Невыученные уроки «Курска»
Готов ли сегодня ВМФ спасать экипажи подлодок в чрезвычайных ситуациях?
12 августа исполнится 15 лет с того момента, как в Баренцевом море затонул российский атомный подводный ракетоносный крейсер проекта 949А «Антей» К-141 «Курск».
К этому дню социологи «Левады-Центра» провели опрос, который показал, что доля россиян, уверенных в том, что власти приняли все меры для спасения моряков «Курска», за последние годы выросла. Сейчас так считают 40% респондентов, в 2010 году — 34%, в 2000 году — 23%.
Противоположную позицию занимают 35% респондентов (46% в 2010 году и 72% в 2000 году). Затруднились ответить 26% участников опроса.
Напомним, по официальной версии, гибель ракетоносца произошла в результате взрыва торпеды на борту в ходе подготовки к условной торпедной атаке. Погибли все 118 человек, среди которых члены экипажа, представители командования Северного флота и дагестанского завода «Дагдизель». В 2001 года в результате крупномасштабной международной операции атомная подлодка была поднята со дна моря и доставлена на завод в Росляково. Оттуда ее переправили на судоремонтный завод «Нерпа» в Снежногорск для дальнейшей утилизации. Единственное, что осталось от АПЛ — рубка, которая установлена в Мурманске.
Как не раз отмечали эксперты, гибель «Курска» воочию продемонстрировала упадок российского флота после лихих 90-х: начиная от низкого жалования моряков и крайне тяжелых условий жилья и заканчивая неспособностью самостоятельно поднять корабль на поверхность. После 2000 года в главкомате ВМФ неоднократно заявляли, что руководство страны извлекло серьезный урок из трагедии с «Курском» и принимает меры по предотвращению подобных ситуаций в будущем.
Однако ЧП повторялись. И росли потери. В 2003 году при буксировке на утилизацию затонула АПЛ К-159 — девять из 10 человек экипажа погибли. В 2006 году пожар на атомоходе Б-414 «Даниил Московский» привел к смерти двух моряков. В 2008 году в результате аварии на борту К-152 «Нерпа» погибло 20 человек.
Руководитель Экспертного совета по обороне Государственной Думы, капитан 1-го ранга запаса Борис Усвяцов говорит, что трагедия «Курска» вскрыла огромное количество недостатков в планировании боевой подготовки, эксплуатации АПЛ и т. д.
— Но на сегодняшний день у нас не на бумаге, а в металле есть глубоководные аппараты и скафандры, вводятся в строй спасательные суда. И это процесс не должен останавливаться. Как однажды заметил единственный живущий ныне маршалСоветского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов, нельзя доверить командование АПЛ гражданскому мужику, он ее утопит за 15 секунд. Однако одно время у нас во главе военного ведомства был поставлен Анатолий Сердюков, что негативно отразилось и на поисково-спасательной службе (ПСС) ВМФ.
Бывший командующий 5-й эскадрой, бывший начальник Главного штаба ВМФ адмирал Валентин Селиванов обращает внимание на то, что относительно недавно на 35-м судоремонтном заводе в Мурманске были завершены работы по восстановлению работоспособности грузоподъемных устройств поисково-спасательного судна Северного флота «Георгий Титов».
— А в ближайшее время завод начнет ремонт похожего судна Черноморского флота — «Михаил Рудницкий». Оба корабля предназначены для поиска, обозначения и обследования затонувших объектов и проведения спасательных операций с использованием подводных аппаратов.
К 25 ноября судостроительный завод «Вымпел» должен отремонтировать спасательное судно Черноморского флота «Эпрон», которое успешно участвовало в операции по подъему БПК «Очаков».
Конечно, некоторые могут сказать, что из состава ЧФ до сих пор не выведено спасательное судно «Коммуна» еще царской постройки (введен в эксплуатацию в 1915 году — «СП»). Это судно, представляющее собой по конструкции катамаран, оказалось удачным, но сейчас оно предназначено для подъема таких затонувших объектов, как торпеда или самолет.
Так что, на мой взгляд, выводы были сделаны, и спасательные суда у каждого флота будут. Кроме того, были учтены и моменты, связанные с присоединением камеры спасателей к аварийному подводному кораблю: у «Курска» была деформирована комингс-площадка аварийного люка, к которой так и не смогли пристыковаться наши спасательные подводные аппараты.
Доктор военных наук, капитан 1-го ранга запаса Константин Сивков говорит, что в советские годы ПСС ВМФ на каждом флоте имела по специализированному судну для спасения личного состава АПЛ на больших глубинах.
— Однако в 90-е годы значительная часть таких кораблей была продана на лом. Яркий пример — спасательное судно «Эльбрус», водоизмещением 14300 т. «Игорь Белоусов» (водоизмещение 5000 тонн) так и не принят в состав ВМФ, хотя обещали это сделать еще в 2009-ом.
Конечно, в целом какая-то работа ведется — вводятся в состав спасательные суда, катера аварийно-спасательного обеспечения с верфей завода «Нижегородский теплоход» и подмосковного завода «КАМПО». Модернизируются спасательные подводные аппараты типа «Приз», АС-30 и АС-26, но, по моему мнению, с точки зрения реального спасения подводников все это — мелочь.
Бывший начальник Главного штаба ВМФ России адмирал Виктор Кравченко видит улучшения в организационном плане и техническом обеспечении ВМФ.
— Закуплены нормобарические скафандры, аэромобильные подводные комплексы «Пантера плюс» (приобретены у Великобритании), поисково-обследовательский комплекс «Кальмар», телеуправляемые необитаемые подводные аппараты «Обзор-600». В 2014 годы были завершены испытания новейшего глубоководного спасательного аппарата «Бестер-1», который станет полноценной составной частью системы поисково-спасательных средств спасательного судна «Игорь Белоусов» и в котором использована уникальная технология — система автоматической посадки аппарата на комингс-площадку аварийной субмарины.
Кроме того, в 2014 году на Северном флоте были впервые в российском периоде истории отечественного ВМФ проведены испытания всплывающей спасательной камеры атомной подводной лодки «Северодвинск» с испытательной командой из пяти человек на борту.
Также отмечу, что с учетом тех недостатков, которые были выявлены, претерпела значительные изменения подготовка личного состава.
Соответствующие выводы были сделаны и касательно планирования учений — чтобы в местах их проведения глубина была достаточно большой.
Отрицательный момент — нет подводных лодок проекта 940 «Ленок», которые могли бы искать затонувший объект, вставать на подводный якорь и оказывать помощь личному составу.
На этот момент указывает и бывший командир 7-й дивизии подводных лодок контр-адмирал запаса Михаил Кузнецов. По большому счету, спасти подводников могут только соответствующие субмарины, а их нет.
— Раньше у нас были спасательные подводные лодки, каждая из которых имела глубоководные аппараты в палубных док-камерах для причаливания к лодке-носителю в подводном положении. Когда затонул ракетоносец «Курск», то к нему пытались пристыковать спускаемые аппараты, но это совершенно не те станции, которые были у ПЛ проекта 940. Однако эти лодки были выведены из боевого состава флота и порезаны на металлолом. И я не слышал, чтобы работы по таким подлодкам сегодня у нас велись.
Что касается надводных спасательных судов, то все они зависимы от состояния моря. Как только оно становится «горбатым», использование такого судна в разы усложняется. То же относится и к самолетам-амфибиям Бе-200, способных совершать взлет и посадку при волнении моря в три балла. Когда затонул «Курск» море было ровным, а вот когда погибал К-278 «Комсомолец», то волнение было около 5−6 баллов — ни один самолет на такое море не сядет. Напомню, на помощь «Комсомольцу» тогда был отправлен мощный многомоторный противолодочный самолет Ил-38, однако у него не было оборудования для того, чтобы прицельно сбрасывать плоты.
В общем, скажу так: нынешние средства, наверное, могут спасать что-то небольшое, а вот корабли вроде атомохода — таких пока не видел.