ПОЛИТИЧЕСКИЙ КАРНАВАЛ ДЕВЯНОСТЫХ И ЕГО МАСКИ

        Политический триллер. Интуитивно ощущаются переклички с балабановским фильмом «Жмурки». Но, возможно, в силу того, что точно передана атмосфера времени. Не всех героев сразу узнаешь за толщей грима, их новое обличие поражает, но приглядевшись, понимаешь, что это и есть реальный портрет, а всё остальное личины, которыми прикрывалось истинная суть. Время было ряженое, подлое и лживое. Да и не время вовсе – безвременье. Воронка пустоты, засасывающая многих и многих.

        Сам Молотов охарактеризовал своих «Сбитых лётчиков» «трэш-романом в лицах», главное в его историософской концепции – «русский термидор», который расправился «с лихим временем в 2003 году».

        Пошло пошлое веяние, по которому девяностые стараются представить в романтико-героическом ключе. Это один из побудительных мотивов молотовского треш-романа. Книга разгоняет все иллюзии на этот счёт. Это именно время будущих «сбитых лётчиков», фарцовщиков, которые волею бешеной эпохи стали медиа-олигархами и организовали лоботомию мозга нации. Нынешние либералы, в какой-то мере, деревянные солдаты, зомбированные медиа-империей Гусинского. В том числе об этом у Молотова.

        Кстати, Гусинского Игорь Молотов довольно точно сравнил с Тартюфом. Этот плут, войдя в силу, через свои СМИ «лоботомировал черепа нации». Его «телеимперия готовила выжженную пустыню, идеологический вакуум на обломках советского государства».

        В водовороте авантюры девяностых появляется «Жириновский – человек своей эпохи, динозавр, чья звезда покачивается в информационном пространстве междуцарствия, в эпохе большого рок-н-ролльного надувательства».

        Совершенно неожиданно в облике фашиста-государственника предстаёт Касьянов, Чубайс аттестован либеральным империалистом, который восторгается Троцким. Он затеял выстроить литеральную империю и в этом деле выступает «главным «переплавщиком»» страны. По словам Молотова, он воспринимал приватизацию как «перманентную революцию, перековку людей во внеидеологическую конструкцию». Уникальный человек, «который виноват во всём».

        Фигурируют в книге и «обиженный плейбой» Немцов, Улюкаев, напоминающий «вычурно-плакатного» Азефа, «несовременный» политик Явлинский, который до сих пор продолжает жить своей программой «500». Кстати, для этого политика Молотов представил и альтернативную версию судьбы: боксёр Явлинский «возобновляет тренировки» … Не цепляется за свои «500» дней», а смело с боем идёт вперёд и апеллирует «к своей научной работе по совершенствованию труда в СССР, где он предлагал вернуться к сталинской системе тотального контроля». Почитайте, что из этого могло бы выйти…

        Здесь не только инфернальные персонажи вроде «неутомимого демона» Бориса Березовского-Свидригайлова, но и полные посредственности, которые в безвременье поймали фарт и их вынесло пеной. Пеной после и растаяли. В книге и о людях, которым, например, выпала участью своей грудью закрыть дзот войны – Ахмад-Хаджи Кадыров.

        У каждого их них был шанс на что-то большее в политическом карнавале девяностых.

        В общей своей массе эти деятели, которые делали политику-бизнес в девяностые, были калечными, они произошли из разлома, раскола. Всё благодаря стараниям «человека, молотком лупящим по гранате». Так Молотов характеризует Бориса Ельцина, приводя эпизод из его детства. Этот «неудавшийся самоубийца проводит ряд самоубийственных для страны законов». Он привык рубить с плеча по живому, склонен к простым решениям, алкоголик. В этом смысле схожи с ним и другие демиурги-разрушители, такие, как, к примеру, Егор Гайдар. Цель которого камня на камне не оставить от советского.

        Тенью через всю книгу проходит «Березовский – это непрерывная импровизация на открытой арене». Демон, поэт, еврей при царе, с удавкой на шее. Каждая глава книги начинается с эпиграфа из его стихотворений. Возможно, Березовский – именно та искра, которая возникла он удара молотком по гранате. Яростная, суетливая, обжигающая, обманная – исчадие разлома.

        Многие из них были камикадзе. Они таранили, уходили в крутое пике, чтобы разрушить. По всей видимости, апофеоз их дела и заключался в короткой вспышке, за которым крушение. Тук молотком по гранате…

        Они все, как их прародитель, умножали хаос, лоботомировали, отрицали. Создавали новый культ, новую мифологию опять же вслед за своим верховным жрецом – Борисом Ельциным, которому сейчас в Екатеринбурге устроили мавзолей. Он существо их языческих мифов – сумасбродное, непредсказуемое, стихийное, самолюбивое и властолюбивое. Он разрушался и сам по мере развёртывания той разрушительной стихии, которую распространял, в том числе и через своих адептов. Он постепенно, ещё находясь в мире живых, переходил в мир потусторонний, мир мёртвых. через него оттуда дуло сквозняком. Разрушительными ветрами, один из которых – Семибанкирщина. Возможно, был договор купли-продажи с рогатым врагом мира человеческого и документ с кровавой печатью где-то храниться в тайных архивах…

        Но потом что-то «со страшным треском щёлкнуло в механизме истории, выкрутив спираль в обратную стороны». Герои «Жмурок», если не покинули навсегда грешную землю, не отошли от дел, то обрели тёплые места и уже ни на что не претендуют, плывут по течению, жарят на даче шашлык и пишут в соцсетях. Финал чеховского «Крыжовника».

        Наступила реакция – термидор. Те самые «лётчики» опрокинулись о его стену.

        «Это здоровая внутренняя реакция поражённого организма на шоковую терапию, которую провели в девяностые. Термидор — это жёстко, но модно», – пишет автор. По Молотову он наступил в 2003 году, когда был арестован Ходорковский.

        За «сбитыми лётчиками» пришла «термидорианская бюрократия», она подморозила страну ради сохранения статуса-кво: «реакции не даёт взлететь, социальные лифты передвигают неталантливых (девяностые, при всех его грехах, время для талантливых и смелых)», всё живое начинает восприниматься в качестве сорняков.

        В финале книги появляется известный байкер Хирург, который с непосредственностью героя Микки Рурка из культового фильма «Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо», излагает свою идею объединить геральдику Российской Империи и СССР.

        В этом проявляется ощущение новой России, та искомая модель близкого к идеалу будущего: «Такой империи не было ещё в мире. Она сильная, дружная, единая, справедливая. Эта империя основана на братстве народов, патриотизме и любви к Родине. Это не имеет отношения к капитализму девяностых или коммунизму. Это новое. Мы с вами на пороге мирового открытия, совершенно новой формации…» Этим образом будущего Хирурга, проектом мира после термидора и завершается книга.

        Выход ли это из круговорота разрушений или новый Франкенштейн – вопрос. Политический триллер может вполне обернуться хоррором.

Андрей РУДАЛЁВ

г. СЕВЕРОДВИНСК