Актёр и режиссёр «Ромэна» рассказал о становлении и современной жизни цыганского театра

16 декабря «Ромэн» отметил 89-летие, следующий год для театра – юбилейный. Об отцах-основателях и легендарных постановках рассказал народный артист России Николай Сергиенко, создатель спектакля «Поющие струны души», в котором отражена история становления единственного в мире цыганского театра, она же – история любви.

 

Старая фотография

Замысел пьесы «Поющие струны души» возник, когда Николай Сергиенко перебирал дома старые фотографии 70-х годов.

– На одном фото - Ляля Чёрная, мы что-то репетируем, на другом сцена из спектакля с её участием... - говорит Николай Николаевич. - Подошла жена, мы посетовали, что таких актрис больше нет. И вдруг жена говорит: «Коль, а почему бы о ней спектакль не сделать?» Сначала это меня ошарашило, а потом я подумал: а правда, почему бы нет?

 

Любовь и театр

Основой пьесы, написанной Николаем Сергиенко вместе с драматургом Вячеславом Романовым, стал любовный и творческий треугольник. Певица Ляля Чёрная – она блистала на сцене «Ромэна» с начала 30-х годов - была замужем за артистом и режиссёром МХАТа Михаилом Яншиным, который возглавил театр «Ромэн» в 1937 году. А потом ушла к Николаю Хмелёву, народному артисту СССР, художественному руководителю МХАТа, с которым у неё возник роман. Но через три года Николай Хмелёв умер на сцене от сердечного приступа. Михаил Яншин стал крестным отцом их сына Алёши.

Николай Сергиенко не только поставил «Поющие струны души» на сцене «Ромэна», но и сыграл Николая Хмелёва.

- Это не только любовная история, - говорит Николай Николаевич. - Их судьбы так тесно переплетены, что это и становление театра, и созидательный дух того времени, и война, и память.

Театр «Ромэн» родился в 1931 году как этнографическая студия, актёры играли на цыганском языке. Но постепенно студия приобрела популярность, спектакли стали играть на русском.

- Яншин поднял театр на новый уровень. А ещё он безумно любил цыганские романсы и цыганское исполнение, считал, что это истина, через которую раскрывается душа, - отмечает артист.

 

Три дня на подготовку

Николай Сергиенко работает в театре «Ромен» больше полувека.

- В середине 60-х годов я работал в цирковом цыганском коллективе, вместе с родителями мы ездили по всей стране, - вспоминает Николай Николаевич. - Во время гастролей в Кирове мы познакомились с замечательным режиссёром Семеном Аркадьевичем Барканом, который тогда работал в театре на Малой Бронной.

Летом 1969 года 20-летний Николай Сергиенко оказался в Москве. С друзьями они зашли пообедать в ресторан «Советский» на Ленинградский проспект, в том же году часть помещений здания, в котором располагался ресторан, отдали «Ромэну». В этот момент за соседним столиком Семён Баркан, который к тому времени стал художественным руководителем театра «Ромэн», обсуждал с коллегами, что делать с ролью Тео в новом спектакле «Мужчина в воскресенье». В первом составе её исполнял Николай Сличенко, а со вторым возникли проблемы.

- И вдруг композитор Никита Богословский, который тоже сидел за их столиком, показывает на меня и говорит: «Да вон, посмотрите, какой парень сидит!» На следующий день я пришел на худсовет и написал заявление о приёме на работу, - вспоминает Николай Сергиенко.

 

Сразу главные роли

В первый раз он вышел на сцену через три дня после зачисления в труппу. Вскоре был объявлен еще один срочный ввод, и напротив главной роли в спектакле «Девчонка из табора» появилась фамилия Сергиенко.

- Я был в шоке, - говорит Николай Николаевич. - Вообще-то в первый раз я вышел на сцену, когда мне было пять лет, но то была эстрада, а тут – театр.

И уже через четыре дня Сергиенко сыграл ещё одну главную роль - в спектакле «Четыре жениха».

- Но самым большим потрясением было то, как меня приняло старшее поколение актёров. После окончания спектакля занавес закрылся, но никто со сцены не ушёл. Корифей нашего театра Сергей Федорович Шишков, царство ему небесное, говорит: «Коля, подожди, не уходи!» Меня стали поздравлять, прочитали стихи, которые кто-то сочинил только что, во время спектакля...

 

У кого не было цветов, дарили веера

Сегодня за плечами Николая Николаевича более 100 ролей на сцене родного театра, около десяти режиссерских проектов, работы в кино, на телевидении.

- «Ромэн» много гастролирует, ну, по крайней мере, гастролировал до пандемии. В Америке, в Индии, во Франции зрители, не понимающие языка, принимали нас на ура, - говорит он.

Однажды на гастролях в Японии импресарио предупредил артистов «Ромэна», чтобы не обижались, если будет мало аплодисментов - японцы народ сдержанный.

- Но когда в финале спектакля «Мы цыгане» на сцену вышел Николай Алексеевич Сличенко и запел, зал сначала замер, а потом возникло движение: японки в кимоно начали выходить в проход между рядами и поводить плечами, подергивать ими, на сцену полетели цветы, у кого их не было, бросали на сцену веера…

 

Не свобода, а воля

Почему цыганское пение так воздействует на человека, почему его так любили Пушкин, Островский, Толстой?

- Ответ, мне кажется, есть у Толстого, в «Живом трупе», в словах Феди Протасова, которого я играл в постановке нашего театра: «Это степь, это десятый век. Это не свобода, а воля», - говорит Николай Сергиенко.