Уезжать или оставаться: о политической и "внутренней" эмиграции, снобизме и коллаборации
Колумнист Харун Сидоров рассуждает о том, следует ли оставаться национальной интеллигенции в путинской России образца 2022 года, осуждать тех, кто уехал или тех, кто остался.
Новая волна массового исхода россиян из страны, начавшаяся после 24 февраля 2022 года, затронула и титульные народы российских республик. Соответственно, возникли обсуждения — правильно ли их представителям уезжать или же надо несмотря ни на что оставаться, чтобы сохранить свои демографические позиции на родине.
Начать, наверное, надо с того, что проблема эта отнюдь не нова даже для новейшей истории, то есть, уже наших поколений. Причем, мусульманские народы и сообщества России столкнулись с ней раньше российских хипстеров. Если исход последних начался только в 2022 году (хотя темпы эмиграции постепенно нарастали и в предыдущие годы), то волна исчисляемых тысячами "новых мухаджиров", в частности, в направлении Турции, имела место уже в 2013 году. И это были мусульмане не только Кавказа, но и Волго-Уральского региона, да и остальной страны.
Поэтому надо понимать, что те представители мусульманских сообществ, в особенности политически активные и известные, которые приняли решение покинуть Россию только в 2022 году, сделали это явно не спонтанно. Ведь о том, что многие их единоверцы и соплеменники уезжают из страны, они знали давно и наверняка сами также задумывались, не стоит ли им предпринять этот шаг.
Но все-таки долгие годы отвечали на этот вопрос отрицательно, в том числе руководствуясь теми соображениями, которые критики эмиграции высказывают сейчас.
То, что многие из таких людей изменили свое мнение в 2022 году, явно неслучайно. При этом не стоит искать в такой перемене исключительно экономический мотив: бросать дома, налаженную жизнь и отправляться в неизвестность— это гарантированные стресс и понижение привычного уровня жизни, если не в большинстве, то в очень многих случаях. Значит, этот мотив надо искать в чем-то другом, и во многих случаях он тоже очевиден — люди решили, что больше не смогут продолжать свою деятельность и оставаться собой в той стране, которой Россия уже стала после 24 февраля 2022 года и будет становиться дальше.
Вопрос с национальными эмиграциями народов, которые могут лишиться своих земель в результате демографического замещения и ассимиляции, на первый взгляд стоит особняком. Однако при внимательном рассмотрении перспектива депопуляции их народов на родине, которой их попрекают критики национальной политической эмиграции, окажется призрачной.
Во-первых, в отличие от волны мусульманской эмиграции в начале десятых годов, нынешняя волна исхода является общероссийской, и нет оснований считать, что представители народов, перед которыми стоят вышеуказанные проблемы, составляют в ней не то, что большую, а хотя бы значительную часть. Скорее наоборот, можно предположить, что крупные городские центры, в том числе в национальных республиках, в рамках этой волны покидает преимущественно "русскоязычная интеллигенция".
Во-вторых, важно понимать, что в наши дни факт физического переезда человека в другую страну в большинстве случаев не приводит к его выбытию из статистики жителей соответствующей республики и представителей соответствующего народа в ней. Как правило такие люди остаются не только гражданами России, но и сохраняют регистрацию по месту жительства, а с учетом наличия таких платформ как "Госуслуги", их пользователи из любой точки земного шара могут принимать участие в общероссийских и местных выборах, а также всероссийских переписях.
Хотя неужели в 2022 году еще остались те, кто считает, что участие во всех этих профанациях в путинской России на что-либо влияет, в том числе на позиции соответствующих этнических и конфессиональных сообществ? А если нет, тогда о чем беспокоиться? Что, когда возможность влиять появится, эти люди не смогут ей воспользоваться? Почему же — смогут, как дистанционно, так и вернувшись в страну, гражданами которой они в большинстве случаев останутся.
Так в чем же заключается необходимость физически оставаться в стране тому немногочисленному политически активному меньшинству, которое в любом случае не делает погоды для демографии своих народов дома, но зато может формировать для них национальную политическую повестку из другой страны? Было бы понятно, если бы критики их отъезда считали, что люди должны оставаться в стране, чтобы участвовать в радикальных протестных акциях. Но нет, в большинстве случаев они призывают к противоположному, а именно противопоставляют "безрассудной внешней эмиграции" осторожную "внутреннюю эмиграцию" с "фигой в кармане".
Что ж, возможно, для большинства это оптимальный вариант. И хорошо еще, если с "фигой в кармане", потому что большая часть просто продолжает плыть по течению, нередко приплывая совсем не туда — от участия в войнах за режим до политической коллаборации с ним. Но надо понимать, что для тех, кто хочет бороться за умы своего сообщества и за изменение его умонастроений, "внутренняя эмиграция" в тех реалиях, которые окончательно сложились в нынешней России, не всегда является оптимальной.
В современной России, если ты действительно борешься хотя бы словом, велика вероятность, что ты окажешься в местах, из которых в отличие от эмиграции уже долго ничего сказать не сможешь. Конечно, можно возразить, что всегда остается пространство для эзопова языка — возможности говорить иносказательно, так, чтобы не попасть под многочисленные репрессивные законы. Остается, но будем откровенны — иногда это опция скорее для очистки личной совести. Ведь широкой аудитории нужны ясные, принципиальные оценки, способствующие формированию твердых убеждений, а не увиливание от ответов на такие вопросы. И чем больше людей во "внутренней эмиграции", вынужденных делать второе, тем ценнее те в эмиграции внешней, кто может позволить себе первое.
Не менее сложный вопрос заключается в том, что действительно можно считать "внутренней эмиграцией", а что под ее алиби фактически превращается во внутреннюю коллаборацию. Рискну предположить, что к первой могут относиться те, кто не может себе позволить публично высказываться по опасным вопросам — недвусмысленно или вообще, а ко второй — те, кто во имя выживания (часто карьерного) начинают транслировать по ним точку зрения режима. И приходится констатировать, что в реалиях тоталитарного режима, к которым стремительно скатывается путинская Россия образца 2022 года, то, что начиналось как "внутренняя эмиграция", нередко заканчивается именно так — внутренней коллаборацией.
Конечно, и среди тех, у кого была возможность вырваться на свободу, которая является скорее привилегией, нередко можно встретить проявление снобизма по отношению к "оставшимся" и непонимание условий тех, кому приходится выживать в настоящей "внутренней эмиграции". Такие проявления нужно решительно пресекать, причем, самим же представителям национальной эмиграции, если они рассчитывают на роль авангарда национального гражданского сопротивления, а не окуклившейся секты.
Но и "оставшимся" следует отдавать себе отчет в том, что навязчивое противопоставление себя "уехавшим", которое зачастую осуществляется "по просьбе" и "в угоду", часто становится признаком перехода из "внутренней эмиграции" во внутреннюю коллаборацию. Двух этих крайностей необходимо избегать, чтобы обеспечить связку настоящей национальной политической эмиграции с настоящей "внутренней эмиграцией" как условие выживания и успеха национального гражданского сопротивления.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.