«Это человек страшный и недалёкий»: почему у маршала Жукова было больше врагов, чем друзей
Никто не отрицал известных заслуг Георгия Константиновича Жукова в разгроме гитлеровских войск. Так же, как трудно отрицать многие разнообразные и иногда противоречивые черты его характера: волю, решительность, способность брать ответственность на себя, жестокость, до некоторой степени самодурство. Поэтому какого-то одинакового отношения к Жукову у всех и во все времена не было и не будет.
Властолюбие
Первая известная развёрнутая характеристика Георгия Жукова была дана в 1930 году его тогдашним непосредственным начальником – Константином Рокоссовским – и носила официальный статус. Её много и часто цитируют. При этом все в общем соглашаются с данными в ней оценками личности Жукова: «Требователен и в своих требованиях настойчив… Болезненно самолюбив» и т. д. Все знают и ограничение качеств Жукова в ней как военного начальника: «На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически её ненавидит». Тем не менее, полгода – с января по июль 1941 года – Жуков пробыл начальником Генштаба. Видимо, про ту характеристику не вспомнили, а зря.
На командных постах Жуков, конечно, был гораздо более на своём месте, чем в штабе. Но все без исключения служившие под его начальством вспоминали, что работать с ним было очень тяжело. Дело было не только в требовательности Жукова как командира, но в том, что он проявлял её часто не по делу. Помимо самолюбия, Жуков был весьма властолюбив и обожал показывать свою власть над любым, кто был ниже его рангом.
Показателен эпизод, случившийся на Первом Украинском фронте в марте 1944 года, когда во временное командование им, после гибели Николая Ватутина, вступил Жуков. Он ночью внезапно вызвал к себе на совещание чинов управления фронтом и начал на основании кратких докладов класть резолюции, предписывая кого-то отдать под трибунал, кого-то расстрелять. При этом маршал был щедр в употреблении непечатных выражений. Когда начальник инженерных войск фронта генерал-майор Борис Благославов потребовал от Жукова изъясняться без мата и угроз, Жуков выхватил маузер. Благославов одновременно выхватил парабеллум. Такая реакция была неожиданной для Жукова, привыкшего, чтобы все перед ним трепетали. Он спрятал маузер и пригрозил генералу, что это так для него не пройдёт.
Вскоре Благославова перевели на другой фронт. Под трибунал он не был отдан. Неограниченная власть Жукова не простиралась на начальников, назначение которых зависело не от него, а от Ставки ВГК. Но по данному эпизоду видно, как именно маршал привык за годы войны распоряжаться своей властью над теми, кто полностью от него зависел. При этом рукоприкладство в отношении подчинённых генералов, до которого Жуков, по многим свидетельствам, был охоч, не спасало виновного, подвернувшегося под маршальскую руку, ещё и от отдачи под суд.
Много врагов, мало друзей
О том, что Жуков старался максимально унизить человека, неспособного ответить ему, раздавить его, любой ценой возвыситься над всеми, высказывались многие люди: маршалы Андрей Ерёменко, Сергей Бирюзов, Александр Новиков и другие. Ерёменко на страницах дневника кратко охарактеризовал Жукова так: «Он всех топтал на своём пути… Это человек страшный и недалёкий. Высшей марки карьерист».
Можно, конечно, как в случае с Ерёменко, объяснить их высказывания личной досадой на Жукова. Но сколько же таких, равных ему по статусу, людей он обидел? И почему никто не вспоминал о Жукове с благодарностью за его человеческие качества? Никто не вспомнил о том, что Жуков заметил чьи-то таланты и способствовал возвышению этого человека?
Показательно, что в октябре 1957 года, когда на пленуме ЦК КПСС Жукова снимали с поста министра обороны, никто (в отличие от заседания Высшего военного совета при Сталине в июне 1946 года, когда за заступничество в пользу опального маршала можно было поплатиться жизнью) не сделал попытки смягчить критику в адрес Жукова.
Самомнение
Разумеется, на тех высоких совещаниях, где от участников требовалась критика Жукова, выступавшие могли сгущать краски, иначе рисковали сами себе испортить карьеру. Но мотивы критики были общими и имели за собой единый источник – характер самого Жукова. Все обвинения с политическими намёками – в недооценке роли партийных организаций, лично Сталина или Хрущёва, в намерении захватить власть и т.д. – можно не рассматривать. Тем более, что они не несут, сами по себе, спустя многие десятилетия, негативного характера. Скорее, даже, наоборот, если сравнивать Жукова с названными деятелями. Но в критике постоянно повторялись мотивы самомнения Жукова, его диктаторского поведения, нежелания считаться с мнением коллег, прислушиваться к разумным доводам.
«Любой вопрос, который стоял на коллегии, должен был обсуждаться только в угодном тов. Жукову направлении, иных мнений на коллегии Жуков не терпел», – заявил маршал Василий Соколовский, немало проработавший с Жуковым в войну начальником его штаба.
Адмирал флота СССР Николай Кузнецов в неопубликованных мемуарах рассказал, что при назначении Жукова министром обороны в 1955 году спрашивали на сей счёт мнение высокопоставленных военных. Кузнецов высказался против кандидатуры Жукова, сказав, что тот не станет уделять должного внимания развитию флота. Эту реплику донесли до Жукова, и тот, уже став министром обороны, пригрозил Кузнецову разделаться с ним. Слово с делом не разошлось. Не позволив Кузнецову выйти в отставку по собственному желанию, Жуков чуть позже с позором уволил его на пенсию с понижением в звании на три ступени.
Полководческое умение
Многие успешные операции советских войск в Великой Отечественной войне были проведены под руководством Георгия Константиновича. Но никто не может сказать, какие такие гениальные полководческие решения предлагал маршал. В статье маршала Ивана Конева, опубликованной в «Правде» 3 ноября 1957 года и посвящённой критике Жукова, только что отставленного с поста министра обороны, говорилось про многие его стратегические упущения в начальный период войны. Хотя статья была заказная, но со многими её оценками в данном случае солидаризируются и современные историки.
Тот же Ерёменко написал про полководчество Жукова: «Жуковское оперативное искусство это превосходство в силах в 5-6 раз, иначе он не будет браться за дело. Он не умеет воевать не количеством и на крови строит себе карьеру». Хотя, конечно, впору задаться вопросом: «А сами-то судьи кто?», но и данная оценка полностью подтверждается цифрами соотношения сил сторон в тех операциях, где Жуков успешно руководил советскими войсками.
Но было и ещё одно, чего никто не написал про Жукова. Никто не бросил ему очного или заочного упрёка в том, что он угодничал или заискивал перед высшим начальством, чтобы он приспособленчеством делал свою карьеру.