Вместо волшебной палочки - дорожная карта. Что может омбудсмен?

Абсолютно доступных для инвалидов учреждений в Челябинской области практически нет.

Социологи утверждают, что южноуральцы, как и остальные россияне, в числе приоритетов называют справедливость и защиту своих прав. Но какие наши права более всего нуждаются в защите?

Наш собеседник – уполномоченный по правам человека в Челябинской области Юлия Сударенко. Нынешний пост она занимает пять месяцев, а до того возглавляла региональное управление юстиции. Легко ли юристу работать омбудсменом? Почему всё больше жалоб на аварийное жильё? Есть ли у нас настоящая доступная среда? Об этом наш разговор.

Законы не совершенны

Корреспондент «АиФ-Челябинск» Эльдар Гизатуллин: Новый руководитель неизменно несколько меняет приоритеты — может, каким-то темам вы стали уделять больше внимания по сравнению со своей предшественницей? Если да, то почему?

Юлия Сударенко: Приоритеты так-то те же самые – проблемы людей, в основном, социальные, вопросы льгот, здравоохранения, ветхо-аварийного жилья. Вопросы решаются медленно, хотя бюджеты разных уровней становятся всё более социально ориентированными. Но люди недовольны, и я понимаю, почему.

Но, конечно, накладывает отпечаток то, что я юрист. Поэтому обращаю внимание на то, чтобы усовершенствовать законодательство – чтобы не просто помочь конкретному человеку, но, что называется, сработать на профилактику, оценить причины – почему возникла эта проблема? Может, в законе какие-то пробелы? Я уже убедилась, что закон и справедливость – это, к сожалению, не тождественные понятия. За пять месяцев своей работы встречалась со многими случаями, когда закон явно был несовершенен.

- Вы сказали, что понимаете, почему люди недовольны – так всё же почему?

- Многие считают, что государство им должно – и не всегда имеют для этого основания. Например, приходит ко мне человек и говорит: «Я 15 лет стою в очереди на жильё, сколько можно?». Я спрашиваю: «А какой вы в очереди?» Мне отвечают: «378-й». И я задаю новый вопрос: «Как же нам тогда поступить с 377 другими людьми? Они не так важны?».

Недовольство людей можно понять, но бюджеты не резиновые. Даже при планировании семейных расходов это учитываешь – возможно, я хочу шубу, но сломался холодильник – понятно, что первостепенные траты надо направить на холодильник. Так и у государства.

Так на расселение из ветхо-аварийного жилья в 2020 году направили 2 миллиарда рублей. Много это или мало? Вроде много? Но количество аварийных домов с каждым годом увеличивается, так что и 2 миллиардов будет не хватать.

- Кстати, жалоб на аварийное состояние домов всё больше - это результат всё большей «усталости» зданий или бездействия чиновников?

- Чаще всего причина в том, что домов просто становится больше. Этой проблемой долго не занимались – в том числе и в советское время. Строили бараки, капитальный ремонт не проводили, а решение вопроса раз за разом переносили. Поэтому я понимаю, почему появились взносы на капремонт. До бесконечности откладывать это решение было нельзя.

Привести чиновников за ручку

- Возникли ли для вас новые неожиданные проблемы и вопросы, когда вы начали исполнять свои обязанности?

- Считается, что уполномоченный по правам человека рассматривает взаимоотношения человека и власти. Но я убедилась, что круг вопросов куда шире – это человек и управляющая компания, человек и банк, даже человек и семья. Приходит человек и говорит – мол, я работал там-то и там-то, работодатель меня обманул. Я объясняю, что это немного не моя сфера, а мне отвечают: «Но это же мои права! И они нарушены!». Я стараюсь не отмахиваться от проблем, пусть даже и вижу, что в данном случае это прерогатива другой организации.

- Вы сейчас часто выезжаете в область. Как выбираете пункты для поездок? Если ли у вас своего рода актив из числа местных жителей, с которым постоянно поддерживаете связь?

- Поездки начались относительно недавно, были ведь ограничения, связанные с коронавирусом. Бывает, что выезжаем по экстренным обращениям, когда я понимаю, что не решу проблему через бумаги или это будет слишком долго. Надо всё самой увидеть. Да и представителей местных властей за ручку на место привести.

Так случилось недавно в Миассе, где жильцы жаловались на то, что одна из квартир находилась просто в ужасном антисанитарном состоянии – завалена мусором, даже трупами кошек и собак. Полиция не могла ничего решить. Даже когда мы туда приехали, только я решилась зайти в эту квартиру. Сейчас ищем подрядчика, который согласился бы вывезти весь мусор и провести дезинфекцию помещения. Возможно, потребуется обратиться в суд с иском о выселении хозяев, которые ведут асоциальный образ жизни.

Это лишь один случай, но в Миассе мы приняли 30 человек, и каждый ведь занял совсем не 5 минут времени – слушали, пока не выговорились. Понятно, что я не взмахиваю волшебной палочкой, чтобы в одно мгновение всё стало красиво! Нет, мы составляем дорожную карту для решения вопроса. С некоторыми на постоянной связи – например, с семьёй, где ребёнок инвалид. То лечили его неправильно, то лекарств не хватает. Я понимаю, что от моей оперативности зачастую зависит не только здоровье, но и жизнь этого ребёнка, поэтому регулярно связываюсь с мамой, интересуюсь, что нужно.

Был случай, когда помогли даже гражданке Австрии, которая из-за коронавируса застряла в Челябинске.

А вообще активистов много. Не могу не назвать, к примеру, Анатолия Ефименко и Евгения Емельянова из Магнитогорска – они правовым просвещением занимаются, и мониторингом самых актуальных проблем.

Хороший пример заразителен

- Вы упомянули семью, где растёт ребёнок-инвалид. А есть ли позитивные изменения по созданию доступной среды?

- У нас есть сотрудник-колясочник, который сам часто ездит по Челябинску, проверяет, какие есть изменения – к лучшему или худшему. Скажем, пандусов много, но далеко не всеми можно воспользоваться. И потом, среди тех, кто нуждается в доступной среде, есть ведь не только колясочники, но и инвалиды по слуху, зрению. Мы посчитали, что из 2 тысяч 351 социальных объектов в Челябинской области доступны или условно доступны 1 тысяч 689. Условно доступны – это значит, что при посещении таких учреждений инвалидам всё-таки нужна помощь посторонних.

Даже мой офис, где, казалось бы, создали максимально комфортные условия для посетителей с ограниченными возможностями здоровья, всё равно можно назвать лишь условно доступным – да, есть подъёмник, но требуется опять же помощь постороннего. И на второй этаж офиса инвалиду уже не подняться.

Абсолютно доступным учреждением можно назвать, наверное, лишь МФЦ.

- Почему же создалась такая ситуация?

- Потому что решением этого вопроса занимаются лишь 8-9 лет. В СССР на эту проблему вообще не обращали внимания. Инвалиды там были людьми-невидимками. После Великой Отечественной войны инвалидов даже хотели выселить из крупных городов. Это к слову, что в советское время было всё хорошо, а сейчас плохо – на самом деле, проблем и тогда было немало, а с защитой прав человека именно сейчас положение начинает улучшаться.

С 2016 года все новые здания и здания, реконструкция или модернизация которых будет завершаться после этой даты, должны отвечать требованиям доступной среды. Кстати, недавно поступило обращение из Магнитогорска, где идёт ремонт театра. Местные инвалиды переживают, что их потребности при ремонте могут не учесть. Мы уже направили запрос главе города, хочу и сама съездить, посмотреть, изучить проект.

- Знаю, что вы недавно были в приюте для бездомных, который организовала обычная женщина. Как можно поддержать такие инициативы?

- Мы сами решили туда поехать, нас даже никто не просил о помощи. Но в любом случае помощь таким энтузиастам нужна. Во-первых, рассказывать о подобных проектах, чтобы больше людей о них узнавало. Возможно, кто-то захочет сделать пожертвования. Во-вторых, мы помогаем той женщине организовать НКО, чтобы она могла получать гранты.

Иногда это даже не проект, а просто доброе дело. Был случай – пожилой женщине на улице стало плохо. Мимо проходил мужчина, заметил, привёз к нам, но был выходной, в офисе никого не было. Тогда он вызвал полицию, женщину отвезли в приют, а потом мужчина всё-таки мне дозвонился – сказал, что беспокоится, просил помочь. В итоге мы нашли для той женщины работу, жильё.

Говорят, что нельзя о благотворительности рассказывать. А я противник такой анонимной благотворительности – нет, рассказывать надо! Когда люди слышат только о негативных примерах, они не находят силы для добрых поступков. А когда знают, что хорошие люди есть и действуют, то и сами находят силы не пройти мимо беды.