Сколько раз на нас нападала Франция? И с Пугачевым тоже все было непросто

Степень участия Франции в войнах против Российской империи и СССР многие недооценивают. И считают Макрона брехлом. Недоделанным Наполеоном. Больше всего, обращаясь к истории, мы говорим о многочисленных войнах с турками, или - о коварстве британцев.

Между тем, французы четырежды (!) за последние двести лет бросали свои силы против нашего народа. И это то - что знают все. Но на самом деле агрессий было пять. Считаем.

Наполеон - рраз!

Крымская война 1853 - 1856 годов - два! В этой Крымской войне нам противостояло 686 тысяч солдат неприятеля. При этом главный наш противник - турки - выставили 165 тысяч человек. Британцы, приплывшие в Черное море на подмогу - 200 тысяч человек. А больше всего солдат - почти половину от всей союзной коалиции - делегировала Франция. 300 тысяч человек.

Во времена конца Первой мировой войны и начала Гржданской - французы, выступившие против Советов, успели побывать и в Киеве, и в Ереване.

Ну, а во Второй мировой войне уже в ноябре 1941-го брать Москву прибыл в том числе 630-й пехотный полк французских добровольцев под командованием полковника Роже Лабона.

А в сентябре 1944-го немцы сформировали французскую бригаду СС «Шарлемань», которая в начале 1945 года превратилась в дивизию. В нее входило 7 340 человек. Дивизия воевала в Померании против частей 1-го Белорусского фронта, а ее остатки (700 человек) оказывали ожесточенное сопротивление во время взятия советскими войсками Берлина и даже защищали бункер Гитлера.

Общеизвестно, что французов за Гитлера воевало больше, чем против него.

Но даже этим французская агрессия в отношении нас не ограничивается. Для кого-то это станет откровением, но современники Пугачёвского бунта были уверены, что за спиной казака-самозванца стоят могущественные державы, оказывающие ему финансовую помощь. И прежде всего называли Францию. Это было за 30 лет до начала наших войн с Наполеоном.

Ходили разговоры, что Емельян Пугачёв расплачивается монетами с профилем Петра III и латинской надписью Redivuvus et ultor («Воскресший и мстящий»). О происхождении этих денег, возможно, знал прусский король Фридрих Великий, который заявлял, что «Франция организовала оренбургский бунт и поддерживает его, снабжая повстанцев деньгами, выделенными специально для этого».

Мнения о пугачёвщине как о «французской шутке» придерживался и сподвижник Екатерины II граф Алексей Орлов-Чесменский.

Однако подлинная роль Франции по-прежнему остаётся одним из «белых пятен» в истории Пугачёвского восстания.

Вообще, официальный Версаль к Екатерине II настроен был весьма негативно. Одним из поводов для разногласий между правящими дворами стала... литература. Правительство короля Людовика XV запретило писателю Вольтеру въезд в страну. Екатерина же считалась «ученицей» «заклятого врага Франции».

Еще более серьёзной причиной вражды стало несовпадение геополитических интересов. На момент начала Пугачёвского бунта Россия воевала с Турцией, традиционной союзницей Франции. В этой стране, если следовать современной терминологии, находились в ту пору французские «военные советники». Придерживаясь логики «враг моего врага – мой друг», французы обратили внимание и на казака-мятежника.

Подтверждением французской заинтересованности в контактах с Пугачёвым стали бумаги французского посла в Петербурге Франсуа-Мишеля Дюрана де Дистрофа. Ценные сведения на сей счёт есть также в письмах русских дипломатов - Голицына и Панина.

Ведь если верить переписке французского посла, то отдельные французские офицеры, служившие у султана, находились прямо в рядах мятежников-пугачёвцев.

Известно, к примеру, что Людовик XV лично отправил за границу некоего заслуженного офицера Наваррского полка, выразившего желание оказать помощь Пугачёву.

В перспективе же планы французов отличались широким размахом. Они собирались устроить в России диверсию силами турок с французским участием. Высадившись в Крыму или на Кавказе, турецко-французские войска должны были преодолеть просторы южной России и соединиться с армией оренбургского бунтовщика.

Екатерине пришлось в срочном порядке вести в Европе контрпропаганду. По её приказу в 1773 году по-французски была отпечатана книга «Лжепётр III, или Жизнь и похождения мятежника Емельяна Пугачёва». В ней, конечно, вождь восстания представлялся злодеем и преступником.

При этом первые связи между Францией и Пугачёвым, возможно, относятся ещё к 1772 году. На мысль об этом наводит история, о которой узнал русский посланник в Париже князь Иван Барятинский. Некий француз Ламер рассказал ему, что жил в России и встречался с Пугачёвым в Саратове. Тот, готовя мятеж, уже пытался склонить на свою сторону французских колонистов Поволжья, а одного из них, по имени Кара (Каро), якобы отправил с посланием («Мемориалом») к государственному секретарю Франции по иностранным делам герцогу д'Эгийону. В письме Пугачёв, предположительно, просил французов посодействовать присылке турецких войск «через Грузию».

Версия Ламера проливает свет и на возможные пути финансирования Пугачёва, так как говорит о «кредитиве», который казачий вождь вроде бы получил от польских конфедератов.

Впрочем, Екатерина II рассказом француза не заинтересовалась, сочтя его «враками сущего авантюрье».

Сам Пугачёв, когда его спросили о французах «Ламаре и Каре», сказал, что не знает никакого Кара, и «никому никаких комисей в чужие государства не давал». Иностранных колонистов же в его войске лишь 50 человек, да и те присоединились уже под конец эпопеи.

Однако возможно, что Пугачёв просто не собирался раскрывать связи с французской агентурой.

Из документов следствия известно, что секретарь повстанческой Военной коллегии казак Максим Горшков писал некие «указы на немецком и французском языке». А помогал ему в этом никто иной, как перешедший на сторону повстанцев офицер-полиглот Михаил Шванович - прототип того самого пушкинского Швабрина.

Что касается кучки авантюристов, засланных на помощь Пугачёву из Турции, то им участие в бунте не показалось «лёгкой прогулкой». После разгрома одного из отрядов самозванца двое французских офицеров вернулись в Стамбул. По свидетельству французского посла в Турции графа де Сен-При, вояки находились «в худом состоянии» – настолько голодные, изнурённые и вшивые, что на них было «жалко смотреть».

Новый король Людовик XVI, вступивший на престол в 1774 году, сменил внешнеполитический курс и официально поздравил русскую императрицу с поимкой «злодея Пугачёва».

Подпишитесь, поставьте лайк) Я буду вам очень признателен.

Бочкарев Александр