в учебных заведениях. На днях выступали в Юридическом колледже перед студентами - показывали фильмы, рассказывали о том, что такое атом. Среди членов нашего союза есть товарищ, который работал на атомном реакторе. Он рассказывает студентам и школьникам очень важные, нужные вещи. Планируем и дальше продолжать активную работу с молодёжью, хорошо, что власть нас в этом поддерживает.
Лекарств не хватает
- Много в Смоленской области чернобыльцев?
- По данным на 1 апреля, в Смоленской области чуть больше 3,1 тыс. тех, кто напрямую связан с Чернобылем - инвалидов, ликвидаторов, очевидцев. С учётом членов их семей - детей, внуков- всех, кого эта трагедия так или иначе затронула, будет больше 9 тысяч.
- Какие сейчас основные проблемы у ликвидаторов?
- У нас, скорее, не региональная, а общероссийская проблема - с лекарственным обеспечением: не всегда и не всем сразу выдают в нужном количестве необходимые для лечения препараты. Получить путёвку в санаторий тоже достаточно проблематично. Её приходится ждать по три - четыре года. А где ещё восстанавливаться? Я сам, несмотря на то, что был в Чернобыле чуть больше месяца, схватил 1416 миллирентген. Конечно, это не могло не отразиться на здоровье - стал чаще болеть. Когда людей призывали в Чернобыль, никто не говорил о том, что их там ждёт - собрали и повезли. А теперь они остались один на один со своими болезнями. Думаю, эта проблема должна решаться на федеральном уровне. Наш департамент здравоохранения делает всё, что может, но ему не хватает ресурсов. Мы понимаем, что есть другие льготники - ветераны войны, дети войны, инвалиды. Но нужно каким-то образом изменить систему, чтобы никто не оставался обделённым.
- А как в целом живётся чернобыльцам?
- Большое количество людей - почти 1200 - уже ушло из жизни. Время неумолимо. Но остальные живут, работают, передают молодёжи свои знания, делятся опытом и рассказывают, что нужно сделать, чтобы такие катастрофы нигде и никогда не повторились.