«Благородные» и «неблагородные» казни: в чем разница

Много веков назад казни самых отъявленных преступников совершались публично. Обычно это действо происходило на одной из центральных площадей города. На ней присутствовали не только обвинители, жертвы и родня осужденного, но и целая толпа зевак. Казнь являлась чем-то вроде массового развлечения, аналогичного гладиаторским боям в Древнем Риме.
Задолго до начала люди собирались вокруг эшафота и делились мнениями, предвкушая кровавое и будоражащее «представление». Кто-то относился к осужденному с сочувствием, кто-то — со злорадством и ненавистью. Все зависело от характера совершенного преступления и гаммы эмоций, которые преступник вызывал в массах.
Ввиду такой публичности многим осужденным было важно не уронить свое достоинство перед лицом сотен знакомых и незнакомых людей. В первую очередь это касалось особ благородного происхождения. Им крайне важно было «сохранить лицо» перед толпой простолюдинов, чтобы те не имели возможности поглумиться над последними страданиями высокородного человека. Из-за этого с давних времен появилось разделение на «благородные» и «неблагородные» казни.

Умереть достойно

Сам факт близкой и неминуемой смерти вводил абсолютное большинство осужденных в ступор или неконтролируемую панику. Ощущая приближение конца, порой даже самые благородные и сильные духом преступники теряли самообладание: начинали рыдать и просить пощады. В такой обстановке крайнего напряжения человеку хотелось умереть хотя бы быстро и без постыдных предсмертных конвульсий.
А они были обычным делом во время повешения, которое считалось казнью бедняков. Зрелище повешенного смертника — не для слабонервных. Тело болтается в петле, конечности дергаются. Первые ряды «зрителей» слышат хруст ломающегося позвоночника и хрипы умирающего. Довершает эту картину непроизвольная дефекация агонизирующего человека.
Аристократы не могли себе позволить такую позорную смерть. Повешение они оставили беднякам и закоренелым рецидивистам, сожжение — ведьмам, четвертование и другие ужасные виды казни — предателям сюзеренов. Королей и лордов в Средневековье казнили отсечением головы посредством меча. В крайних случаях — топора. Позднее появилась гильотина, уравнявшая права королей и черни.
Меч для аристократов был избран не случайно. Большинство из них были воинами, поэтому желали пасть от оружия, «приличествующего» своему званию. Мечом отрубали головы не только мужчинам-аристократам, но и женщинам. Так в 1536 году закончила свои дни Анна Болейн, королева и любимейшая жена монарха «Синей бороды» Генриха VIII Тюдора.

«Легкая» смерть

Вторым важным фактором, обусловившим «привилегированность» обезглавливания, стала скорость такой смерти. Во время повешения человек мог умирать от нескольких секунд до 1—2 минут. Если под весом тела ломался позвоночник, приговоренный практически сразу же отключался. В противном случае ему приходилось мучительно задыхаться пару минут, которые и самому умирающему, и присутствующим на казни зрителям казались бесконечно долгими.
В противоположность таким чудовищным мукам обезглавливание считалось относительно быстрой и легкой смертью. Опытный палач одним ударом отсекал голову. Жертва порой даже не успевала уловить момент, когда меч касался шеи. Смерть была мгновенной. Сам приговоренный или его родственники платили палачу золотом, чтобы работа была выполнена качественно.
Однако случались и промашки, если палач был не особо опытен или накануне казни «хлебнул лишнего». Примером может служить наказание Томаса Кромвеля, канцлера и ближайшего советника все того же Генриха VIII, который был известен своей любовью к публичным расправам с идеологическими противниками и надоевшими женами.
Изначально Кромвель был приговорен к сожжению. Затем король «милостиво» заменил этот вид казни на обезглавливание. В 1540 году Кромвель взошел на эшафот. Его надежды умереть быстро рухнули после первого же удара топора. Палач не справился с возложенной на него миссией и не смог умертвить преступника сразу же.
Количество взмахов топора в исторических документах не зафиксировано, однако точно известно, что их было несколько. Казнь была ужасно долгой и мучительной. Томас Кромвель, преданно служивший Генриху долгие годы, еще на земле пережил все муки ада. Позднее хронист Эдвард Холл писал, что канцлер мужественно снес экзекуцию палача, «не по-божески исполнившего свою работу».
Существует легенда, что палача намеренно напоили накануне. После попойки тот не смог дрожащей рукой отсечь голову Кромвелю одним ударом. Так идеологические противники канцлера — или даже сам король — поквитались с дерзким реформатором за его взгляды и оставшееся в прошлом влияние.