Контроль над ядерным оружием зашел в тупик
Один из ведущих мозговых трестов США, специализирующийся, в том числе, в области внешней политики, The Brookings Institution 23 марта опубликовал исследование руководителя «Инициативы контроля вооружений и нераспространения» (Arms Control and Non-Proliferation Initiative) Стивена Пайфера (Steven Pifer). Как утверждает эксперт, традиционный режим контроля над вооружениями в настоящее время зашел в тупик.
Предложение администрации Дональда Трампа провести трехсторонние переговоры по вопросу о контроле над вооружениями, как отмечает Пайфер, не рассматривается ни Москвой, ни Пекином в качестве приемлемой формы для трансформации отношений в этой области, а период действия достигнутых договоренностей в этой сфере в связи с завершением сроков их действия на фоне появления новых вызовов скорее всего постепенно подойдет к концу. Однако, по его мнению, это вовсе не значит, что контроль над вооружениями должен становиться самоцелью. Он является просто инструментом, который вместе с правильной комбинацией сил сдерживания и обороны, а также с использованием соответствующей доктрины может укрепить безопасность США и их союзников, а также способствовать обеспечению стабильности ситуации в мире.
Для применения этого инструмента Москве и Вашингтону, отмечает эксперт, придется преодолеть целый ряд проблем, касающихся не только ядерного оружия, но и связанных с ним вопросов, таких как противоракетная оборона и неядерные ударные системы. Политики той и другой стороны сегодня находятся перед трудным выбором.
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ЯДЕРНЫЕ АРСЕНАЛЫ
В августе 2019 года Соединенные Штаты вышли из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), подписанного в 1987 году, сославшись на нарушения со стороны России, которые, по утверждению Вашингтона, заключались в том, что Кремль только выборочно соблюдал требования соглашений о контроле над вооружениями. В настоящее время подписанный в 2010 году новый договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-III) является единственным соглашением, ограничивающим ядерные арсеналы США и РФ. Срок действия этого договора истекает в феврале 2021 года, однако, по прописанным условиям, его можно продлить еще на пять лет.
Необходимость продления действия этого договора, указывает ученый, не должна вызывать у Соединенных Штатов никаких сомнений. Россия соблюдает все его требования.
Продление СНВ-III позволит сохранить ограничения на размеры Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) РФ и на их модернизацию в соответствии со сформулированными в договоре положениями по контролю вплоть до 2026 года. Кроме того, продление срока действия договора не потребует от Пентагона никаких изменений в его планах модернизации стратегических ядерных сил (СЯС), поскольку эти планы были разработаны в соответствии с ограничениями, установленными СНВ-III.
Москва уже предложила продлить срок действия договора, но администрация главы Белого дома пока медлит с принятием какого-то значимого решения по данному вопросу. В 2017 году американские политики и военные заявили, что, прежде чем они рассмотрят вопрос о продлении этого соглашения, они хотят удостовериться в том, что Россия соблюдает требования СНВ-III, которые вступили в силу в феврале 2018 года, и завершить работу над Обзором состава и количества ядерных сил, который был опубликован в том же месяце. С тех пор прошло уже два года, но администрация Трампа до сих пор не определилась со своей позицией в вопросе продления этого договора.
Вместо выдвижения каких-либо реальных предложений президент Трамп, как подчеркивает Пайфер, поставил совершенно невыполнимую задачу. Вашингтон настаивает на проведении трехсторонних переговоров с Пекином и Москвой, на которых будут обсуждаться все вопросы, связанные с их ядерными арсеналами. Однако лидеры КНР неоднократно отвечали отказом на это предложение, ссылаясь на значительную разницу между размерами запасов ядерного оружия трех стран. Белый дом до сих пор не выдвинул таких предложений, которые могли бы помочь убедить Пекин изменить его позицию.
Кроме того, с момента постановки Трампом такой задачи прошел уже целый год, а его администрация так и не сформулировала цели и задачи, которые должны быть достигнуты в результате этих переговоров. Ни Вашингтон, ни Москва не готовы согласиться на такое же количество ядерного оружия, как у Китая, и было бы неразумно полагать, что Пекин согласится на какие-то неравные условия.
Более того, Россия не готова обсуждать какие-либо соглашения по ядерному оружию, пока не будут выполнены выставленные ей условия. Администрация Барака Обамы хотела провести новые переговоры после завершения срока действия СНВ-III с целью охватить все ядерное оружие США и РФ. Но эта идея никогда не вызывала согласия Кремля.
Если СНВ-III прекратит свое существование в будущем году, то ни США, ни Россия скорее всего, отмечает Пайфер, не пойдут по пути масштабного наращивания своих ядерных потенциалов, поскольку в обеих странах существуют жесткие ограничения оборонных бюджетов. Однако число развернутых стратегических боеголовок может постепенно превысить тот уровень, который прописан в СНВ-III, если Москва и Вашингтон оснастят такими боеголовками МБР или баллистические ракеты подводного пуска, на которых сейчас установлено меньше боеголовок, чем это возможно. Поскольку вместе с прекращением СНВ-III исчезнут и закрепленные в нем нормы контроля, возможности сторон по ограничению количества развернутых ядерных боеголовок тоже уйдут в никуда.
По всей видимости, подчеркивает специалист, некоторые военные политики считают, что, воздерживаясь от продления СНВ-III или настаивая на начале новых переговоров с нуля, США укрепят свои позиции и смогут включить в новый договор все виды ядерного оружие, в том числе нестратегические вооружения. На самом деле, утверждает Пайфер, это намерение не даст результата. Вероятнее всего, снятие ограничений СНВ-III на количество развернутого стратегического оружия лишь усложнит процесс взятия под контроль нестратегического и неразвернутого ядерного оружия.
ЗАЩИТА ОТ МБР И БРПЛ
Условия, которые Россия выдвигает в связи с обсуждением более широкого соглашения, касаются в первую очередь противоракетной обороны (ПРО). Существующие разногласия по этому вопросу между Москвой и Вашингтоном являются одной из главных проблем в создании режима контроля над вооружениями.
По мнению ряда экспертов, действующая система ПРО Америки вряд ли может рассматриваться как угроза для российских МБР и БРПЛ. Однако Москва долгое время опасалась появления у США перспективных технологий ПРО и создания на их основе новых систем. Весной 2011 года США и РФ сделали шаг к достижению договоренности о развертывании эшелона ПРО США в Европе, но им не удалось заключить соглашение. После этого Кремль ужесточил свои позиции в вопросе об ограничениях по ПРО. Москва не проявила никакого интереса к выдвинутому в 2013 году предложению Вашингтона о заключении соглашения о прозрачности ПРО, в соответствии с которым стороны должны были ежегодно обмениваться данными относительно текущего состояния ПРО и представлять сведения о планах ее развития на ближайшие 10 лет.
По всей видимости, Москва стремится к таким ограничениям на системы ПРО, которые будут иметь обязательную силу. Однако в Обзоре сил и средств противоракетной обороны 2019 года администрация Трампа сделала акцент на том, что в области ПРО не должно быть никаких согласованных ограничений. Идея расширения потенциала ПРО пользуется мощной поддержкой в Сенате США, и вероятность того, что тот или иной договор, ограничивающий системы ПРО, получит необходимое одобрение двумя третями голосов законодателей, практически равна нулю.
В ближайшие несколько лет вопрос о ПРО, по мнению Пайфера, может еще более усложниться. Действующие наземные системы противоракетной обороны ВС США располагают 44 противоракетными установками на Аляске и в Калифорнии, которые способны уничтожать МБР и БРПЛ противника на маршевом участке. Их число планируется увеличить на 20 единиц. В рамках другой программы Пентагон ведет разработку нового варианта противоракеты SM-3. Существующие ракеты SM-3 IA и SM-3 IB способны перехватывать баллистические ракеты средней дальности, Пентагон работает над созданием противоракеты SM-3 IIA, которые будут способны перехватывать МБР.
Если такие антиракеты будут созданы, то это усилит озабоченность Москвы и Пекина, поскольку США могут оснастить перехватчиками военные корабли, комплексы ПРО Aegis Ashor в Румынии и Польше и т.д. Заинтересованность Москвы в ограничениях на системы ПРО только возрастет. Повысится и связь между готовностью Москвы в будущем вести переговоры по вопросу о сокращении ядерных вооружений и переговорами по вопросу ПРО.
ОБЫЧНЫЕ ВЫСОКОТОЧНЫЕ ВООРУЖЕНИЯ БОЛЬШОЙ ДАЛЬНОСТИ
КР морского и воздушного базирования, оснащенные неядерными боеголовками, никогда не фигурировали в соглашениях о контроле над вооружениями. По мере роста точности этого оружия руководство России все чаще стало выражать обеспокоенность тем, что теперь такие ракеты способны поражать цели, для уничтожения которых до сих пор были необходимы только ядерные средства, и что теперь США могут рассматривать возможность нанесения удара по России с применением «неядерного стратегического» оружия.
В 2011 году российские чиновники начали связывать неядерные высокоточные ударные системы большой дальности с решением вопроса о дальнейшем сокращении ядерных арсеналов. Пентагон не проявил никакого интереса к введению ограничений на эти системы, являющиеся ключевым компонентом американского потенциала проецирования силы.
Как и в случае с ПРО, указывает автор, ситуация с обычными ударными системами может тоже еще больше осложниться. После выхода из ДРСМД Пентагон разрабатывает или планирует разработку нескольких таких ракет наземного базирования, оснащенных неядерными боеголовками, которые этот договор запрещал. Две подобные ракеты – высокоточная ракета с дальностью в 700 км и КР наземного базирования с дальностью в 1000 км – практически наверняка разрабатываются МО с учетом их возможного развертывания в Европе. Запланированная Пентагоном баллистическая ракета с дальностью в 3–4 тыс. км предназначена для развертывания в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Эти ракеты предназначены для противодействия большому количеству китайских ракет средней дальности, большая часть из которых, по мнению американских экспертов, оснащена обычными боеголовками.
Разработка и развертывание таких ракет Пентагоном наряду с дальнейшим оснащением ВС России КР наземного базирования 9M729, а также других ракет, которые Москва может разработать и развернуть в качестве противовеса новым ракетам США этого класса, замечает Пайфер, еще больше осложнит вопрос с неядерным высокоточным оружием большой дальности. Привязывание этого оружия к решению вопроса о контроле над ядерными вооружениями, создаст препятствия для переговоров по вопросу о подписании нового соглашения о сокращении ядерного оружия.
ГИПЕРЗВУКОВЫЕ, КИБЕРНЕТИЧЕСКИЕ И КОСМИЧЕСКИЕ ВООРУЖЕНИЯ
Гиперзвуковое оружие представляет собой еще один сложный фактор для всех, кто стремится к налаживанию режима контроля над вооружениями. США, РФ и КНР активно разрабатывают такое оружие, включая гиперзвуковые планирующие аппараты, которые можно будет устанавливать на баллистические ракеты и гиперзвуковые КР. Россия уже установила некоторое количество гиперзвуковых ракет «Авангард» на МБР, чтобы увеличить их способность преодолевать системы ПРО США. Эти ракеты попадают под действие ограничений СНВ-III. Однако российский гиперзвуковой авиационный ракетный комплекс Х-47М2 «Кинжал» не включен в это соглашение.
На переговорах об ограничении ядерных арсеналов и количества обычных высокоточных ударных систем большой дальности, считает эксперт, необходимо обсуждать и гиперзвуковое оружие. Это может оказаться проблематичным, потому что США, Россия и Китай сосредотачивают внимание на развитии различных типов гиперзвуковых систем.
Кибернетические и космические вооружения тоже могут оказать существенное влияние на развитие взаимоотношений в сфере контроля над ядерными вооружениями. Наличие кибероружия повышает вероятность того, что системы командования, управления и связи ядерных сил оной из сторон могут быть заблокированы таким образом, что противник получит возможность либо закрывать связи, либо передавать по ним ложные команды. В настоящее время кибернетическое пространство не охвачено действием существующих договоренностей о контроле вооружения.
Россия долгое время выступала с предложениями запретить милитаризацию космоса. Вашингтон выступал против этих инициатив, опасаясь, что это может негативно сказаться на способности ВС США управлять системами космического базирования, используемыми для управления и контроля, раннего оповещения, разведки, наблюдения и рекогносцировки. Автор исследования пишет, что пока нет ясности, будут ли США и Россия обсуждать такие вопросы, как запрет на испытания противоспутникового оружия, в результате которых в космосе может появиться масса мусора, или запрет на развертывание ударных систем в космосе.
СЛОЖНОСТЬ ДОСТИЖЕНИЯ КОМПРОМИССА
Традиционный режим контроля над вооружениями, отмечает Пайфер в заключение своего исследования, пришел к тупику. Он говорит, что если США и РФ и, возможно, другие страны в перспективе захотят и дальше использовать его в качестве инструмента для поддержания более стабильных, безопасных и транспарентных отношений в вопросе ядерных вооружений, им придется справляться с вызовами, которых прежде не было или которые они не рассматривали в процессе прошедших переговоров.
Сегодня Вашингтон оказался перед фундаментальным выбором. США предстоит определиться, готовы ли они согласиться на некоторые ограничения в вопросах о системах ПРО и об обычных высокоточных ударных системах большой дальности, чтобы заставить Россию пойти на дальнейшее сокращение количества ядерного оружия, в том числе нестратегического ядерного оружия. Москва оказалась перед обратным выбором. Она должна решить, настаивать ли и дальше на ограничении систем ПРО и неядерных ударных систем, даже если это станет препятствием для будущего соглашения с США по контролю над вооружениями.
Вопрос о Китае тоже остается на повестке дня. Россия наверняка попытается привлечь к переговорам Великобританию и Францию. Захотят ли эти страны рассмотреть какой-то иной подход, кроме равноправных переговоров с США и РФ? Есть некоторая вероятность того, что они предоставят некоторую информацию о своих ядерных силах и дадут в одностороннем порядке обещание не увеличивать свои ядерные арсеналы при условии сокращения американских и российских ядерных вооружений.
Пайфер считает, что было бы вполне разумно, если бы американская и российская стороны регулярно проводили двусторонние переговоры, направленные на поддержание стратегической стабильности, по целому ряду вопросов, включая ядерное оружие, ПРО, обычные ударные системы, гиперзвуковое оружие, ядерные силы третьих стран, киберпространство и космос. Подобные дискуссии, если они не будут сводиться лишь к повторению одних и тех же тезисов, позволят в некоторой степени ослабить обеспокоенность обеих стран уровнем своей национальной безопасности и помогут определиться с вопросом о необходимости проведения переговоров по конкретным темам.
Ни один из этих вопросов не будет простым, и для поиска решений потребуется достаточно длительное время. Это является еще одним аргументом в пользу необходимости продления срока действия СНВ-III. Если Вашингтон и Москва сделают это, они получат еще пять лет на то, чтобы решить, какую роль режим контроля над вооружениями должен играть в их ядерных взаимоотношениях и, возможно, в их отношениях с третьими странами.