Владыка Мануил

Однажды ленинградский рабочий Виталий Павлов опоздал на первомайскую демонстрацию. Спешил, как мог, но, когда добрался до центра города, колонна его завода уже ушла. И тогда он просто отправился бродить по улицам.

В конце концов ноги вынесли его на Литейный проспект, оттуда — на улицу Пестеля. И привели прямо к Спасо-Преображенскому собору. Виталий зашел внутрь — просто так, от нечего делать. И так вдруг хорошо себя почувствовал в стенах храма, так его поразили царившие внутри тишина и величие…

Было это в 1970 году. Сам Виталий Павлов тогда не знал, что это маленькое событие перевернет всю его жизнь. Что из церкви уйти он уже не сможет и однажды станет священником. И что именно ему через двадцать лет выпадет на долю огромное дело — стать духовным строителем Карелии, вновь наполнить республику храмами, а души людей — верой.

Долгий путь в Карелию

Позже владыка Мануил будет вспоминать, что до двадцати лет в Бога и не верил. Он ведь был из советской рабочей семьи, мама его трудилась в ЛОМО — Ленинградском оптико-механическом объединении. Сам он после восьмого класса устроился туда же учеником, готовился  поступать в институт точной механики и оптики. Но после того случайного визита в собор стал регулярно бывать в церкви, а вместо ЛИТМО задумал идти в семинарию.

Попасть туда, кстати, было не так-то просто, особенно для заводского рабочего. Но Виталий Павлов был упорным и места все-таки добился. А после учебы перед ним встал непростой выбор:  жениться или идти в монахи. Священник не может вступать в брак после рукоположения, и решить этот вопрос нужно до принятия сана.

Виталий  в то время дружил с хорошей девушкой. Но выбор для него был практически очевиден.

В январе 1976 года Виталий Павлов принял постриг с именем Мануил. Через несколько дней его рукоположили сначала в иеродиаконы, а потом в иеромонахи.

Затем были Ленинградская духовная академия, стажировка в Швейцарии, в Экуменическом институте в Боссэ, год службы в Париже. Такова была политика митрополита Никодима: он хотел, чтобы его духовенство получило хорошую богословскую подготовку. С этим багажом отец Мануил какое-то время преподавал в семинарии, уже в сане архимандрита был секретарем Ленинградского епархиального управления, даже исполнял обязанности ректора духовной академии.

Служение едва не прервалось в 1986 году: будущий владыка с водителем поехал в Кировск, и у моста через Неву их «Волга» столкнулась с микроавтобусом. Двигатель машины повредил отцу Мануилу ноги. Хирург в больнице честно предупредил: одна нога может стать короче другой, потребуется ортопедическая обувь.

Но стараниями врачей отец Мануил всё же встал на ноги. Какое-то время он был настоятелем храма в Тихвине, а в июне 1987 года стал благочинным Олонецкой епархии и настоятелем Крестовоздвиженского собора в Петрозаводске.

Надо сказать, что до той поры церковной жизнью Карелии управляла Ленинградская митрополия. Но в 1990 году патриарх Алексий II решил возродить в республике самостоятельную епархию и возвел архимандрита Мануила в сан епископа Петрозаводского и Олонецкого.

Главный храм

Итак, на дворе непростые 90-е. Владыка Мануил стоит во главе молодой епархии. А ситуация в ней, мягко говоря, безрадостная. На всю Карелию действуют только четыре храма — при том что до революции их было около 600, но остальные или уничтожили, или приспособили под другие нужды. И ни одного монастыря, ни одной воскресной школы.

Но владыку это не пугало — наоборот, вдохновляло. Ведь церковь впервые за многие десятилетия  могла вздохнуть свободно: Верховный Совет РСФСР принял закон о свободе вероисповедания, религиозные организации получили право оформлять юрлица, владеть собственностью. Да и люди после развала Союза стали искать новые ориентиры и снова задумались о вере.

Владыка Мануил приехал в Карелию с мечтой восстановить храмы и привести в них прихожан. Он взялся за эту, казалось бы, неподъемную задачу с большим рвением: стал ходить по кабинетам, говорил с властями, убеждал вернуть церкви то, что у нее когда-то отобрали.

«90-е годы характеризовались огромным порывом граждан поддержать церковь и в то же время крайне низкими доходами людей и скудными возможностями государства, — вспоминает бывший губернатор Карелии Сергей Катанандов, который в то время был председателем исполкома  Петрозаводского совета депутатов, а год спустя стал мэром города Петрозаводска. — Денег в бюджете не хватало даже на такие элементарные вещи, как выплата пенсий. И, тем не менее, мы вместе находили решения, находили союзников.

Процесс возвращения имущества церкви шел болезненно, непросто. Дело в том, что законодательство российское тогда не предусматривало таких процессов, закона о реституции церковных ценностей еще не было. Один из самых сложных вопросов касался переноса краеведческого музея, который тогда располагался в церкви Александра Невского, и возвращения храма епархии».

Именно эту церковь между тем вернуть надо было в первую очередь: прежний кафедральный собор, Святодуховский, взорвали большевики, и епархии нужен был новый главный храм.

Когда в церковь Александра Невского въезжал музей, здание переделали: разделили перекрытиями на три этажа, сбили выступавшие внутрь зала карнизы и капители колонн, сняли купола и колокола, снесли башенки-кампанилы. Восстановить всё это было реально. Но работы выливались в такую сумму, которую в то голодное время собрать можно было, пожалуй, только чудом.

И чудо это свершилось: на призыв владыки Мануила откликнулись и власти, и коммерческие фирмы, и простые прихожане. В 1996 году на восстановление храма собрали около 39 миллионов. Были и те, кто помогал руками, непосредственно на стройплощадке — военнослужащие, например.

Завершающий этап работ профинансировали правительство республики, мэрия Петрозаводска и другие члены попечительского совета храма, в который вошли самые разные организации, от Беломорско-Онежского пароходства и Октябрьской железной дороги до «Карелэнерго» и представительства МИД России в Карелии.

Ремонт длился семь лет, а в 2000 году собор заново освятил патриарх Алексий II.

Сейчас кажется удивительным, как в сложнейшее для страны время нашлись ресурсы  для такого масштабного проекта. Но тут сыграл роль личный авторитет владыки Мануила, который умел находить общий язык с властями и бизнесменами, верующими и не очень.

«Я никогда не видела и не слышала ни от кого отторжения в адрес владыки Мануила, — вспоминает депутат Госдумы России Валентина Пивненко. — Это личность, понимаете! И сказать ему «нет», я думаю, ни у кого просто язык не поворачивался. У владыки было прекрасное образование, он знал несколько иностранных языков, но самое главное — он был человеком редкой душевной красоты и доброты. Эта доброта отражалась в глазах, и люди к нему тянулись, испытывали к нему огромное доверие».

Храмы и люди

Восстановлением главного храма дело, конечно, не ограничилось: буквально за полтора года стараниями владыки приходов в Карелии стало уже не четыре, а двадцать. Со временем службы возобновились в Смоленском соборе в Олонце, Александро-Невской церкви в Пудоже. Практически из руин подняли старинный Сретенский храм в Петрозаводске, в котором в советское время были то школа, то магазин, то общежитие.

Там, где возвращать было нечего, строили новые церкви. Одним из первых заложили фундамент храма в честь Покрова Божией Матери в Костомукше, после храмы появлялись по всей республике, от Калевалы и Чупы до Лахденпохьи и Питкяранты.

В связи с этим, правда, вставала проблема: кому совершать службы? К началу 90-х в Карелии осталось всего восемь священников, и искать новых было ничуть не легче, чем возвращать церковное имущество. А где-то даже и сложнее.

Будущее духовенство владыка искал и в Карелии, и в других регионах — Санкт-Петербурге, например. Причем приглашал не только рукоположенных священников, но и просто воцерковленных людей, которых сам возводил в сан, а уж потом они получали духовное образование. При владыке служить в Карелию, пусть даже в самые отдаленные приходы и монастыри, ехали охотно даже из столичных городов.

Выбирал владыка тщательно: ездил по разным приходам, знакомился, присматривался.

«Владыка всегда обращал внимание на рекомендации настоятелей приходов, из которых приглашал молодых людей, — рассказывает протоиерей Сергий Герасимов, настоятель Сретенского храма в Деревянном и храма во имя великомученика Дмитрия Солунского в Сулажгоре. — Обязательно смотрел, какая семья у священника, благочестив ли он, искренне ли верит, есть ли у него вредные привычки, как он общается с окружающими. Владыке нужны были люди, которые смогут послужить церкви и будут готовы при этом отказываться от каких-то мирских благ, достижений».

Сам отец Сергий когда-то был одним из таких людей. Он увлекался хоровой музыкой, пел в разных коллективах, в том числе на клиросе в Екатерининской церкви. Там его и приметил епископ Мануил. И позвал к себе в диаконы.

После этого отец Сергий многие годы провел рядом с владыкой: помогал в трудах, возил на своей машине по всей Карелии, объездил с ним все вновь образованные приходы.

Наставление и помощь

Построить церкви в Карелии было важно. Но еще важнее — построить храм внутри человека. Когда СССР распался, интерес к вере вырос многократно: в Крестовоздвиженском соборе в Петрозаводске в то время бывало по 30-40, а то и по сто крещений в день. Но люди, воспитанные в духе советской атеистической идеологии, на самом деле мало смыслили в православии.

«Это было очень сложно: приходилось психологию людей менять после советского безбожного времени, — рассказывает отец Сергий. — Владыка очень много выступал, он просто ездил с лекциями и говорил с людьми о Боге. Тогда ведь даже литературы особой не было — в отличие от нынешнего времени, даже Евангелия нельзя было найти».