Почему пензенцы становятся чайлдфри. Круглый стол в ИА «Пенза-Пресс»
Падение рождаемости — это одна из важнейших проблем национального масштаба. Она напрямую касается и Пензенской области, где число родившихся уменьшилось на 5%. ИА «Пенза-Пресс» собрало экспертов из разных областей за один стол, чтобы выяснить, кто виноват и что делать.
Галина Попова, редактор ИА «Пенза-Пресс»: В Пензенской области обеспокоены падением рождаемости. По данным Пензастата, с января по август в 2017 году в регионе родилось 8148 человек, в 2018-м — только 7717. Падение составило около 5%. В итоге нашу область регулярно называют одной из самых пожилых в России. В чем вы видите причины возникновения этой ситуации?
Александр Лебедев, начальник управления министерства труда и социальной защиты Пензенской области: Мало рожают. Причин этому несколько, и они не быстро решаемы. В прошлом году я был на форуме, в котором принимали участие молодые люди, так вот они там расставляли приоритеты. На первом месте оказалась материальная обеспеченность, на втором — любовь и на третьем месте — здоровье. Это очень показательный момент.
Галина Попова: Одной из причин того, что стали меньше рожать, называют стремление женщин сначала сделать карьеру. Есть ли статистика, в каком возрасте женщины становятся мамами в первый раз?
Лана Романова, главный специалист-эксперт министерства здравоохранения Пензенской области: Да, мы видим, что перворождающие повзрослели. Сейчас возраст сместился с 25 до 27−28 лет.
О причинах падения рождаемости можно судить по анкетированию, которое мы проводим с каждой женщиной, пришедшей на аборт. Мы выясняем, почему она пошла на этот шаг. Основных причин три: первая — нежелание иметь ребенка, вторая и третья — наличие в семье малыша либо материальная неустроенность. Но нежелание иметь ребенка — на первом месте.
Галина Попова: Они как-то объясняют это нежелание?
Лана Романова: Это связано и с карьерой, и учебой. Кроме того, вы знаете, как сейчас создаются семьи — через гражданский брак, когда двое видят в браке только себя, третьего они не видят. Никто не хочет сейчас брать на себя ответственность. Каждый живет сам за себя — это большой минус в нашей семейной политике и демографии. Чем может медицина поспособствовать? Отговорить от аборта или помочь тем, кто хочет иметь ребенка, через ЭКО. В этом мы с минтруда работаем бок о бок. Каждый год у нас число ЭКО увеличивается, в этом году их 850, это большое подспорье.
Галина Попова: Если остановиться на вопросе гражданского брака и ответственности, получается, изменилась психология людей? Ведь раньше не было такой проблемы.
Всеволод Константинов, заведующий кафедрой «Общая психология» в ПГУ: Мы сейчас говорим о следствиях, а если остановимся на причинах, то действительно, трансформировались ценности. Мы стали свидетелями возникновения в России потребительского общества. Сейчас мы будем думать, скорее всего, больше о себе, ставить себя во главу угла, будем ориентироваться на свои желания.
Кроме того, появилась колоссальная тревожность — люди видят, насколько непрочны отношения.
Но важна осознанность всего этого. Люди объявляют себя чайлдфри, но не понимают — это их подлинное желание или некая модель, которая транслируется непонятно откуда. И здесь мы уже выходим на проблему массового сознания.
Здесь надо не забывать еще о том, что уносит огромное количество жизней: алкоголизация, смертность в ДТП
Теперь о том, что делать. Есть ресурсы, один из них — привлечение людей из-за пределов России. Это неизбежно.
Галина Попова: Есть еще теория о том, что чем выше уровень образованности, тем меньше люди хотят рожать. Как быть с этим?
Всеволод Константинов: Да, это аксиома. Но выход есть. Такие страны, как Новая Зеландия, Австралия, они активно проводят миграционную политику. Ведь проблема падения рождаемости — массовая. Можно обсуждать разные аспекты, начиная с гражданского брака и заканчивая экспериментами с сексуально-ролевой идентичностью. Вот они экспериментируют, а потом мы обсуждаем, что делать.
Галина Попова: Чаще всего, когда говорят о демографии, речь заводят, в основном, о женщинах: «Они не хотят рожать», «Они настроены на карьеру». Светлана Петровна, вы как общественник прокомментируйте эту ситуацию.
Светлана Кудинова, председатель регионального отделения «Союза женщин»: Многое зависит от женщины. Хочет мужчина или нет, но последнее слово за ней — будет ли она рожать.
Проблема демографическая — очень сложная. Здесь можно говорить и о мигрантах, об оттоке населения: ребята из Лопатинского и Неверкинского районов скорее поедут в Саратовскую область, потому что там ближе, многие благодаря ЕГЭ уезжают в Москву, Питер, Самару. Но сложность еще и в том, что институт брака переживает не самый простой период.
Женщина рожает в гражданском браке, ей мужчина, вроде как, больше и не нужен, она говорит: «Я смогу одна и без тебя». И складывается определенный стереотип.
Следующий этап демографического неблагополучия — социальное сиротство. Женщины, несмотря на свое социальное положение, рожают, а потом оставляют детей, потому что не на что содержать. У нас есть проекты по приостановлению социального сиротства, по общественному сопровождению таких ребят — в Кузнецком и Лунинском районах.
Галина Попова: Складывается впечатление, что сейчас главное — любой ценой повысить рождаемость, увеличить число младенцев. Может быть, нам стоит сделать акцент на развитии семейных ценностей, чтобы комплексно подойти к проблеме, а не просто гнаться за количеством людей?
Светлана Кудинова: У нас есть в школе курс «Семьеведение». Мы можем много говорить об этом, но на деле около 60% детей воспитывается в неполных семьях.
Всеволод Константинов: Такие уроки повышают тревожность детей. Дети из неполных семей чувствуют себя неполноценными, когда им рассказывают, как должно быть, а ведь у них не так. И им неплохо в своей семье при этом. Отсутствие системности в этом вопросе настораживает. Семья сегодня трансформируется, а ребенок живет в этом мире, впитывает эти модели.
Светлана Кудинова: Мальчик, который воспитывается без отца, никогда не наследует эту роль мужскую, даже если папа периодически появляется. Эталона нет.
Всеволод Константинов: Возникает конфликт: папа, вроде, есть, но при этом есть мамина боль, мамина обида, это поднимает кучу переживаний.
Лана Романова: Ну о чем вы говорите, а как же дети, выросшие в послевоенное время, у которых не было отцов? Они что, все неполноценные, хотите сказать?
Всеволод Константинов: То, что сейчас происходит, — это и эхо войны, в том числе. Каково это — быть мужчиной, если этому мальчика учила мать?
Лана Романова: Детям войны сейчас далеко за 70, это наши родители, о чем вы говорите?
Всеволод Константинов: Да, и у них родились дети с девальвированной феминностью и мускулинностью. Мы просто не оценили этот психологический эффект, а сейчас пожинаем плоды.
Лана Романова: Все зависит от причины отсутствия отца, а не от самого факта его отсутствия.
Всеволод Константинов: Для чувств ребенка нет разницы, почему у него нет папы. Ушел он или погиб под артобстрелом — ему все равно больно и обидно.
Светлана Кудинова: Мы говорим о мальчиках, а что переживает девочка, у которой нет отца? Некоторые не понимают, каково это — иметь мужчину в семье.
Галина Попова: То есть проблема еще и в том, что женщины становятся более мужественными, а мужчины — более женственными?
Светлана Кудинова: Женщины становятся более самостоятельными. Раньше она выходила замуж, потому что не имела образования, не могла работать, а мужчина женился, чтобы ему обустроили быт. Сейчас женщины сами себя обеспечивают, а мужчины могут забросить вещи в химчистку, пообедать в кафе — модель поменялась совершенно. Мы никуда не денемся от этого.
Всеволод Константинов: Семья находится в тяжелейшем кризисе. Это однозначно.
Галина Попова: Перед круглым столом мы провели опрос в соцсетях и о том, что женщины настроены на карьеру, сказали только 10% пользователей. Между тем, основной причиной называют то, что не на что будет содержать детей — так ответили 64% пользователей.
Всеволод Константинов: Да это разговор ни о чем, посмотрите на Африку, на их уровень жизни.
Галина Попова: Но ведь у нас часто можно слышать такое выражение, как «многодетные и малоимущие семьи», то есть их ставят в один ряд? Не формирует ли это определенное отношение к многодетности? Не ставят ли знак равенства между многодетностью и бедностью?
Лана Романова: Нет, это просто перечисление.
Светлана Кудинова: У меня дочь — многодетная мать, у нее с мужем четверо детей. Когда мы хотели отправить старших детей в лагерь приморский, мне сказали, что вы многодетные, а не малоимущие. Так государству нужны многодетные или малоимущие? Очень хочется, конечно, чтобы у нас в регионе все семьи многодетные были успешные.
Галина Попова: Но это далеко не так. Не формируется ли стереотип, что если семья многодетная, значит, малоимущая?
Александр Лебедев: Это не стереотип.
Светлана Кудинова: Это не от многодетности зависит, у нас есть семьи и с одним ребенком малоимущие. Это от мозгов зависит.
Галина Попова: Но, между тем, отсутствие средств назвали основной причиной того, что мало детей рождается.
Светлана Кудинова: Есть хорошая пословица: Бог дал детей, даст и на детей. Уж тарелку щей всегда найдете.
Лана Романова: Есть еще одна поговорка: у кого щи кислые, а у кого жемчуг мелкий. Критерии малообеспеченности у каждого разные. Есть те, кто не может купить айфон последней модели, и они считают себя малоимущими, а у других вообще нет сотового телефона, и они себя к таковым не относят.
Александр Лебедев: У людей разные уровни притязаний. А мы еще не вышли на пик потребительского общества, мы даже до середины пути не дошли.
Галина Попова: То есть у нас всего достаточно?
Светлана Кудинова: А что, у нас мало детских садов, школ? Нет возможности получить хорошее образование, а потом найти хорошую работу?
А может, уменьшение рождаемости связано с тем, что дети 90-х, которых мало было, вошли в детородный возраст?
Александр Лебедев: Эта такая проблема, которая всем известна.
Галина Попова: То есть падению рождаемости способствуют и объективные причины. Но вернемся к вопросам поддержки. Как вы относитесь к ситуации, когда вторых детей рожают ради материнского капитала? Об этом говорят открыто. Это нормальная ситуация?
Светлана Кудинова: С одной стороны, говорят, что государство должно поддерживать семьи с детьми, а с другой — из-за денег рожают. Кто-то из-за денег, а кто-то нет. В любом случае, приятно, когда государство говорит тебе «спасибо».
Александр Лебедев: Отцовская забота со стороны государства существует. В нашей области 28 видов пособий выплачивается: 13 — федеральных, 15 — региональных.
Галина Попова: Этого достаточно?
Александр Лебедев: Недостаточно. Люди жалуются, в любом случае, что не хватает денег. И мне не хватает, и вам.
Лана Романова: Все относительно.
Александр Лебедев: Уровень поддержки в декретном отпуске планируют повышать, продлевать до трех лет. Пока это разговоры, но это, видимо, будет. Государство должно поддерживать семью в самый важный период.
Галина Попова: Вернемся к опросу. Мы говорили про гражданский брак и его минусы, но около 10% пользователей сказали, что не рожают, потому что не могут найти себе пару.
Всеволод Константинов: Иногда не могу и не хочу — это синонимы, имейте в виду. Но вот папа ушел из семьи, что он тебе этим сказал: у меня есть дела поинтересней, и ты будешь жить с этим, ты обесценен на всю оставшуюся жизнь, как ни крути. Что будет с твоим уровнем доверия к мужчине, который может предать. Это же очевидные вещи.
Светлана Кудинова: Ну не надо уж так про мужчин про всех говорить, они молодые, хорошие. Да, если раньше женщина сидела на завалинке и ждала, что ее выберут, то сейчас она может сама пойти и проявить инициативу, найти себе. Можно и на завалинку сесть, и в интернет зайти, и подружку попросить.
Александр Лебедев: Ну и современные девочки больше засматриваются на мальчиков постарше.
Галина Попова: Возможно, это связано как раз с тем, что они позднее становятся готовы к созданию семьи?
Светлана Кудинова: Мы говорим, что мужчина не хочет семью, ответственности. Скажите тогда, что мешает женщинам через ЭКО рожать нам детей?
Елена Сурова, журналист телеканала «Экспресс»: Но ведь эти дети тоже будут расти в неполной семье без отца, мы опять же возвращаемся к проблеме модели, что нет примера мужчины.
Светлана Кудинова: Это 30% случаев.
Всеволод Константинов: Мы можем что угодно говорить, но забываем о внутреннем конфликте: между тем, что снаружи и что внутри. С одной стороны, говорят, заводи семью, рожай детей, а с другой — смотришь: тут война идет, этот с женой разошелся. О чем мы тогда? Мы сейчас стоим перед выбором: изыскивать внутренние ресурсы или привлекать их.
Светлана Кудинова: Я думаю, надо использовать и те, и другие ресурсы — мы должны за все бороться. Давайте больше показывать программы про успешные семьи!
Всеволод Константинов: Рейтинг у таких передач — ноль, рекламодатели не идут, продюсер не будет выпускать такие программы, потому что это рыночные отношения. Но мы сами формируем общественное сознание, надо сразу договариваться, что мы должны демонстрировать с экранов.
Галина Попова: Еще один момент — около 7% назвали причиной низкой рождаемости бесплодие. Многие хотят иметь детей, но не получается. У нас есть ЭКО, выделяются квоты, но ведь есть очереди.
Лана Романова: Сейчас мы столкнулись с тем, что раздали 1129 направлений, а пришло 615 человек. Мы не можем уговорить людей прийти. Получается, что не за свои деньги не жалко пропустить. Но те, кто не идет, тормозят всех остальных.
Галина Попова: Может быть, не всем хватает денег на нее? Ведь подготовка к ЭКО платная? Одна читательница говорила, что она обошлась ей в 60 тысяч рублей.
Лана Романова: У нас нет амбулаторной помощи бесплатной, прегравидарная подготовка [комплекс диагностических, профилактических и лечебных мероприятий по подготовке организма к полноценному зачатию, вынашиванию и рождению здорового ребенка ] к ЭКО — за деньги. Но да, есть заболевания, на которые надо тратить деньги.
Всеволод Константинов: Это вопрос не цены, а ценности.
Лана Романова: В Самарской области если за 10 дней не использовали квоту, то опять люди встают в очередь, но уже ее хвост.
Галина Попова: Почему у нас так нельзя?
Лана Романова: У нас прокуратура не разрешает.
Галина Попова: Давайте подведем итоги. Получается, все-таки не финансовые проблемы мешают повысить рождаемость?
Всеволод Константинов: Да финансовые, на все нужны деньги в любом случае. И на воспитание, на пропаганду ценностей.
Светлана Кудинова: Дело еще вот в чем. В свое время у нас было управление семейной политики, управление по вопросам демографии. На сегодня у нас в органах власти нет такой структуры, которая бы отвечала за то, чтобы вот так сесть и посмотреть, где какая у нас проблема. У нас нет координатора. В Калужской области, например, есть такая структура.
Галина Попова: Может быть, тогда есть смысл ее создать? Вы как общественник можете выйти с такой инициативой?
Светлана Кудинова: Я могу выйти с таким предложением.
Всеволод Константинов: А мы поддержим.
Светлана Кудинова: Когда никому не поручается конкретно, а каждое министерство занимается своим делом — не будет прогресса.
Галина Попова: Поэтому у нас и возникла идея собрать вас, специалистов, за один стол, чтобы обсудить эту ситуацию.
Светлана Кудинова: Дай Бог, чтобы ваша идея, как зернышко, проросла и дала свои плоды, и у нас появилась структура, которая будет отвечать за демографию. Мы будем обсуждать, чего не хватает: пособий, центров для молодежи, консультационных пунктов? В области делается очень много, но решать проблему надо комплексно.
Александр Лебедев: Что касается новелл, у нас запускается национальный проект «Демография», работа будет вестись по всем направлениям. Будем надеяться, что президентская инициатива даст положительный толчок и разгонит демографический застой.
Галина Попова: Чем медицина может поспособствовать решению проблемы?
Лана Романова: У нас создан центр репродуктивного здоровья, чтобы уже в подростковом возрасте мы смогли увидеть у девочек заболевания и начать их лечить.
Галина Попова: Только девочек, а мальчиков?
Лана Романова: На базе областной детской больницы планируется создать кабинет уролога-андролога, чтобы выявлять эти проблемы и у мальчиков.
Всеволод Константинов: И надо еще этот вопрос координировать, потому что можно говорить сколько угодно «халва, халва, халва», а во рту слаще не станет. Можно говорить: «Давайте все рожайте», а своим видом показывать, что этого делать не надо. Вот мы за то, чтобы все было по-настоящему и честно.