Ладони, прогоняющие боль

Ирина Герасименко всегда хотела помогать другим людям

Как-то на прогулке по Олимпийской аллее Ирина обратила внимание на женщину, ведущую за руку подростка лет двенадцати. Картина сама по себе непривычная, ведь он уже не малыш, да и фигура у мальчика — сутулая, скособоченная. У Ирины вдруг сдавило сердце от жалости, и она неожиданно для себя обратилась к его матери: 

— Я специалист по массажу, вижу, что у вашего сына сильно нарушена осанка, мне бы хотелось помочь вам! У меня кабинет недалеко, можно сеанс хоть сейчас провести. 

Женщина посмотрела с удивлением: дожили, массажисты клиентов уже на улице выискивают.

— Вы не переживайте, я с вас ни копейки не возьму, — заверила ее Ирина. 

Мама мальчика чуть не расплакалась:
— Спасибо, если так… 

Не могла пройти мимо

Ирина Герасименко, основатель и руководитель Пензенского благотворительного центра социальной поддержки и физической адаптации, видит людей насквозь. Нет, она не ясновидящая. Просто на третьем году работы массажистом у нее случилась, как она говорит, профессиональная деформация. 

— Я стала видеть своих потенциальных пациентов. По манере двигаться начала понимать, что у человека болит, где напряжено тело. По звуку шагов — какая нога короче и в какую сторону перекошен таз. Даже по звуку голоса определяю, насколько напряжена диафрагма и зажата ли шея. Однажды поймала себя на том, что, прогуливаясь, не разглядываю женские наряды, не обращаю внимания на симпатичных мужчин, вообще, вижу не людей, а диагнозы. Просто наваждение какое-то! 

Но, на мой взгляд, дело совсем не в профессиональной деформации, а, напротив, во врожденной склонности Ирины к сопереживанию, способности принимать чужую боль как свою. Иначе она прошла бы мимо той женщины с подростком, лишь отметила бы про себя, что у него диагноз «сколиоз», к примеру. 

Кстати, выяснилось, что парнишке не 12, а 17 лет — у него сильная задержка развития, детский церебральный паралич, аутизм и эпилепсия впридачу. 

Конечно, одним сеансом дело не ограничилось. Ирина занималась с мальчиком полгода. Знала, что его недуги неизлечимы, но изо всех сил старалась облегчить его состояние, выпрямить эту неестественно изогнутую спинку, расслабить постоянно напряженные мышцы рук. 

И совершила маленькое чудо: со слов мамы, если раньше эпилептические припадки случались с сыном каждый вечер, то теперь происходят не чаще двух-трех раз в месяц. Он стал спокойнее и начал общаться с другими членами семьи (раньше никого, кроме матери, не воспринимал). И искривление позвоночника стало менее заметным. 

— Для меня самой это было серьезным профессиональным достижением, — вспоминает Ирина. — Но главное, именно в то время я поняла, что хочу и могу помогать тем, кто нуждается. И придумывать не надо: как, чем — буквально своими руками. 

Пришлось стать сильной

Это уже потом появится НКО, в уставе которой официально будет прописана социальная помощь так называемым льготным категориям граждан: людям с инвалидностью, многодетным, малоимущим, родителям с детьми-инвалидами, сиротам… Работать с Ириной будут единомышленники, специалисты в области физической реабилитации. 

А вначале все происходило спонтанно, по наитию. То знакомая расскажет о своей соседке, замотанной бытом матери-одиночке с грудным младенцем, у которой хроническая головная боль и прострел в пояснице. Ирина тут же: 
— Давай, приводи ко мне на массаж, я ее на ноги поставлю. 

И неважно, что платные клиенты один за другим идут, так что у самой к концу дня спина отваливается. Через «не могу», а молодой маме надо помочь.

— Я себя вспоминала: каково мне было после развода с первым мужем, — признается Герасименко. — Осталась одна с пятилетним сыном, без какой-либо помощи — все мои родные живут в другом регионе. Отправить ребенка к родителям-пенсионерам совесть не позволяла, да и сама не представляла без него жизни. Я работала как лошадь, чтобы прокормить нас обоих. В массажном кабинете разве что не ночевала.

Увы, история типична для современного общества. Ей пришлось стать сильной, потому что рядом оказался слабый мужчина. 

К слову, по первому образованию Ирина — эксперт по недвижимости. Профессию сменила после тяжелого развода, когда ее накрывала жесточайшая депрессия. Однажды подруга чуть ли не силком притащила ее к массажисту. Десятидневный курс хорошего медицинского массажа не только избавил от мышечных болей и спазмов, но и прогнал депрессию. Тогда-то Ирина и захотела овладеть этой профессией. 

Сначала окончила курсы по массажу, но быстро поняла, что этого мало. Не хватало глубоких знаний по анатомии и физиологии. Поступила в колледж на специальность «сестринское дело». 

Добром за добро

— Как я справилась тогда? Не знаю! Учиться можно было только на дневном отделении. Днем на лекциях и на практике, вечером — допоздна на работе. Уставала очень, — рассказывает Ирина. — Помню, снимала свой первый кабинет в одном из учреждений, где работал вахтером пожилой мужчина, летчик гражданской авиации на пенсии, умный, интеллигентный человек. 
Как-то в его смену мы разговорились, я пожаловалась на жизнь: разрываюсь между учебой и работой и ребенка по вечерам и выходным не с кем оставить. Владимир Иванович посочувствовал и предложил: приводи сына на работу, я за ним присмотрю, пока у тебя пациенты будут. 

Как бы трудно ни приходилось в жизни, ей всегда везло на хороших людей. Она старалась и сама что-то сделать для них.
 
— Спустя какое-то время уже Владимиру Ивановичу понадобилась моя помощь. У его супруги инвалидность I группы, ему нередко приходится поднимать и переворачивать бедную женщину. Из-за этого у него «клинит» спину. Так он стал одним из моих первых «социальных» пациентов.

Моя десятина

Со временем у Герасименко появилась возможность снять удобное и просторное помещение, взять в штат сотрудников и, соответственно, расширить перечень реабилитационных услуг: к оздоровительному и гигиеническому массажу добавили занятия лечебной физкультурой, консультации по здоровому образу жизни. 

Для людей в трудной жизненной ситуации процедуры проводятся безвозмездно, а платных групп ЛФК нет вообще. 

— После начала пандемии коронавируса мы включили в льготную категорию еще и медиков, которые переболели ковидом. Мне как-то неудобно стало: я ведь сама медсестра, но вроде бы в тылу, а они в своих больницах и поликлиниках — на передовой. И это самое малое, что я могу для них сделать, — говорит героиня. 

Ирина мечтает организовать еще и аквареабилитацию, благо в помещении, которое она снимает, есть бассейн. А еще — взять в штат юриста, который бы мог защищать права пациентов, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. 

Сил теперь хватает и на бизнес, и на добрые дела. «Моя десятина» — так называет свой благотворительный проект Ирина: 

— Все теперь как-то без надрыва получается, спокойно. У меня есть недвижимость, машина, любимая работа, я создала определенную подушку безопасности. А добрые дела, по сути, это то, что придает жизни смысл и делает нас счастливее.