О чем молчат поля сражений? Поисковики из Заречного и Пензы рассказали о прошедшей экспедиции
30 километров по белорусским полям, где в 1941 и 1944 годах гремели взрывы, – столько каждый день проходили мы, бойцы сводного поискового отряда Пензенской области. И то и дело останавливались на каждый оглушительный сигнал металлоискателя в надежде найти наших солдат. В рядах отряда в этом году было трое зареченцев: редактор нашего портала zarpressa.ru Кристина Павлова, историк Илья Мурылев и 11-классник 221-й школы Богдан Гаврилин.
Двое у дороги
На развилке дорог западнее Старого Села Рогачевского района в 1944-м в братской могиле захоронили несколько бойцов. Вероятно, солдат 295-го гвардейского артполка. Эти данные из архива подтвердили старожилы. Ни точного места, ни числа бойцов нам узнать не удалось. А местные жители не знали, переносили ли захоронение после войны. Проверить было необходимо: вдруг кто остался.
На обочине, поросшей молодыми соснами, работать пришлось щупами – тонкими металлическими стержнями длиной чуть больше метра. Провалов – полостей в земле – было много: значит, земля здесь рыхлая, перекопанная. Сделали сотню попыток, пока не нащупали останки на глубине больше метра.
Могилой для солдата, убитого осколком, послужила глубокая воронка. Но его не просто закопали второпях, как это часто бывало во время ожесточенных боев, а похоронили в гробу, сколоченном, по нашим предположениям, из ящиков для снарядов. Никаких опознавательных знаков у бойца не оказалось. Неподалеку мы обнаружили останки еще одного – тоже безымянного – солдата.
Где вы, родные?
За несколько месяцев до экспедиции поисковики работали в архивах, сопоставляли современные и военные карты, изучали немецкую аэрофотосъемку, чтобы обнаружить неучтенные захоронения красноармейцев. Но в августе на поле, где мы должны были начать поиск, еще росла кукуруза. Пришлось перебираться на другое место.
«Кости, разорванная обувь, окровавленная одежда, автоматные ленты, оружие – чего здесь только не было, – рассказала нам местная жительница Зоя Дойлидова про поле на восточной окраине села Виричев. – Наши убитые были буквально в каждой воронке и траншее. Засыпали их прямо тут».
Однако документов, которые бы доподлинно указали, где именно работать поисковикам, не сохранилось. В нашем распоряжении была только схема немецкого генерала, на которой он красной стрелкой отметил фланговый удар красноармейцев. Еще один местный житель показал план, нарисованный его отцом-топографом после войны: на нем примерно указаны братские могилы советских солдат.
По этим картам определили периметр и начали искать. Несколько часов с металлоискателями и лопатами прочесывали мы поле. Иногда сигнал уходил так глубоко, что приходилось зарываться в землю на полтора метра. А там – только фрагмент сельхозтехники или небольшие осколки. Находили мы и неразорвавшиеся снаряды, которые опасны до сих пор. Для их разминирования приезжают саперы.
Пять дней под палящим солнцем мы продолжали искать наших. Надежда не покидала. Вдруг раздался радостный крик: «Каска! Наша! Халхинголка! И фрагмент ремня…» Аккуратно окопали место, начали зачищать… а останков нет.
Найти советскую каску здесь не так просто. После войны большое село Виричев было полностью разрушено. Жители отстроили его, а чтобы в домах было уютно, обязательно заводили комнатные цветы. Вместо горшков использовали советские каски. Как дань памяти нашим бойцам. «Однажды я по незнанию принесла домой немецкую каску, так мама меня отругала, приказала унести эту находку за несколько километров и там выбросить», – вспоминает Зоя Дойлидова.
А мы продолжали искать. Уже молча. Тишину прерывал только писк металлоискателей. И время от времени кто-нибудь из нас тихо спрашивал: «Где же вы, родные?»
Там начинался «Багратион»
После нескольких дней поиска глубинный металлоискатель наконец поймал длинный пронзительный сигнал. Начали копать: гильза от одного немецкого снаряда, второго, третьего… Подняли их более 40. Сверились с картой: мы находились на второй линии обороны гитлеровцев перед началом операции «Багратион». Немцы простояли тут недолго: наши накрыли их ранним утром 24 июня 1944 года.
Сейчас поисковики готовятся к следующей «Вахте Памяти», чтобы завершить начатое на том самом поле, с которого начался «Багратион».