Забайкалье Петра Великого. Ништадтский мир и забайкальский миг славы
Эта статья должна была быть предпоследней в цикле материалов под общим названием «Забайкалье Петра Великого», но решено было изменить этот порядок. Почему? Да потому, что ровно 300 лет назад, именно 10 сентября (30 августа по старому стилю) 1721 года, был заключён Ништадтский мир между Россией и Швецией, положивший конец Северной войне, продолжавшейся более 20 лет. Она началась в 1700 году с поражения армии старой России, а завершилась превращением нашей страны в империю, ставшую одной из самых влиятельных стран Европы, а значит, и мира.
Шведские уроки
В 1699 году был создан «Северный союз», в который вошли Саксония, Датско-Норвежское королевство, польский король Август II (Речь Посполита войну Швеции не объявляла), последним в 1700 году к этому союзу присоединилось Русское царство во главе с Петром I.
В ноябре того же года русская армия, больше чем наполовину всё ещё далеко не современная, потерпела сокрушительное поражение под Нарвой. И это была не единственная победа Швеции, возглавляемой Карлом XII. И в том же 1700 году из «Северного союза» вышла Дания, а в 1706 году – Саксония, о Польше и говорить не приходится. С 1701 по 1709 год Россия воевала со Швецией, по сути дела, одна.
Почему именно в 1709 году вновь возродился «Северный союз»? Потому что летом именно этого года под Полтавой русскими войсками, возглавляемыми лично Петром I, была почти полностью разгромлена армия Карла XII, который бежал с поля боя в Турцию.
И третий урок той войны состоял в том, что надёжных союзников у России никогда не будет. Будет она терпеть поражение, все побегут к победителю, начнёт она побеждать, желающие стать союзниками выстроятся в очередь. Но когда она станет очень сильной, они опять могут её предать.
Первые же два урока хорошо известны. Во-первых, поражение под Нарвой показало, что нужна новая армия, не просто по-новому одетая и обученная шагистике, а умеющая воевать и хорошо вооружённая. Для этого нужны были и кадры офицеров и генералов, которые не предадут Родину, а значит, не только иностранные наёмники. Нужны соответственно свои учебные заведения и для армии, и для флота.
Во-вторых, армии требовались налаженная служба снабжения, которая должна поставлять всё необходимое с опорой на развитую промышленность страны, в которой трудились бы грамотные инженеры и опытные мастера.
До Петра в России не было ни своего серебра, ни своего золота, да и с другими металлами были проблемы. Неслучайно после Нарвы царь потребовал поснимать все церковные колокола и переправить их на пушки.
Всю войну продолжалась и торговля, которая давала стране многое из того, что необходимо. Торговали и с Западом (не вся Европа воевала), и с Востоком (от Персии до Китая).
И если в первые годы своего правления Пётр I больше увлекался внешней стороной европейского образа жизни (парики, модная одежда, бритые лица у мужчин и т.п.), то после первых поражений в Северной войне к нему пришло понимание того, что главное преимущество Европы состоит в ином – передовой технике и науке.
Неслучайно, к примеру, уже в 1706 году, задолго до окончания Северной войны, Пётр I издал Указ «О позволении сибирским жителям носить такое платье, какое кто пожелает, и при верховой езде употреблять прежние их сёдла».
И со всей своей энергией русский царь начал перестраивать страну. И потому Пётр Великий не стеснялся называть своих противников шведов учителями. Более того, он уже во время войны не побоялся использовать шведских военнопленных для решения внутренних проблем страны, давая им возможность сделать и здесь в России неплохую карьеру.
И уже в 1702 году русские войска начинают одерживать победы и, взяв все шведские крепости в районе выхода реки Невы к Балтийскому морю, дают возможность Петру заложить в мае 1703 года новый город, получивший название Санкт-Петербург.
Потом будут другие победы, и в 1718 году в конце тоннеля забрезжил свет.
«Мир на вечные времена»
Швеция, чьи силы были основательно подорваны, всё же продолжала вести бои в Европе, но силы были уже не те. И шведский король Карл XII пытался замириться с Россией. В мае 1718 года на одном из Аландских островов, что расположены между Швецией и Финляндией на входе в Ботанический залив Балтийского моря, открылся Аландский конгресс. Переговоры с русской стороны вели ближайшие соратники Петра Яков Брюс и Андрей Остерман.
Хочу сказать, что о каждом из этих деятелей сегодня можно найти интересные книги. Как и о Петре I в серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ), книгу о графе Остемане написал доктор исторических наук Николай Иванович Павленко (1916–2016). А монографию «Яков Брюс» в той же ЖЗЛ сделал Александр Николаевич Филимонов. Все эти книги изданы уже в XXI веке.
Понятно, что в них теме заключения Ништадтского мира уделено достаточно много внимания. Это действительно интереснейшая история победы петровской команды и на дипломатическом фронте. Но упуская различные (цель у этой статьи всё же иная) подробности, остановлюсь лишь на главном. Шведские дипломаты как могли затягивали эти переговоры, надеясь на помощь Англии.
В декабре того года при осаде одной из норвежских крепостей Карл был убит шальной пулей. Группа, сплотившаяся вокруг его сестры Ульрики Элеоноры, что заняла трон, желала продолжения войны с Россией, которая к тому времени уже «оттяпала» у Швеции всю Прибалтику и часть Финляндии. Переговоры на островах были прерваны. Швеции удалось создать новую коалицию, в которую вошли Австрия, Саксония и Ганновер (см. выше «Урок №3»). Англия пообещала Швеции военную и финансовую помощь.
Но петровская Россия уже набрала обороты, и военным путём её было не остановить. И в 1719 году русский флот на Балтике сначала нанёс поражение шведам у острова Эзель, а затем в 1720-м – у острова Гренгам. В это же самое время были проведены три успешные десантные операции русских уже в саму Швецию. В итоге шведы в мае 1721 года вновь сели за стол переговоров, но теперь в городке Ништадт. С русской стороны вновь прибыли Яков Брюс и Андрей Остерман, которые и подписали «мир на вечные времена».
Новый договор радикально изменил русско-шведскую границу. К России «навечно» перешли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия и часть Финляндии (значительная часть современной Карелии). В компенсацию за Ливонию Россия обязалась выплатить в течение 4 лет Швеции 2 миллиона талеров (или русских ефимков).
Об этом пункте договора историки спорят по сей день. Ведь это редкий случай, когда победитель что-то выплачивал побеждённым. Причём речь шла о просто колоссальной сумме. Эти 2 миллиона тогда представляли собой 56 тонн серебра. Для России это равнялось половине годового бюджета страны, а для Швеции – годового. И надо сказать, что сумма эта шведам была выплачена полностью.
При этом Пётр I обязался не вмешиваться во внутренние дела Швеции, что позволило новому королю Фредерику I (мужу Ульрики Элеоноры) удержаться на престоле. Именно он передал русскому послу князю Василию Долгорукому в феврале 1727 года квитанцию о принятии Швецией всех обещанных ей 2 миллионов талеров.
20 сентября (9 по старому стилю) 1721 года Россия ратифицировала Ништадтский мирный договор, а 21 (10 по старому стилю) в Москве прошли торжества по поводу победы. В тот день многих наградили медалями «В память Ништадского мира».
«Всё для фронта, всё для победы»
Хотя во время Северной войны 1700–1721 годов этот лозунг и не был провозглашён, вся экономика страны, да и её жизнь была подчинена именно ему. И Нерчинское Забайкалье не было исключением. Тем более, что именно здесь наконец-то обнаружили серебро и не только его. Историку Алексею Мясникову удалось установить, что история Аргунского (позже названного Нерчинским) сереброплавильного завода началась в 1689 году, том самом, когда был подписан Нерчинский мирный договор.
Именно в год начала Северной войны в Забайкалье, как отмечается в изданном в 2011 году в Москве 5-м томе энциклопедии «Металлургия и время», прибыли греческие мастера Александр Левандиан и Спиридон Мануйлов, которые «работали из пятого пуда», то есть получали сдельно пятую часть выплавленного серебра.
Именно Левандиан построил галиды – сереброразделительные печи в грунте. Помощь ему в этом оказал стольник Пётр Саввич Мусин-Пушкин, который в 1703–1706 годах был нерчинским воеводой. Для контроля на строительстве завода он послал своего сына Фёдора. Результатом опытной выработки серебра, произведённой тогда Левандианом, стали выплавка из 254 пудов (более 4 тонн) руды 59 пудов (более 945 килограммов) свинца, из которого чистого серебра было добыто 5 фунтов 30 золотников (около 23 килограммов).
Это позволило в 1704 году перевести завод на промышленную основу. Именно здесь, и мы можем этим гордиться, было произведено первое российское серебро. До того его приобретали в Европе, продавая туда лес, зерно, меха и так далее. Это делали и после выплавки нерчинского серебра, так как его было явно недостаточно, но оно тоже играло свою роль.
Серебро из Забайкалья доставляли на монетный двор сначала в Москву, а затем в Петербург. Первая партия составила один фунт 24 золотника. Из неё были отчеканены монеты рублёвого достоинства (43 миллиметра, 28 граммов) с изображением на аверсе профиля Петра I. В 1706 году по окончании контракта Левандиан и Мануйлов отбыли из Нерчинска в Москву с караваном серебра. На Аргунском (Нерчинском) заводе остались Семён Грек (Григорьев) и его сын Иван Семёнов.
В 1706 году впервые привезли в Петербург и нерчинский свинец. Себестоимость нерчинской свинцовой плавки составляла всего 10 копеек за пуд, провоз до столицы возвышал стоимость пуда свинца до 4,5 рубля. Поэтому цены на английский свинец, пуд которого покупали более чем за 8 рублей, снизились в два раза. Так что на изготовление пуль, которые разили шведов на поле Полтавской битвы, пошёл и нерчинский свинец.
1706 год запомнился и тем, что в тот год Петру I в подарок был поднесён изготовленный из нерчинского серебра (об этом гласила надпись на корме) кубок-кораблик, и сегодня являющийся уникальным музейным экспонатом в Эрмитаже.
«Безымянный мастер, — говорится в статье об этом подарке царю в «Энциклопедии Забайкалья», — использовал технику литья, ковки, чеканки, резьбы, золочения, окраски. Размеры 30,5x12x37 см. В корпус корабля наливали вино и пили через рожок-бушприт на его носу. На корме корабля помещён барельеф в виде дерева и двух мужских фигур в костюмах нач. XVIII в. Среди 17 фигурок стрелков, копейщиков и артиллеристов выделяется высокая фигура капитана. Корабль – излюбленный образ в культуре Петровской эпохи, символ молодой России».
Из нерчинского же серебра лабораторным путём получено и первое российское золото. Эта работа также проводилась на Московском монетном дворе. В 1718 году это золото использовалось для производства монет 2-рублёвого достоинства весом 1 золотник (4,26 грамма). Именно с этой монетой связано возникновение пословицы «Мал золотник, да дорог».
Ну, и наконец, медаль, а точнее, медали в честь заключения Ништадтского мира были отчеканены из «злата» или серебра домашнего, то есть добытого в России, а это означает — нерчинского. Ими наградили огромное количество солдат и офицеров. Первых награждали большой серебряной мебелью, вторых – золотыми медалями разного достоинства.
Композиция медали была построена с использованием библейских образов. Именно поэтому Северная война уподоблялась всемирному потопу, а на медали был изображён Ноев ковчег и летящий к нему голубь с ветвью в клюве. Радуга – знамение мира – соединяет Петербург и Стокгольм, надпись поясняет «Союзом мира связуемы».
Размеры медалей тоже были разными. Наиболее распространённые были размером 43 миллиметра, что соответствовало размеру русского рубля. Самые крупные (60 миллиметра) были посланы к иностранным дворам, в том числе и неверным союзникам.
Россия ещё раз подчёркивала, что теперь она богатая, самодостаточная и могучая империя, с которой всем лучше считаться, чем воевать.
Спустя несколько лет после заключения мира, а именно в 1724 году, в Нерчинском Заводе была открыта первая во всей Восточной Сибири школа. Серебряному производству нужны были грамотные специалисты.