«Найден. Жив». От чего сбегают дети
Свердловская область в числе регионов, лидирующих по количеству пропавших детей. Убегая из дома или интерната, дети пытаются убежать от проблем. От каких – в материале URAL.AIF.RU.
Следственный комитет РФ назвал Свердловскую область в числе регионов, лидирующих по количеству пропавших детей. При этом среди самых распространённых причин их исчезновения названы: напряжённые отношения в семье, асоциальное поведение родителей, жестокое обращение, неблагополучные условия жизни.
«Они меня достали»
До сих пор при воспоминании о трёх днях, проведённых в неизвестности, Ольгу Соколову (имя изменено. – Ред.) прошибает холодный пот. «Лена должна была вернуться из школы в районе шести часов вечера, после двух часов ожидания я начала волноваться. Телефон дочери не отвечал, классный руководитель сказала, что она ушла из школы вместе с подругами после уроков. Обзвонила всех друзей, чьи телефоны у меня были, – безрезультатно, никто ничего не знал, – рассказывает Ольга Николаевна. – Ближе к полуночи я обратилась в полицию. Мы искали дочь всем миром: полиция своими силами, мои друзья, родственники, коллеги – своими. На третий день её подруга по танцевальной студии призналась, что всё это время Лена отсиживалась у неё».
По словам Ольги Соколовой, давая объяснения в полиции, дочь бросила: «Они меня достали!» Родители девочки в то время находились в состоянии развода, который сопровождался бесконечными выяснениями отношений, а накануне исчезновения мама пригрозила дочери отобрать смартфон и взамен выдать простенький телефон-раскладушку. «Разговор, признаюсь, шёл на повышенных тонах, я и без того была на нервах, а тут ёщё дочка беспрерывно зависала в Интернете, – рассказывает Ольга Николаевна. – Но ссоры по этому поводу у нас были и раньше, я не могла предположить, что очередная размолвка вызовет такую реакцию». Нормализовать отношения матери и дочери-подростка удалось только с помощью психолога, и сегодня Ольга Соколова говорит, что горький опыт помог ей осознать: дети принимают близко к сердцу проблемы, которые, на взгляд взрослых, яйца выеденного не стоят.
«В большинстве случае, когда дети убегают из учреждений государственного воспитания, из дома, они на самом деле убегают от проблем, от непонимания, от конфликтов, убегают оттуда, где им неуютно, – говорит Уполномоченный по правам ребёнка в Свердловской области Игорь Мороков. – Реакция «бежать» у них срабатывает на интуитивном уровне. И если говорить о профилактике, то она очевидна – взрослым необходимо учиться вести диалог с детьми, учиться их слышать, уважать их мнение. А на уровне государства необходимо решать проблему бедности, потому что социальное неблагополучие очень часто лежит в основе детских «протестов». Приведу лишь один из примеров. Комната 12 «квадратов», в ней живёт семья из шести человек – папа, мама и дети. Девочка шестнадцати лет побывала в гостях у подруги из благополучной во всех отношениях семьи и... ударилась в бега. Когда же её нашли, сказала в отчаянье: «Я не хочу туда возвращаться!»
По данным аппарата Уполномоченного по правам ребёнка в Свердловской области, в 2018 году на территории региона каждый пятый (!) ребёнок проживал в семье, находящейся в трудной жизненной ситуации.
Не теряйте время
В 2018 году в Свердловской области было подано 3 679 заявлений о розыске несовершеннолетних. Треть детей убегали из социальных учреждений и учреждений государственного воспитания, две трети – из семей. И в этом году объявления о розыске детей становятся достоянием общественности с незавидной регулярностью. Летом полиция и волонтёры-поисковики искали четырнадцатилетнюю девочку и её трехлетнюю племянницу, которые на электричке поехали в гости к тёте и пропали. По официальной версии, которая была озвучена после обнаружения детей, старшая девочка «перепутала маршруты». Весной несколько дней продолжался розыск пятнадцатилетнего подростка, который «хотел почувствовать, что такое взрослая самостоятельная жизнь». На сайте регионального отделения поискового отряда «Лиза Алерт» сухие данные отчётов о проведённых операциях - сентябрь: Владислав, 10 лет, найден, жив; Даниил, 9 лет, найден, жив; август: Виолетта, 16 лет, найдена, жива; Елена, 15 лет, найдена, жива; июль: Анастасия, 15 лет, найдена, жива; Светлана, 15 лет, найдена, жива; Егор, 1О лет, найден, жив; Павел, 10 лет, найден, жив... . Однако не все поисковые операции завершаются благополучно. Из пропавших в 2018 году детей 24 до сих пор числятся в розыске.
Все, кто занимается поиском пропавших детей, говорят: терять время, пытаясь самостоятельно выяснить обстоятельства происшествия, ни в коем случае нельзя. Даже если речь идёт о явном «протестном побеге» или о ребёнке с «синдромом бродяжничества», нужно помнить – в то время, когда ребёнок скитается неизвестно где, его жизни может угрожать опасность.
«Если речь идёт о пропаже ребёнка, необходимо оперативно обратиться в полицию, – говорит официальный представитель ГУ МВД России по Свердловской области Валерий Горелых. – То, что поиски пропавшего человека якобы начинаются через три дня, – вопиющее заблуждение! В современной системе МВД заявления, связанные с пропажей любого человека, а тем более ребёнка, территориальные отделы УВД обязаны регистрировать незамедлительно, как и проводить розыскные мероприятия. Даже если нет оснований подозревать совершение тяжкого преступления».
Дома... холодно
Ольга Селькова, психолог:
– Причины побегов детей из дома в разном возрасте имеют свои особенности.
В 17 лет в основе побегов нередко лежат логические причины. Это может быть желание доказать себе что-то, попробовать себя в чём-то, желание жить отдельно, создать самостоятельно свой мир. А вот дети 16-ти лет и младше – это совсем другая история. В этом возрасте дети живут эмоциями, которые редко дружат с логикой. Взрослые, напротив, мыслят рассудком, логически, и они понимают, что жизнь больше, шире, чем то событие, с которым мы сталкиваемся здесь и сейчас. Для детей же событие может казаться самым главным в их жизни, и так как они ещё не до конца могут оценить последствия своих действий, не видят их развёрнутого будущего, так как они живут в настоящем моменте, им кажется: то, что сейчас происходит, – трагедия всей жизни. И взрослые, увы, далеко не всегда в состоянии ребёнку помочь, они не могут выслушать, сопереживать, поддержать, обсудить, выступить своего рода «контейнером» для детских эмоций, научить их справляться с теми переживаниями, которые есть. Вместо этого они обесценивают эмоции. Поэтому дети и говорят: «Родители меня не понимают».
Для ребёнка неразделённая любовь, конфликты в школе, какие-то другие стрессовые ситуации кажутся объёмными и очень важными. А родители с высоты своего опыта, с высоты своего рассудка говорят, что ничего серьёзного тут нет: «Да это всё ерунда», «Нашла о чём печалиться», «Потом ты будешь над этим смеяться»... Дети это «потом» не воспринимают! Но они делают вывод, что взрослые, во-первых, не хотят их понимать, а во-вторых, не хотят им помочь. И поэтому они пытаются справиться сами, уходя от людей, которые обесценивают их эмоции, унижают и оскорбляют их (родители же, в свою очередь, по-разному описывают своё представлении о событии).
И ещё один очень важный момент, почему дети бегут из семьи: им там не хватает любви и принятия. Дома стали «холодными». Любовь согревает наши души, тогда как разобщённость, нежелание слушать и слышать друг друга, обесценивание вызывает страх, который наполняет наши души холодом.
«У вас есть не больше 60 минут»
Светлана Астапова, специалист по профилактике уральского отделения поискового отряда «Лиза Алерт»:
– Если родители поняли, что ребёнок вовремя не вернулся домой, у них есть 30–60 минут на самостоятельные поиски. Что нужно предпринять в это время? Написать во все школьные чаты, позвонить в кружки, студии, секции, где занимается ребёнок (возможно, сменилось расписание занятий), обзвонить всех родственников, друзей, к которым ребёнок мог пойти. Повторюсь, на это есть не более часа. Если самостоятельные поиски результатов не дали, необходимо сразу идти в полицию. При этом надо иметь в виду, что звонок на номер «112» является официальным заявлением, после чего сотрудники полиции сами придут к родителям и их опросят. Этим могут воспользоваться, например, матери, находящиеся дома с младшим маленьким ребёнком. После подачи заявления в полицию нужно позвонить в поисковые отряды: «Лиза Алерт», «Сокол», «Прорыв». Надо понимать, что поисковые отряды обладают бОльшим человеческим ресурсом, нежели полиция (что не исключает большой её роли в поиске пропавшего ребёнка), и имеют отработанный алгоритм действий в розыске пропавшего человека. В то время как механизм поиска запущен, кто-то обязательно должен оставаться дома на случай самостоятельного возвращения ребёнка.
Даже если вы можете предполагать причину ухода ребёнка из дома (например, конфликт, который произошёл между вами), неоправданно думать: «Нагуляется и вернётся». Ушедший из дома ребёнок находится в опасной для него среде, и где гарантия, что против него не будут совершены противоправные действия, что он не погибнет, не замёрзнет и так далее?
Хотелось бы обратить внимание родителей на то, что не нужно стесняться тревожить родственников, близких, друзей, знакомых. Рассказать о случившемся нужно всем! И ещё. Начиная поиск, мы подробно расспрашиваем родителей в том числе о привычках, увлечениях ребёнка, узнаём о нём как можно больше. Не надо утаивать информацию, которая может показаться «стыдной». Например, без каких-либо предпосылок мы не обзваниваем наркологические и токсикологические отделения больниц, другое дело, если родители сообщают, что подросток был замечен в употреблении каких-то запрещённых веществ.