Нина Шацкая: «Если мечта юности все еще пылится на антресолях, надо к ней вернуться»
О ШОУ «ГОЛОС»— Во времена моей юности конкурсов, подобных «Голосу», когда вся страна смотрит, не отрываясь, не существовало. Какое счастье, что я попала на этот проект! Когда прошла «слепые» прослушивания и оказалась в команде Димы Билана, на мои странички в соцсетях посыпались поздравления, просто потоки любви и радости. Но были и такие подписчики, кто написал: негоже известной артистке занимать место молодежи. А я считаю, что кому суждено пробиться и быть замеченными, те пробьются, не стоит за них переживать. К тому же «Голос» — это конкурс не молодежи, а певцов. И мне хочется расширить свою аудиторию, чтобы Шацкую узнали те, кто далек от той музыки, которую я исполняю, — джазовых баллад и современного романса. Что в этом плохого?О ВОЗРАСТЕ— Вообще это безобразие — жить с оглядкой на паспортные данные. Пока чувствуешь себя молодой, ты и есть молодая. Думаю, бал подразумевал определенный дресс-код. Тина его не соблюла и получила… Накануне «слепых» прослушиваний «Голоса» я выложила в соцсеть «манифест» Нины Шацкой, состоящий всего из двух пунктов. Первое: романсы — не нафталин, они могут звучать современно. И я это докажу! Второе: возраста не существует — это абсолютно формальное и условное понятие. Поэтому если мечта юности все еще пылится на антресолях, вернись к ней!О СТИЛЕ В ЖИЗНИ И НА СЦЕНЕ— Рваные джинсы, майки, кеды? Будь моя воля, я даже в «Голосе» появилась бы так или даже босой. Дима Билан, мой наставник, точно поддержал бы, он cам экспериментатор. Но ведь репертуар должен соответствовать внешнему виду. В жизни я обожаю носить вещи уличного стиля — street fashion. Удобно, акцент не на бренде, а на индивидуальности. После концерта захожу в гримерку, и через две минуты меня не узнать. Пацан! Ботинки, вельветовые штаны, свитер. Поклонники стучатся: «Нина, можно сфотографироваться?» Выхожу, а они не понимают, кто перед ними.О СВОЕМ СЧАСТЛИВОМ ПЛАТЬЕ— Черному бархатному платью с глубоким разрезом уже четверть века. Ткань кипрская. В то время я, молодая артистка московского мюзик-холла, оказалась в среднеземноморском круизе. Турция, Египет, Израиль, Греция, Кипр, Марокко… Три недели полного счастья и три копейки в кармане. (Смеется.) Я ходила по рынкам и искала ткань на концертное платье, в котором могла бы выходить на сцену в сольной программе. Мне было 25 лет, и я мечтала выступать одна, без варьете. И вот приходит наш корабль на Кипр, а магазины закрыты. То ли выходной, то ли сиеста. Брожу по пустым улицам и вдруг натыкаюсь на магазин с тканями. За прилавком седой киприот, который держит в руках черный бархат на серебряной основе — именно то, что мне надо! Я застываю в восторге, спрашиваю цену и понимаю, что всех моих сбережений хватит лишь на метр, не больше. Английского языка я толком не знала и начала буквально на пальцах объяснять, что я певица, хочу костюм для сцены и эта ткань — моя мечта, но денег не хватает. Он с невозмутимым видом выслушал и, ни слова не говоря, раз — и отрезал столько, сколько требовалось на длинное платье. В нем я и вышла на свое первое сольное выступление и начала работать как приглашенная программная певица. Так что платье счастливое. Бережно его храню.(Алла Занимонец, «Tele.ru, 17.11.17)