Ректор УГМУ: Как и прогнозировалось, мы вступили в век вирусных заболеваний

Родители многих студентов-медиков, участвующих в борьбе с COVID-19, выражают обеспокоенность, объяснимо – эпидемиологическая обстановка действительно напряжённая. Но это не останавливает студентов, ординаторов, аспирантов, выпускников, преподавателей

«Если ты принял решение посвятить себя медицине, у тебя должны быть сформированы особые качества – ты ДОЛЖЕН СЛУЖИТЬ», – говорит ректор Уральского государственного медицинского университета, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ Ольга Ковтун.

Заставляют ли студентов работать в ковид-госпиталях?

– Ольга Петровна, относительно студентов, включённых в борьбу с коронавирусной инфекцией, мнение уральцев, вы знаете, разделились – кто-то уверен, что нельзя подвергать риску детей, а кто-то считает, что «они знали, какую профессию выбирали». Какой позиции придерживаетесь вы?

– Мне легко ответить на этот вопрос. Сорок лет назад я сама окончила Свердловский государственный медицинский институт, и я помню, как нас учили: если ты принял решение посвятить себя медицине, у тебя должны быть сформированы особые ценности – ты ДОЛЖЕН СЛУЖИТЬ. И этот постулат транслируется из поколения в поколение. Вы знаете, безусловными носителями этого постулата являются медицинские династии (только в нашем университете их больше 40) – в медицинском сообществе это особая, элитная когорта людей.

Студент из врачебной семьи даже рассуждает по-другому. Такое ощущение, что он в бытовой обстановке, из семейных разговоров улавливает главные принципы служения, и они укладываются на особую полочку в матрице его мозга. Но, с другой стороны, я очень ценю мотивацию студентов, которые пришли в вуз из немедицинских семей.

То, что сегодня родители наших студентов, участвующих в борьбе с COVID-19, выражают обеспокоенность, объяснимо – эпидемиологическая обстановка действительно напряжённая. Но это не останавливает наших студентов, ординаторов, аспирантов, выпускников и преподавателей.

– Вы имеете в виду тех, кто работает в ковидных госпиталях?

– В том числе. Подчеркну, в ковидных госпиталях они работают добровольно, заключая трудовые отношения, получая федеральную выплату и региональную в виде гранта (это деньги регионального бюджета), который мы подписываем с Министерством здравоохранения Свердловской области.

Человек сам решает, готов ли он работать в условиях ковидного госпиталя. На сегодняшний день у нас трудоустроено более 1900 человек, но многие из них были трудоустроены и до пандемии, поскольку после третьего курса студенты получают документ, разрешающий им работать в качестве среднего медицинского персонала.

Почему многие это делают? Потому что это практика, погружение в медицинскую среду, коммуникация с коллективами медицинских учреждений и, главное, возможность повысить свои профессиональные компетенции. Образование сегодня практикоориентированное, одних теоретических знаний абсолютно недостаточно.

Что касается ординаторов, то среди них немало целевиков, за которых заплатил областной бюджет или медицинская организация. И они осознанно подписали эти договорные отношения. Сегодня у нас трудоустроено 650 ординаторов.

Резонанс в обществе вызвало привлечение к практической подготовке студентов шестого курса лечебного и педиатрического факультетов. Но мы не направляем их в ковидные госпитали! Мы направили их в поликлинические отделения наших больниц.

Зачем врачу больные, которых не забыть

– Для усиления амбулаторного звена?

– Конечно. Врачи тоже люди, они болеют. И не только в этом дело.

Мы направили студентов в поликлиники, специально разработав отдельный образовательный модуль, объединив ряд дисциплин для организации практической подготовки. То есть они, студенты, освоили, например, госпитальную терапию, госпитальную педиатрию, внутренние болезни, инфекционные болезни, а теперь, на шестом курсе, они проходят практическую подготовку в амбулаторно-поликлиническом звене.

Государство ставит задачу сделать доступной первичную медико-санитарную помощь, поэтому большое число наших выпускников – молодых специалистов – идёт работать в первичное звено. В прошлом году у нас было 660 выпускников, и 40% из них сразу пошли в практическое здравоохранение, а остальные продолжают обучение в ординатуре, чтобы стать неврологами, кардиологами, хирургами и другими специалистами.

Замечу, что тревожность по поводу практической подготовки студентов шестого курса сохранялась в течение одного-двух дней. Деканы провели серию онлайн-совещаний, я сама лично ответила на 130 вопросов студентов, и сегодня, вы видите, в публичном пространстве острота проблемы снята. Тем более что наши студенты не одиноки, аналогичную практическую подготовку проходят и студенты других вузов в своих регионах.

К тому же мы всех обучили работе в условиях распространения новой коронавирусной инфекции. Они знают симптоматику, диагностику, рекомендации. И потом, если ты через полгода пойдёшь работать в систему, должен ли ты её знать? Мне кажется, ответ очевиден. Если вернуться в историю вуза, то все, кто его окончил 20, 30, 40 лет назад, помнят: нас всегда привлекали к работе в поликлиниках в период подъёма острых респираторных вирусных заболеваний и гриппа.

Система наставничества, трансляции знаний не нами придумана. Если ты, молодой специалист, однажды увидел особенного больного, никогда его не забудешь. Помню, я была ординатором второго, как мы это называем, года жизни, и нас привлекали на вызовы специалисты медицины катастроф. Так вот, во время такого вызова я увидела больного, которого больше не встречала в жизни ни разу. Вертолётом я прибыла в больницу одного из городов Свердловской области, где была госпитализирована девочка с буллёзной формой ветряной оспы... Какое у нас отношение к ветрянке?

– Пусть ребёнок легко переболеет в детстве, зато будет иммунитет на всю жизнь.

– Вот-вот. А у этой девочки на фоне высокой температуры появлялся ветряночный элемент, который на глазах у родителей превращался в вялый пузырь – 8–10 сантиметров в диаметре – с мутной жидкостью внутри. Этот пузырь самопроизвольно вскрывался, и его ткань прилипала к одежде ребенка, в том числе к волосяной части головы. Очень тяжелый случай, сегодня такого не встретишь.

Почему я об этом рассказываю? Если ты взял на себя миссию врача, ты должен быть хорошим практиком, знающим все нюансы тех или иных заболеваний. Да, на это нужно время. Но, когда ты учишься на шестом курсе, то есть оканчиваешь медицинский вуз, твоя практика гармонично вписывается в логику твоего профессионального становления.

Тем более что мы, как и прогнозировалось, вступили в век вирусных заболеваний, в век именно этих угроз человечеству. Поэтому человечество обретает опыт борьбы с ними, в том числе опыт борьбы с этой нестандартной инфекцией, которая протекает не так, как нас учили, рассказывая о течении вирусных инфекций. Мы, конечно, её победим, но сталкиваться с ней придётся продолжительное время, поэтому специалисты должны быть подготовлены.

В университете ведь и часть преподавателей работает в «красных зонах». Наша кафедра инфекционных болезней локализуется в Городской клинической больнице №40 – это передовая линия борьбы с COVID-19. Ковидные госпитали развёрнуты и в ГКБ №14, и в ЦГКБ №6, и в ЦГКБ №24, где также находятся наши клинические кафедры.

Так что сегодня в противостоянии новой коронавирусной инфекции участвуют все поколения врачей. Даже те наши преподаватели, кто по возрасту находится в группе риска, консультируют пациентов и коллег дистанционно. Вся наша профессура не только читает студентам лекции в Zoom, но и продолжает консультировать пациентов.

Добавлю ещё один штрих: сегодня бригада наших сотрудников анестезиологов-реаниматологов, по просьбе Министерства здравоохранения РФ, пятую неделю работает в ковидных госпиталях Абхазии.

И та помощь, которую они оказывают населению, оценивается очень высоко. Они, к примеру, внедрили несколько таких технологий, которых там не было вообще. Конечно, мы будем встречать их как героев. Это для студентов пример достойного служения медицине и людям, когда твои личные проблемы остаются на втором плане. Пример милосердия, доброты, участия, благородства.

Врачу невозможно останавливаться в развитии

– Что, на ваш взгляд, в первую очередь движет вашими ординаторами, которые добровольно пошли работать в ковидные госпитали: возможность получить бесценный опыт и осознанное служение? Или возможность улучшить своё материальное благополучие, что, в общем-то, тоже не стыдно?

– Мы же с вами понимаем, что молодым всегда нужны деньги, поэтому финансовую составляющую невозможно оставить за кадром. Но я общаюсь с ребятами, которые трудятся в ковидных госпиталях, на скорой помощи. Это хорошие студенты, которые давно работают, и они говорят: «Я работал в первую волну ковида и понял, насколько это важно, насколько я востребован, я вижу, что реально помогаю людям». Это очень хороший, правильный посыл, и именно он руководит этими людьми. То есть во главе угла всё же хорошая, устойчивая, сформированная мотивация быть врачом, мотивация к служению медицине и людям.

Как я уже говорила, я окончила вуз сорок лет назад и с тех пор ни разу не усомнилась в выбранном пути, хоть я и не из врачебной семьи. Причём в нашей сфере невозможно остановиться в развитии, ты должен постоянно наращивать свой интеллектуальный потенциал. Я восхищаюсь нашими профессорами! Например, Леонид Петрович Ларионов многие годы заведовал кафедрой фармакологии, сейчас он занимается доклиническими исследованиями лекарственных препаратов, буквально на прошлой неделе написал трактат. Ему 87 лет, при этом он в курсе всех событий, прекрасно владеет интернетом. Вот что значит быть специалистом в медицине! И таких примеров немало.

– В условиях пандемии в вузе активно используется дистанционное обучение. Это тоже порой вызывает скепсис.

– Дистанционный формат признаётся во всём мире. Но у нас, например, для первого курса лекции читаются дистанционно, а практические занятия проводятся малыми группами, но очно. Анатомию, гистологию и другие фундаментальные науки пройти дистанционно невозможно. Вообще, медицина не может быть полностью дистанционной. Поэтому сегодня так важно, чтобы практическая подготовка была включена в процесс обучения даже в условиях пандемии. Сочетание теоретической подготовки и практики – в этом и есть залог высокого качества медицинского образования. Все хотят лечиться у хороших врачей, поэтому мы за качество.

– Насчёт качества. Сегодня популярен мем: «Успевай лечиться у врачей старой школы, скоро на их место придут неучи». Как вы к этому относитесь?

– Как к тому, что не имеет под собой ровным счётом никакого обоснования. Я просто расскажу, как сегодня выстраивается оценка выпускника.

Прежде всего они сдают государственный экзамен (проходят государственную итоговую аттестацию) – его мы принимаем сами, хотя в составе нашей комиссии обязательно есть главные врачи лечебных учреждений. Этот экзамен предполагает тестовый контроль, демонстрацию клинических навыков у постели больного и решение ситуационных клинических задач. Последние годы традиционный средний балл за этот экзамен – 4,4. Это говорит о высоком качестве теоретической подготовки выпускников.

Но это не всё, сейчас выпускники проходят и первичную аккредитацию, то есть через систему доступа к медицинской деятельности. Так вот, преподаватели вуза не входят в состав аккредитационной комиссии, она утверждается приказом Министерства здравоохранения РФ. (Это к вопросу о скептических замечаниях, мол, сами научили, сами экзамен и приняли, какие молодцы.)

В рамках аккредитации проходит трёхэтапный экзамен: тестовый контроль (4,5 тысячи тестов!), демонстрация практических навыков на симуляторах и решение клинических задач. То есть допуск к лечебной деятельности осуществляем не мы.

Но, наверное, самая главная оценка качества образования – это благодарности за выпускников от руководителей лечебно-профилактических учреждений, которые мы регулярно получаем. Я горжусь нашими выпускниками, среди которых нет случайных в медицине людей!

Отцы, дети и интернет

– Вы знаете, один из опытных врачей однажды мне сказал, что нынешние молодые специалисты отличаются от тех, что были пару десятков лет назад, что они другие. Виной тому, в частности информационные технологии.

– Именно! Они другие. Я в университете работаю с 1981 года, соответственно, помню наших учителей (это в медицине свято!) и вижу молодую поросль. Что в них «другого»?

Первое – они более информированные, поскольку хорошо ориентируются в информационной среде, они порой даже могут что-то подсказать преподавателям старшего поколения в современных информационных технологиях.Второе – большинство студентов сегодня владеют иностранным языком, а это обязательно для продвинутого специалиста, который должен быть интегрирован в международное пространство.Третье – они прекрасно коммуницируют. Это мы тоже поддерживаем, поскольку способность к коллаборации – мировой тренд, в том числе в медицине, в которой все открытия делаются на стыке наук.

Да, нынешняя молодёжь, может быть, чуть более прагматична, чем мы. Когда я начинала врачебную деятельность, у нас было два обязательных бесплатных дежурства. И мы никогда не ставили на повестку дня оплату, мы понимали и принимали такое понятие, как общественная работа. Но ведь сегодня мир изменился, и молодёжь живёт в этом мире.

Поэтому я бы не стала говорить о прагматичности как о плохом качестве. Это качество, которое просто отличает одно поколение от другого. Тема отцов и детей вечна, но мы же любим своих детей.

– Однако живут они, ориентируясь на другие идеалы, у них иные ценности.

– Я бы не утверждала это так однозначно. Если взять медицину, то в этой сфере несколько лет назад своеобразный Оскар получила Австрия, где в качестве главного критерия выступает гуманизация: всё вокруг человека и всё для него. То есть это система здравоохранения существует для человека, а не человек для системы. Уверена, мы придём к этому, ведь общечеловеческие ориентиры никуда не исчезнут. Мы так и воспитываем нашу молодёжь.

Из нашей жизни обязательно уйдёт ожесточенность, которая, как мне кажется, возникла из-за большой психологической нагрузки на людей, из-за экономических проблем. Знаете, когда я смотрела на своих родителей, которые уже ушли из жизни, то порой, думала: как же незатейливо они живут! Но приезжали родственники в гости, собирались за большим столом, пели песни, все друг к другу относились с теплом... А ведь жизнь у них была непростой, они пережили войну, голод, но не утратили потребность творить добро. Помню, мама говорила: «Не жалей делать добрые дела, добро всегда возвращается».

В какой-то момент, согласитесь, мы стали утрачивать эту тёплую незатейливость жизни. Но сегодня, когда в нашу жизнь вторглась пандемия, когда нас разделили ограничительные мероприятия, мы стали особо остро чувствовать потребность в общении с близкими. Всё дело в том, что есть ценности, которые никогда не уйдут из нашей жизни. О каком бы поколении ни шла речь.