Путь между правдой и вымыслом: пудожские купцы и их дела
Текст: Александр Костин
В этом году исполняется 50 лет, как в 1971 г. на телеэкраны вышел фильм «Шестеро вышли в путь» по одноименной книге Евгения Рысса — пожалуй, самой известной книге о Пудожье.
Роман вышел в 1959 г. и несколько раз переиздавался. Так, в 1979 г. его напечатали в сортавальской типографии по заказу издательства «Карелия» немыслимым по нынешним временам тиражом в сто тысяч экземпляров. Суммарного тиража я назвать не могу по причине нехватки информации, но понятно, что это много сотен тысяч экземпляров. Именно по этой книге миллионы читателей впервые узнали, что есть в мире такой город Пудож, и составили свое представление о пудожанах, их нравах, вкусах и привычках.
О фильме, а фактически телеспектакле, и его художественных достоинствах мне говорить не хочется. На мой поверхностный взгляд, он явно уступает своей литературной основе, снят скучновато и невыразительно. Другое дело – сама книга. Впервые я прочел ее в школьные годы, «на заре туманной юности», читал и в зрелом возрасте. В моем представлении, это замечательное художественное произведение, написанное прекрасным, чистым и ясным языком, в лучших традициях русской классической прозы.
Но мне как любителю покопаться в прошлом нашего края показалось интересным выяснить, в какой степени роман соответствует историческим реалиям 1920-х годов и, насколько возможно, отделить правду от вымысла.
О самом авторе романа, Евгении Самойловиче Рыссе, я не нашел практически никакой информации, кроме официальной биографии; следов его пребывания в Пудожском районе не обнаружил. Правда, в 1930-е годы работал на должности начальника политотдела Пудожской МТС Борис Львович Рысс, которого пудожане долго вспоминали как «человека, который ходил с наганом». Имел ли этот человек какое-то отношение к автору романа, я не знаю. Сам Е.С. Рысс в письме, адресованном К. Д. Катайковой (опубликовано в «Пудожском вестнике» в январе 1993 г.), упоминает о своем приезде в район в 1928 г. В романе он пишет, что в 1956 г. вновь посетил Пудож, но в упомянутом письме называет другой год — 1957-й,«когда собирался писать книгу». Как можно понять из письма, после 1928 года писатель путешествовал пешком по уезду (так он пишет, хотя тогда это был уже район), он признает, что «написал много придуманных приключений». Но здесь же и оправдывается: «Однако далеко не все придумано мною на голом месте».
«Я виноват перед вашим отцом»
Читатели из числа пудожан, конечно же, обратили внимание, что ряд героев романа носят истинно пудожские фамилии: Катайков, Малокрошечный, Тишков, неоднократно упоминается Базегский... Особого внимания заслуживает главный отрицательный персонаж Тимофей Семенович Катайков — совершенно аморальный человек, совершающий ряд преступлений, вплоть до контрабанды, убийства и наркоторговли. Фамилию этого персонажа автор романа позаимствовал у реально существовавшего человека, оставившего свой след в истории Пудожья, а именно Дмитрия Михайловича Катайкова, в чем Е. Рысс сам признавался в уже упомянутом письме дочери Д. М. Катайкова, Клавдии, и приносил свои извинения: «…Я виноват перед Вашим отцом…». Видно, задели его слова Клавдии Дмитриевны о том, что ее отец был огорчен, прочитав книгу, где его изобразили пьяницей и убийцей. Правда, позаимствовав у реального Катайкова фамилию, Рысс «пристегнул» к ней имя и отчество другого известного пудожанина, Тимофея Семеновича Кораблева. Тот и другой занимались бизнесом и одно время были компаньонами.
Поскольку Катайков является одним из центральных персонажей романа, то есть смысл подробнее рассказать о его прототипе, Дмитрии Михайловиче Катайкове. В дореволюционном Пудожье он был довольно известен. Родом он из деревни Юрпуча (Каршево), но долгое время жил в Зехове, где и был «раскулачен» уже в 1930-е годы. Имел свои дома и магазины в Юрпуче, Стеклянном, Теребовской и других деревнях.
В начале ХХ века Катайков был заметной фигурой в экономической и общественной жизни Пудожского уезда. В 1911-1916 годы его избирали гласным (т. е. депутатом) уездного земского собрания, несколько лет он состоял членом уездной земской управы. Одновременно развивал и расширял свой бизнес (торговля, лесозаготовки). В 1912 г. Пудожское уездное земское собрание обсудило заявление Катайкова о желании построить льняно-прядильно-ткацкую фабрику, при условии, что он будет освобожден от налогов на 25 лет. Депутаты решили обратиться по этому поводу в Министерство торговли. Тем дело и закончилось.
Катайков играл видную роль в церковной жизни уезда, состоял членом Православного Карельского братства. Когда в 1914 году в деревню Теребовскую для освящения местной Преображенской церкви был приглашен Каргопольский викарий Варнава, то из Пудожа его доставил именно Катайков на своем буксирном пароходе «Выход». Дмитрий Михайлович не ограничивался только деловыми и церковными интересами, одно время он был попечителем Купецкого земского училища и оказывал ему помощь, а когда в 1913 году было создано Общество изучения Олонецкой губернии, то одним из первых в уезде вступил в него.
Судя по всему, в открытый конфликт с советской властью он не вступил и сумел приспособиться и сохранить (а может, даже и приумножить ) свои капиталы. Сужу об этом по сообщениям в тогдашних газетах, где он изображен в негативном свете. Например, «Красная Карелия» в октябре 1925 г. в заметке под красноречивым заголовком «Купчина распоясался» сообщает, что шальский торговец Катайков, пользуясь тем, что в соседних кооперативах не всегда можно получить необходимый товар, дерет с покупателей по семь шкур, например, за аршин ситца аж 65 копеек. Из другой газетной заметки (1927 г.) можно узнать, что «при Шальском лесозаводе имеется кооператив «Искра», который влачит жалкое существование… Этим пользуется местный торговец Катайков, который всегда вовремя достанет нужный ему товар и дерет с рабочего цену, которая ему вздумается».
Еще одна заметка за тот же год под заголовком «Частник пользуется случаем» сообщает, что Шальское правление сельскохозяйственного товарищества закрывает свои лавки на религиозные праздники и отпускает приказчиков на несколько дней на гулянки: «Кооператив был закрыт, и рабочие уходили к частнику Катайкову».
Не хочу идеализировать Катайкова, но на основании этих публикаций ничего преступного в его деятельности я не нахожу. Ну был торговцем, ну конкурировал с кооператорами, оказался поразворотливее и энергичнее, чем они. По сути, действовал в интересах покупателей, от которых напрямую зависели его доходы.
А вот его конкуренты из пудожской кооперации зачастую действовали не в интересах покупателей. Так, в пудожском магазине № 166 его заведующий в 1928 г. обвешивал покупателей, грубил им и даже учинил драку с подчиненным. А когда в следующем году в том же Пудоже открылся кооперативный ларек, то сразу же продавец начал пить «горькую», затем были ревизия, недостача и арест (заголовок этой заметки в «Красной Карелии» — «Проторговался пьянчуга»). В 1927 г. Пудожское потребительское общество решило как следует отпраздновать Иванов день, а потому три дня держало ларьки на замке. Сюда же можно включить некрасивые поступки кооператоров из «Искры»: «хороший чай — только ближним», грубость продавцов, плохое качество хлеба и т. д.
Обобщая вышесказанное, я берусь утверждать, что книжный образ Катайкова имеет очень мало общего с реальном пудожским предпринимателем и общественным деятелем Д. М. Катайковым.
Известные фамилии
Помимо Катайкова, в романе «Шестеро вышли в путь» упоминаются, и не один раз, еще две известные пудожские купеческих фамилии — Малокрошечные и Базегские. В романе есть пять братьев Малокрошечных, «грызуны» и «кровопийцы». Если углубиться в историю Пудожа, то эта фамилия встретится нам уже в 1787 г., когда городским старостой был избран купец 3-й гильдии Афанасий Малокрошечный. А внуки его, Иван Иванович и Василий Иванович, тоже были известными предпринимателями, оба в разное время занимали пост городского головы, много и охотно жертвовали на церковные дела, на содержание арестантов, на школы, в том числе на обучение девочек; но главная их заслуга на ниве благотворительности это, безусловно, основание в Пудоже богадельни, т. е. дома престарелых, где содержались и доживали свои дни в более или менее сносных условиях многие десятки пожилых людей. Работа богадельни была поставлена очень неплохо даже по сравнению с гораздо более богатыми городами. Последний из Малокрошечных, Иван Иванович, умер в 1870 году, т. е. более чем за полвека до описываемых в романе событий. О каких-то его или брата потомках мне ничего не известно. Поэтому вымысел Е. Рысса о «кровопийцах» Малокрошечных, на мой взгляд, ничем не оправдан.
А вот в образе Базегского автор соединил черты отца, Александра Петровича, и сына, Николая Александровича. Первый из них умер в 1897 году, второй в 1918-м. Великий князь Владимир Александрович Романов во время своего первого посещения Пудожа в 1885 г. побывал в гостях у Александра Петровича, поэтому жена купца, как следует из романа, вполне могла поднести хлеб-соль Его Высочеству. А вот конфискации имущества подвергся в 1918 году другой Базегский, Николай Александрович. Но в романе оба эти события связываются с одним, обобщенным, Базегским. Ничего конкретного о нем не сказано, если не считать эпизода с Великим князем и связанных с этим городских преданий и слухов. Как и Малокрошечные, отец и сын Базегские много сделали для пудожан, постоянно занимались благотворительностью, но об этом у автора не сказано ни полслова.
В романе совсем не упоминаются другие реальные пудожские купцы середины 1920-х годов, такие как братья Роговы, имевшие торговлю и землю, которую пахали с привлечением наемного труда. Купец («кулак») Борисов тоже имел землю. Именно к этим людям относится призыв в тогдашней газете: отобрать землю у торговцев и отдать малоземельным крестьянам. Еще один тогдашний «мироед», Копейкин, как явствует из заметки в «Красной Карелии» (июль 1924 г.), содержал в Пудоже пекарню, где рабочие подвергались беспощадной эксплуатации, работая по 16 часов в сутки. Название заметки соответствующее — «В лапах паука».
«Полный дурак»
Завершая тему пудожских фамилий в романе «Шестеро вышли в путь», не могу обойти молчанием еще одного персонажа — Тишкова. В книге ему дана краткая характеристика: «Полный дурак, нигде не работает…». Естественно, я стал припоминать в пудожской истории людей с такой фамилией. Да, был в дореволюционном Пудоже И. М. Тишков. Известность он получил, во-первых, как гласный (т. е. депутат) Пудожского уездного земского собрания, во-вторых, этот Тишков одно время представлял интересы пудожан в Олонецком губернском земском собрании, в-третьих, он какое-то время возглавлял Пудожскую уездную земскую управу, т. е. фактически руководил уездом. Так что своему книжному однофамильцу, дураку и бездельнику, реальный Тишков ни в коей мере не соответствует.
Как я полагаю, вывод напрашивается один: книгу «Шестеро вышли в путь» не надо воспринимать как исторический источник. Это художественное произведение с изрядной долей авторского домысла, это увлекательное чтение, ясный и образный язык, интригующий сюжет. Всего этого достаточно, чтобы роман вот уже шесть десятков лет был востребован у любителей чтения. И пусть «шестеро» продолжают свой путь в сердцах и умах современных читателей!Ну а мы будем помнить о людях, которые внесли немалый вклад в развитие Пудожского края.