Последствия отрицательной селекции
Когда питерский литератор Александр Житинский издавал первый сборник поэтессы Верочки Полозковой, всячески расхваливая свою протеже, он прекрасно понимал, что делает.
Ах Астахова. Без грима. Избранное. Новое. – Москва: Эксмо, 2019. – 288 с. – 10 000 экз.
Когда питерский литератор Александр Житинский издавал первый сборник поэтессы Верочки Полозковой, всячески расхваливая свою протеже, он прекрасно понимал, что делает. Всем нам порой хочется немножечко побыть Богом. Но ещё до ухода Житинского в лучший мир Верочка сумела «отблагодарить» его, назвав «неприятным пожилым еврейским толстячком». Эта же фраза относилась и к Дмитрию Быкову, защищавшему Полозкову от критики, а потом «посмевшему» на пару с Житинским обсудить творческий путь Верочки.
Заматерев и окончательно зазвездив, публикозависимая Полозкова продолжала напоказ ссориться с теми, от кого не видела ничего, кроме добра. Так, например, покусала режиссёра Эдуарда Боякова, назвав его «сошедшим с ума пропутинским псом», хотя тот ставил спектакли по её стихам и долгое время был наставником поэтессы. А ещё пожелала смерти в Донбассе Захару Прилепину. Да и не раз и не два отмечалась хамскими заявлениями и оскорблениями в отношении разных людей.
Мораль здесь такова: не следует вводить в литературу то, что ею не является. История Верочки – это история капризного и избалованного ребёнка, но никак не писателя. Склочность, мстительность, тяга к разборкам – всё это вполне подходит для женских форумов и социальных сетей, но не для литературы, где и своих дрязг вполне хватает. А вот на почве словесности успехи Полозковой за десять с лишним лет более чем скромны: всего две публикации в «Журнальном зале», одна из которых вышла с издевательским предисловием Бахыта Кенжеева, да несколько книжек, разошедшихся среди сетевых поклонников, но не произведших впечатления на профессиональное писательское сообщество. Зато в активе частые музыкально-поэтические концерты по типу тех, что дают Лариса Рубальская и Илья Резник. Не исключено, кто-то посчитает это достижением. Однако, как говорил старый дворник, кому и кобыла невеста.
Но если можно Полозковой, то почему нельзя другим? Есть такой термин в науке – отрицательная селекция. Это когда отбирают слабейших особей растений или животных, а затем скрещивают их. Потом из плодов или потомства вновь отбираются слабейшие и опять скрещиваются. В итоге вид становится нежизнеспособным, вырождается. Нечто подобное можно проследить и в литературе, в частности в поэзии. За Верочкой, не хватавшей звёзд с неба, но распиаренной по самое не могу, обязательно должны были появиться другие такие же сочинительницы эстрадного типа. Они и появились. И теперь тоже радуют нас зарифмованными «женскими откровениями» второй свежести, кривляясь на больших и малых сценах.
Не будем перечислять всех этих ярких барышень, но об одной скажем особо. Ах Астахову (творческий псевдоним Ирины Астаховой) часто сравнивают с Полозковой. И даже называют главной конкуренткой Верочки на эстраде. Можно сказать, что Астахова уже и «заборола» Полозкову. Во всяком случае, и пишут о ней чаще, и поклонников у неё больше. Но происходит это вовсе не по тому, что Астахова талантливее. Ровно наоборот. Лучшие тексты Верочки, во всяком случае, могут быть отнесены к стихам. Астахова же изначально производила самую примитивную и кричаще-пошлую словесную жвачку. Но именно потому и снискала такую популярность.
Успех Полозковой был основан на том, что публика, читавшая в интернете её тексты, серьёзной поэзии никогда не знала и не понимала. Настоящие авторы казались недалёким поклонникам Верочки скучными и непонятными. Но ровно тем же путём идёт сейчас Астахова – игра на понижение приносит ей немалые дивиденды. И вот уже Полозкова на фоне Астаховой кажется слишком заумной, а ведь толпе нужно чего попроще… Это и есть отрицательная селекция в действии. Если уж назвали поэтессой и распиарили на всю страну Полозкову, то обязательно должен был появиться кто-то вроде Астаховой. То есть такая же Полозкова, но на порядок хуже и при этом «доступнее» для масс. Ведь и Астахова фигура не самостоятельная. За ней стоят такие же пиарщики, как стояли в своё время за Верочкой.
Возьмём последнюю книжку Астаховой – «Без грима». В неё вошли как «избранные» стихи, так и «новые». Таким образом, поделённая на две части, эта книга может дать полное представление о творчестве автора. Вот стихотворение «Карантин», написанное, как мы понимаем ещё до эпидемии коронавируса (недаром ведь поэтов считают пророками!):
Я закрыл себя на карантин,
И тебе теперь ко мне невхоже!
Сердце ведь – оно не магазин:
Всех подряд не потчует прохожих.
Уж не знаю, как там с пророческим даром, а вот чувства слова Астаховой явно не хватает. Такое впечатление, что русский язык для неё не родной. И это не какой-то черновой текст из социальных сетей, это стихотворение из раздела «избранное». То есть текст специально отобранный по качеству. Один из лучших. И что же мы видим? «…Тебе теперь ко мне невхоже» – это вообще о чём, на каком наречии? То, что сердце не магазин, мы знали и без автора, но вот как этот важнейший орган человеческого тела может кого-то «потчевать», да и чем – великая тайна. Не говорим уже про «новаторскую» рифму карантин – магазин и однокоренную невхоже – прохожих.
Иногда кажется, что Астахова пишет это не всерьёз, а, простите, банально стебётся над читателем. Ну нельзя же в самом деле вот так вот… Но, как показывает книга «Без грима», вполне себе можно. Ещё из «избранного»:
Я даже разучусь писать стихи,
Только будь, пожалуйста, настоящим!
У моей беспризорной тоски
Столько светлого и блестящего!
Поразительно, но она искренне полагает, что умеет писать стихи! И что может разучиться! Хотелось бы успокоить барышню: разучиться ей не грозит, поскольку даже основы стихосложения она освоила не в полной мере. И совершенно неважно, старые стихи Астаховой мы читаем или новые. Там почти все ниже плинтуса. Вот из раздела «новое»:
Куда ночь, туда и сон,
Куда ты, туда и я,
Куда я, туда и он –
Но ругать нельзя!
Да нет, уж извините, но ругать мы будем. Потому что это не поэзия. Это издевательство. Над литературой. Над здравым смыслом. Над русским языком. Ещё читаем:
Воду пью (мне не всё равно),
Я хочу изменить природу.
Но ты злишься и ищешь дно,
Ты плюёшься и плачешь в воду.
Уже не задаёмся вопросом, как можно изменить природу посредством приёма воды внутрь. Согласимся даже, что в воду можно плюнуть. Но, товарищи дорогие, кто-нибудь умеет «плакать в воду»? Кто-нибудь знает, что имел в виду автор этих строк? Ответа, конечно, нет. Потому что бред не поддаётся разбору и анализу. А стихи Астаховой в большинстве своём – это малограмотный бред.
В книге «Без грима» сообщается, что Астахова «один из самых востребованных поэтов в современном русскоязычном (! – «ЛГ») мире». Ну, если иметь в виду именно русскоязычную публику, знающую великий и могучий абы как, то там, возможно, всё это и «проканает». Кстати сказать, та же Полозкова обожает выступать в Киеве, нарочито демонстрируя свою поддержку действий властей Украины в Донбассе. Астахова же не преминула нанести ей ответный удар концертами в другом дружественном для нас городе – в Тбилиси. Всего же, как говорится в книге «Без грима», Астахова дала под 400 концертов почти в двухстах городах полутора десятка стран. Но мы не будем заострять внимание на соперничестве этих титаниц отечественной словесности; хорошо бы они так и остались в том русскоязычном мире, где корявость, невнятность и глупость могут сойти за достоинство.
Только вот вряд ли они там останутся. Настоящая (и самая массовая) публика здесь, в России, а потому мы ещё долго будем наблюдать последствия отрицательной селекции в литературной среде. Вслед за Полозковой пришла Астахова. Но кто придёт после Астаховой? Страшно и подумать…
Сергей Антипов