«Нам нужен новый Шукшин»: режиссер Карен Геворкян об упадке кино

По мнению кинематографиста, в мир должен прийти новый гений, который поднимет индустрию до понятия «искусство».

В год 75-летия победы в Великой Отечественной войне в Петербурге снимают киноленту по произведению Твардовского «Василий Теркин». SPB.AIF.RU поговорил с режиссером ленты Кареном Геворкяном о том, почему в России так важна тема войны и где искать настоящий кинематограф.

Военная правда

Елена Банокина, SPB.AIF.RU: Карен Саркисович, почему фильм именно по произведению Твардовского «Василий Теркин»?

Карен Геворкян: Идею создания фильма вынашивал лет 15. Тема не случайна – я участник и свидетель Карабахской войны. И так как сейчас военная тема становится важной, доминирующей, то я решил, что надо высказаться и мне. С позиции того, кто видел ужасы войны, видел особое состояние людей, переживших бой. Василий Теркин неслучаен – это корневой русский, советский человек. Герой, который перетерпел, превозмог все: от ужаса 1941 года до победного 1945-го. Теркин ведь не просто литературный персонаж – он живой человек, дышащий, чувствующий. В конце концов, это - альтер-эго Твардовского, который сам прошел Вторую мировую.

– Как возможно экранизировать поэму в стихах?

– Непросто. И, вероятно, многих режиссеров эта задача пугала. По «Теркину» была телевизионная постановка с Табаковым, где в основе – актерское произнесение литературного текста. Мы же первые, кто делает полноценный фильм «Василий Теркин». Да, в основе всей истории лежит поэма, мы отчасти сохранили рифмованную речь, но добавили в текст военные очерки Твардовского в прозе. Покажем документальную реальность войны.

К сожалению, сталкиваюсь с тем, что молодежь не знает ни произведения «Василий Теркин», ни самого Твардовского. Школа пропускает их мимо. Поэтому надо напомнить о своих героях. В фильме появится фигура и самого Александра Трифоновича.

– Каждый год в России снимается несколько фильмов о войне. Будет ли современному зрителю интересно смотреть еще одну подобную киноленту?

– Современный зритель, если мы его не умаляем как человека, хочет видеть что-то честное. Враньем он пресыщен. Когда он видит фильм глубокий, а военное кино обязано проникать в самое сердце, то зритель пойдет его смотреть. Но если вы под интересом подразумеваете развлекательную часть: компьютерную графику, погоню – то в моем фильме этого не будет. Я показываю реальность, правду, человека, который находится в очень трудных обстоятельствах.

Понимаете, о войне надо либо никак, либо очень честно. Сейчас в кинотеатрах показывают фильмы... . Это развлечение на тему войны. Скатываемся до уровня американцев, которые целое поколение вырастили на фильмах, где во врага пули попадают, а в героя – нет!

Война – это особое психофизическое состояние, человек ходит рядом со смертью! На мой взгляд, правильнее, если такое снимает тот, кто войну пережил. Это опыт, который нельзя вычитать или понять. Почему в СССР было мощное военное кино? Потому что режиссеры, актеры видели войну, говорили о ней честно. Поэтому обращаясь сейчас к теме военной, надо помнить их заветы, а не спускаться в бессмысленный экшн и взрывы.

Новый Шукшин

– Все-таки зрители ориентируются на кассовость фильма – если сборы большие, это становится синонимом «интересный».

– Кино должно быть живым, человечным, вызывать сочувствие. Раньше кинематограф был искусством, а теперь – кассовый аппарат. Зрителю сейчас ориентироваться трудно, он судит по рекламе. Но это не есть критерий. Понимаете, есть чтиво, а есть литература. Есть развлечение, а есть документ времени. То же самое в кино. Сейчас много лент «косит» под художественное, серьезное, но это – чтиво.

Все банально – у нас нет серьезной политики в кино. Хотя кинематограф – это способ общения с обществом. Во-первых, прокат принадлежит частникам, иностранным компаниям, которым экономически выгоднее показывать свои фильмы. Во-вторых, наши власти выделяют деньги на создание фильмов, но не спрашивают, куда и на что. Политику в кинематографе надо менять.

– Винить современного зрителя в том, что он привык к экшну, наверное, не стоит – смотрят то, что показывают в кинотеатрах, крутят по телевизору.

– Это правда. Я скажу грубо и адресую это самому себе, а не в упрек коллегам: в нашей стране нет адекватного России кинематографа. Нет социального кино, эпического, серьезного исторического, аналитического. У нас особая страна – она трижды за один век рушилась, теряла свою государственность со всеми катастрофическими последствиями. Почему мы об этом не говорим?

Кинематограф – это документ времени. Но у нас снимаются картины развлечения, на кассу. Мы говорим: у нас многонациональная страна. В Советском Союзе были великие картины, созданные на этнокультурной базе. Например, «Тени забытых предков» – ее купили 140 стран. Сегодня у нас нет национального кино. Якуты создали свое, их в Каннах представляют. Но это было в обход Минкульта, так не каждый может.

Сейчас наше кино – два лагеря. Первый коммерческий – про футбол, баскетбол, космонавтов... Второй – вычурный авторский, о том, что в нашей стране жить нельзя, пора умирать. Особо популярный он был в 1990-е годы, нулевые, сейчас сник. А где живое кино, шукшинское? Истории о том, как человек живет в провинции? Людям нужно сострадать герою, сопереживать... а у нас одна беготня на экране. И кинематограф: московский и бандитско-криминальный.

– Зритель привык к такому.

– Но это не значит, что такими фильмами нужно насыщаться. Молодежь посажена на иглу легкомыслия, упрощенных представлений, а жизнь-то непростая штука. Запрещать развлекательное кино не надо – мои дети тоже такое видели. Но надо приучать к хорошему. Должно быть разнообразие блюд.

Недоступное искусство

– Как быть зрителю? Если ему недоступно качественное кино в России, тогда переключаться на Европу?

– Его и там нет. Ушли классики, люди, которые являли собой эталон художественного мышления. Но общий упадок кинематографа сейчас не только поэтому. Причина и в погоне за кассой и в том, что упрощается человеческое мышление. Зритель превращается в потребителя, а не остается думающим.

У нас даже сообщество киноведов, кинокритиков самоустранилось, потому что нет серьезного кино. А говорить о кассовых фильмах неинтересно.

– В этом году Оскара получил фильм «Паразиты» – очень даже глубокий фильм, социальные проблемы поднимает.

– Какую именно проблему, объясните мне? Богатые люди в этом фильме приличные. А бедные – подлые, коварные, жадные... . Вообще, это слепок с картины Бунюэля «Веридиана», но с добавлением американских штук – подвалов, ножей... Киносообщество должно было узнать переложение картины классика. А режиссер должен был стремиться превзойти оригинал.

Жаль, что зритель не видит действительно стоящих фильмов. Николай Досталь «Облако-рай» и его продолжение «Коля – перекати поле», Лида Боброва «Бабуся», «Верую», «В той стране» – вот серьезные картины! В какой-то мере продолжение шукшинской темы!

– Где нам взять нового Шукшина?

– Воспитать. Может, он уже появился, потому что пора! Территория культуры – такая же территория государства, которая требует защиты. Если периметр нашей страны защищают пограничники, то периметр культуры не защищен. Это нужно изменить.