В ЧЕМ СОСТОИТ РУССКАЯ ИДЕЯ

Редакция ЛР не отдаёт предпочтения никому – и это правильно: может статься, этот своеобразный «Ноев ковчег», где «каждой твари – по паре», и окажется средством духовного (а затем и практического) спасения в том политико-экономическом Потопе, в водах которого мы дрейфуем уже четверть века, с каждым годом погружаясь в них всё глубже и всё стремительнее!

И всё же, пока это лишь нестройный набор голосов, которые явно не слагаются в единый хор, а следовательно, не ведут к той «синергии» общего действия, которая необходима для спасения. Один из способов создать подобное единство – выработать общий подход к решению главного вопроса нашего времени: что такое Россия, в чём состоит её историческая задача, в чём заключается «русская идея» сегодня, в условиях глобализации, где тон задаёт западная, прежде всего англосаксонская культура в лице США?

Без понимания специфики русской культуры мы будем оставаться под властью стереотипов западного, либерального мышления во всех сферах культуры – от производства и науки до искусства и быта. Все предпринятые за последние четверть века попытки выработать «национальную идею», опираясь на пережившие себя концепции «славянофилов – западников», «евразийцев», на православие или на русскую философию (включая пособника нацистов Ивана Ильина), а также (отчасти в качестве оппозиции первым) на более поздние, но столь же неработоспособные концепции Хантингтона, Тойнби, Фукуямы и прочих «минутных властителей дум» не увенчались успехом. Основная причина состоит не столько в описательности этих теорий или в их недостаточной конкретности, сколько в том, что выводы, полученные на их основе, носят не утверждающий, а негативный, отрицающий характер: «Мы – не Европа», «Мы – не Восток и не Запад», «Мы – другие»… А какие?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вписать Россию в контекст общечеловеческой истории. В современном научном познании существуют два основных подхода к её пониманию: цивилизационный (Данилевский, Шпенглер, Константин Леонтьев и др.) и формационный (по большей части вульгарно – сугубо экономически – понятый марксизм). Оба в чистом виде неработоспособны: первый страдает субъективизмом, второй «не берёт» человека. Единственное, что к началу XXI века можно сказать более-менее определённо, это то, что в истории есть некий вектор, который Гегель когда-то определил как «прогресс в сознании свободы» – нарастание ценности отдельного человека, признание значимости человеческой личности. Конечно, это только вектор, к тому же не слишком действенный, даже слабый, но он всё-таки существует: крепостной крестьянин более свободен, чем раб, а наёмный рабочий – чем крепостной и т.д.; во всяком случае, каннибализм и геноцид, бывшие обычным делом в архаических сообществах, ныне повсеместно отторгаются всеми нормальными людьми.
В основе этого прогресса – накопление культуры, объём которой, сначала концентрируемый обществом, а потом, при воспитании усваиваемый индивидом, и задаёт степень развития человека как личности.

Итак, чтобы понять место России в мировой истории, следует хотя бы контурно очертить модель воспроизводства всей общечеловеческой культуры, а затем вписать в её контекст культуру России. Для этого представим культуру как некое поле, размеченное и по горизонтали, и по вертикали, наподобие частей света на географической карте (диагональные оси оставим для последующего обсуждения).

По горизонтали (подобной оси «Восток – Запад» на географической карте), располагаются два полюса культуры, указывающие соответственно на орудия труда, посредством которых человек воздействует на природу, и на общение, т.е. на коллектив, в среде которого человек живёт и обучается использованию этих орудий. В первом случае перед нами «отношения людей по поводу вещей», а во втором – «отношения людей по поводу людей».

По вертикали (ось «Север – Юг») располагаются два других полюса культуры, определяющие уровень их исторического развития. В традиционных культурах главным социальным элементом является община, а личность не выделена; в современных главным элементом становится отдельный индивид.

Историческая трансформация традиционных культур в современные предполагает разведение орудийных и общенческих полюсов культуры: в традиционном состоянии они нераздельно слиты, ибо вся жизнь людей погружена в общину, где производство и быт не разделены; в современной же культуре эти полюса противопоставлены друг другу: производственная и частная жизнь человека – совершенно разные сферы. Современная культура с некоторыми особенностями воспроизводится во всех промышленно развитых странах, в том числе и в России, которая уже во второй половине
XIX века окончательно встала на этот путь. Первая книга Ленина «Развитие капитализма в России», во всём научном мире и сегодня признаваемая первоклассной социологической работой, содержит неопровержимые доказательства того, что в России, воспринявшей рыночные порядки, община неуклонно разрушается и обречена на гибель.

Среди культур современного типа первопроходцем и безусловным лидером, особенно после победы над капиталистическими конкурентами (над Францией в XIX веке и Германией в XX веке), является англосаксонская культура, в которой сделан акцент на орудийном, производственном компоненте. Что и определяет узко-практическую установку в сознании её представителей, объясняет её приоритет в естествознании и технике, делает понятным доминирование Англии и США в индустриальную эпоху. Односторонней ориентации на производство соответствует товарная, рыночная экономика; поэтому США, сосредоточив у себя науку, и стали лидером мирового капитализма. Что же касается другого конкурента англосаксов – Советского Союза, то он распался не столько от внешнего напора, сколько от внутренней несогласованности между провозглашёнными социальными принципами и реальным экономическом механизмом, в котором не были изжиты рыночные – фатально воссоздающие капитализм – принципы: поколение, получавшее высшее образование в советский период, помнит выраженьице про «товарное производство при социализме» (?!) из курса политэкономии!

В наши дни сугубо производственная, техническая направленность развития общества становится разрушительной. По линии орудийной культуры это проявляется в многочисленных мировых кризисах (экологическом, экономическом, военном, антропологическом и т.д.); по линии общения – в засилии «массовой культуры». Но одновременно вызревает понимание того, что все эти тенденции носят рукотворный характер и, следовательно, могут и должны быть разрешены самими людьми. Нужно понять человека, причём не как потребляющее животное, а глубже, по сути. В этих условиях культура России, в которой преимущественное развитие получила именно её гуманитарная, общенческая составляющая, закономерно выдвигается на роль лидера общецилизационного процесса. Об этом свидетельствует ведущая роль русского искусства в раскрытии внутреннего, психологического мира человека: русская литература cтала лидером ещё в XIX веке, весь XX прошёл под знаком безусловного доминирования русской музыки (Прокофьев, Шостакович, с известными оговорками Стравинский).

Другой пример. В науке известна «пирамида человеческих потребностей» из пяти ступеней американского психолога Абрахама Маслоу: простейшие животные потребности – потребность в безопасности – потребность в коллективе – потребность в признании и – потребность в мышлении (на вершине). Таким образом, необходимость думать – это высший человеческий запрос. Но «думать» – это не столь просто, как кажется западным теоретикам, ведь мыслительная деятельность, может быть и ограниченной, узко-инструментальной (например, проектировщики крематориев для гитлеровских концлагерей), если в неё не введён сугубо человеческий, гуманитарный компонент. Между тем русская культура в лице Пушкина уже давно осознала его необходимость: «Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать» – для полноценного существования человеку мало одного мышления, необходимо ещё и чувство, сочувствие, общение. Которое только и способно предотвратить все разрушительные эффекты одностороннего интеллекта.

Итак, культура России развёрнута на общение, на человека, на его внутренний мир. И, что не менее важно, при этом она способна создавать технологии, не менее совершенные, чем на Западе: в советское время была создана вторая, параллельная западной техносфера, не менее мощная. Она и сегодня защищает нас. В общем, Россия, в отличие от всех других цивилизаций, обречённых на односторонность, обладает двумя полюсами культуры. Следовательно, если рассчитывать на продолжение мировой истории, то иных претендентов, кроме России, на роль лидера этого процесса сегодня просто не существует. В этом и состоит русская идея в её современном воплощении.

 В. РЫБИН,

доктор философских наук

г. ЧЕЛЯБИНСК