Царь-крестоносец: чего мы не знаем об Иване Грозном

Вслед за открытым в день Покрова Богородицы в Орле памятником первому русскому царю ещё один готовятся установить в Александрове (Владимирская область), где в XVI веке размещался Опричный двор Грозного. Уже первый из этих памятников вызвал в обществе мощную дискуссию, и, судя по всему, конца и края ей не видно. Однако стоит понять — о чём спорим?

Среднестатистический россиянин имеет представление об Иване IV прежде всего по комедийному фильму Гайдая "Иван Васильевич меняет профессию" (1973 г.) и картине Репина "Иван Грозный убивает своего сына" (1885 г.). Если фильм снят ярко, этнографично и в целом с уважением к нашей старине, то картина целиком выдержана в общей канве популяризируемых "прогрессивным обществом" представлений о первом русском царе как кровавом тиране и убийце (с намёком на то, что весь "проклятый режим" всегда был таким и подлежит свержению). Менее популярна посвящённая царю картина Васнецова 1897 года.

Вот только масштабы зверств Грозного, щедро смаковавшиеся в современных ему письменных (преимущественно западных, нёсших и форму пропаганды "русской угрозы") источниках, невероятно преувеличены и эти преувеличения признаются современными академическими учёными (например такими, как Руслан Скрынников). Но сформированный в XVI веке на Западе облик Ivan the Terrible, то есть "ужасного", успешно тиражируется и в России.

Между тем народное прозвище царя имело иное значение. Вспомним хотя бы в этой связи пушкинскую "Полтаву": "Тогда-то свыше вдохновенный // Раздался звучный глас Петра: "За дело, с Богом!" // Из шатра, толпой любимцев окруженный, // Выходит Петр. Его глаза // Сияют. Лик его ужасен. // Движенья быстры. Он прекрасен, // Он весь, как божия гроза".

— Установлено, что в приложении к царю эпитет "грозный" не имел отрицательного оттенка. Он был связан не с идеей тирании, а с идеей величия, — пишут историки Александр Панченко и Борис Успенский в исследовании "Иван Грозный и Пётр Великий: концепции первого монарха" (1983 г.). — Эпитет "грозный", по-видимому, вызывал сакральные ассоциации. Этот эпитет связывался с "правдой" ... то есть идеей божественного порядка и божественной справедливости.

По их мнению, "в логике Ивана IV отсюда вытекает, что главная обязанность монарха — карать зло, поражать подобно грозе".

О каком зле речь? Приведу небольшую историческую справку. Несмотря на победу в 1380 году над Мамаем, лишь спустя сто лет Русь смогла сбросить с себя монголо-татарское иго, отказавшись от выплаты дани и утверждения великих князей Ордой. Вскоре после этого Золотая Орда распалась, но на её останках быстро возникли новые воинственные ханства — Крымское, Казанское и Астраханское.

Уже в 1521 году крымский хан Мехмет-Гирей со стотысячным войском обрушился на Русь, разорив окрестности Москвы и потребовав платить ему дань, как ранее Золотой Орде. Набеги происходили и с востока — из Казани, где уже во время похода Грозного были освобождены многие тысячи русских пленников.

В книге историка Платона Заринского "Ход осады и взятия Казани в 1552 году русскими войсками" (1877 г.) приведено свидетельство одного из пробывших в таком плену: "Казанцы из земли нашей не выходили, а всегда воевали и проливали кровь, как воду. Христиан каждый день уводили в плен казанские сарацины, старым же и негодным выкалывали глаза, а иным отсекали руки и ноги".

— Карамзин считал взятие Казани равносильным Мамаеву побоищу, — напоминал Заринский. — Чтобы оценить важность того или другого исторического события, мы имеем верный критерий в исторической песне. О взятии Казани до нас дошли исторические песни, между тем как о Куликовской битве до нас не дошло этой исторической памяти. Это и понятно. Куликовская битва не освободила Русь от татар... Казанское взятие совершенно обезопасило наши восточные границы.

Вспомним также, что предстоятель Русской церкви митрополит Макарий благословил поход на Казань, указав, что он направлен против "проливающих кровь христианскую, оскверняющих и разрушающих церкви православные".

— Подвиг взятия Казани нашими предками не только почитается делом славным, но и религиозной заслугой. Это был крестовый поход земли русской против исламизма, — добавляет историк XIX века.

Уточним, против воинствующего исламизма — того, который в 1990-е годы было принято называть ваххабизмом, — потому что при Иване IV впервые прямо формулируется государственная идея веротерпимости.

— Мой государь — не враг мусульманской веры, — заявил в 1570 году турецкому султану русский посол Иван Новосильцев. — Его слуга (вассал. — Прим. Лайфа) царь ("царями" по старой памяти именовали татарских ханов, пусть и вассальных. — Прим. Лайфа) Саин-Булат господствует в Касимове, царь Кайбула в Юрьеве, князья ногайские в Романове, все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях.

Ещё одна угроза оставалась на Западе — Великое княжество Литовское, которое, воспользовавшись татарским нашествием, захватило западные и южные русские земли. Князь Ольгерд, овладевший в 1363 году Киевом, дважды (в 1368-м и 1370 году) осаждал Москву, а его наследники взяли Смоленск и продвинули границы на восток вплоть до Вязьмы. В 1380 году князь Ягайло вёл войска на соединение с Мамаем для похода на Москву (опоздав буквально на день), а в 1521 году среди напавшего на Русь войска крымского хана были присланные из Литвы военные.

— Целью похода Иван Васильевич объявил не только возвращение под власть законного монарха его старых "вотчин", незаконно захваченных когда-то рыцарями Тевтонского ордена, но и освобождение православных, живших в Великом княжестве Литовском, от власти иноверцев-еретиков, — пишет современный историк Сергей Нечаев. — По сути, предстоящий поход царя на Литву задумывался как некий крестовый поход, подобный походам русской армии на Казань.

Четвертьвековая (1558—1583 годы) война на западе, которую позже повторит Пётр Первый, "прорубивший окно на Запад" с не меньшими трудами и жертвами, была проиграна Россией лишь потому, что в неё вступила и Польша, и Швеция, и де-факто другие страны Запада, щедро обработанные пропагандой о "русской угрозе".

Поход стотысячной армии Стефана Батория на Псков (1581—1582 годы) финансировался монархами крупнейших немецких государств (Пруссии, Бранденбурга и Саксонии), а сама эта армия была укомплектована наёмниками из всех стран Европы, в её рядах был, например, и великий гетман Венгрии, погибший в боях за Покровскую башню Псковского кремля (которую русские отбивали под предводительством монахов с иконами) 8 сентября 1581 года.

При этом, в итоге проиграв войну в Литве и Ливонии, Россия потеряла из ранее принадлежавших ей земель побережье Финского залива. Но можно вспомнить, что и Пётр Первый, потерпев поражение на Пруте в 1711 году, вынужден был вернуть туркам завоёванные у них ранее Азов и выход к Азовскому морю.

— Два месяца вся страна, затаив дыхание, ждала, когда откроется этот памятник, и не верили, что это случится, но всячески желали, — отметил на открытии памятника грозному царю в Орле депутат Госдумы Николай Земцов ("Единая Россия"). — И вот царь, который в одной руке держит символ защиты отечества — меч, а в другой руке крест — духовное оружие, появился в вашем городе.