Судьбы прототипов фильма «Помни имя свое»: Гена вырос в Польше и стал доктором наук, а его мать воспитала в Минске дочерей умершей сестры

Новые подробности того, как Зинаида нашла сына Гену через 20 лет после освобождения Освенцима и встретилась с ним в Минске

<p>В минской квартирке мать и сын сидят напротив друг друга. Она нежно берет его руку, кладет в свою и не отпускает, поглаживает и смотрит в его голубые глаза, словно стараясь в них рассмотреть каждый день из 20 лет разлуки. С того самого момента, когда ее уводили из Освенцима и она кричала: «Сыночек! Помни, твое имя Гена Муравьев, твоя родина - Советский Союз!».</p>

<p>Этот момент из фильма «Помни имя свое» будет рвать сердце и заставит рыдать миллионы людей. И тогда, в премьерный 1975-й, и сегодня, полвека спустя. Но жизнь оказалась куда трагичнее фильма.</p>

<p>Накануне Дня Победы мы пообщались в Минске с родственниками Зинаиды Григорьевны Муравьевой и ее сына Геннадия - прототипами одного из самых проникновенных фильмов о войне. Потихоньку вспоминаем, всматриваясь в семейные фотографии и вчитываясь в вырезки пожелтевших страниц газет и журналов.</p>

<p><b>В концлагерь отправили за связь с партизанами</b></p>

<p>Война застала 24-летнюю Зинаиду, ее мужа Павла и их 5-месячного сына Гену в поселке Новка, что под Витебском. Мужа мобилизовали, а мать с сыном остались в поселке. В 1943-м, фашисты, охотясь на партизан, устроили облаву и поймали Зинаиду с сыном.</p>

<p>«Утром следующего дня нас привезли в Витебск. Долго допрашивали, и хотя не было никаких улик, нас обвинили в связях с партизанами и отправили в концлагерь. 19 сентября 1943 года нас привезли в Освенцим», - вспоминала Зинаида.</p>

<p>Вновь прибывшим выдали лагерные робы с красным треугольником и выбили на левом предплечье индивидуальные номера. С этих пор они были лишены имен и фамилий, нацисты их называли только по вытатуированным номерам: Зинаида - 62105, Гена - 149850. Побои, голод, тяжелая работа, страх... И каждый день борьба за жизнь.</p>

<p>Через месяц Гену, которому не было и трех лет, перевели в другой барак, где содержались только дети. С мамой он виделся изредка.</p>

<p>В январе 1945-го стала ясно, что наступление Красной армии не остановить, и фашисты стали отправлять заключенных вглубь своей территории. Условия переправки были нечеловеческие, многие погибали по дороге. Но Зинаида выжила и оказалась в концлагере Берген-Бельзене, который находился на территории Германии. Гена остался в Освенциме.</p>

<p>Когда советские войска освободили Освенцим (27 января 1945 года), там оставались лишь дети и очень больные, не способные к переезду в другой лагерь узники.</p>

<p>Концлагерь Берген-Бельзене англо-канадские войска освободили в апреле. Больная и изможденная Зинаида вернулась в родной поселок. Она осталась одна. Муж - ефрейтор Павел Муравьев - погиб 9 апреля 1945 года в Восточной Пруссии.</p>

<p><b>Удочерила девочек сестры</b></p>

<p>В 1951 году судьба бросила Зинаиде новый вызов - в Минске при родах умерла ее сестра Евгения, оставив 12-летнюю Нелли и новорожденную Евгению. Муж сестры Николай - офицер Советской армии, продолжал службу и воспитывать девочек один не мог. Зинаида переехала в Минск, став для детей мамой, а для мужа сестры - женой. Своих детей у нее больше не будет. Но надежда, что где-то на белом свете живет ее Гена, не покидала.</p>

<p>Зинаида Григорьевна искала его как могла: писала в различные учреждения, детские дома, Красный Крест... Все безрезультатно.</p>

<p>Маленький Гена не запомнил ни маму, ни свою фамилию, ни полное имя.</p>

<p>В фильме «Помни имя свое» мальчик отвечает воспитательнице польского детского дома на вопрос «Чего ты боишься?»:</p>

<p>- Я не еврей.</p>

<p>- Может быть, ты поляк?</p>

<p>- Поляков и русских тоже посылали на газ, я, наверное, француз.</p>

<p>Этой воспитательницей была Галина Грущинская. Та, которая возьмет несчастного мальчика под опеку и станет для него второй мамой, а для Гены, не помнившего ничего из своей белорусской жизни, на тот момент - единственной.</p>

<p>После освобождения Освенцима группа белорусских детей была доставлена в один из детских центров в Кракове, позже - в детский дом в Харбутовицах близ Кракова, а затем - в профилактический центр близ Скочова.</p>

<p>В 60-х Зинаида рассказывала, что она совсем потеряла надежду найти сына, но согласиться с мыслью, что его нет в живых, я никак не могла и продолжала искать.</p>

<p>Переломным стал 1962 год. На первой странице «Комсомольской правды» выходит огромная фотография улыбающейся девушки с букетом белых роз. В прошлом это Людмила Бочарова, а сейчас Лидия Рыдзиковская.</p>

<p>«История о том, как нашлась Люда Бочарова, дала новую надежду людям, которые потеряли своих детей во время войны и уже отчаялись в своих поисках, - писал корреспондент «Комсомольской правды». - Возвращение советского ребенка из Освенцима стало символом победы жизни над смертью, добра над злом».</p>

<p>Девочку из Полоцкого района с матерью Анной точно также разлучил Освенцим. Но мать нашла ее, и вот сотни людей пришли встретить девушку на Белорусский вокзал Москвы. Событие всесоюзного масштаба. Знала об этом и Зинаида, наверняка думая: ну вот же, нашлась девочка - и мой сынок найдется.</p>

<p>В 1953 году Зинаида Георгиевна обратилась за помощью к Надежде Цветковой, которая прошла Освенцим, а после написала книгу «В фашистских застенках». Надежда Тимофеевна занималась в том числе и поисками детей, разлученных в лагере с родителями.</p>

<p><b>Спустя 20 лет узники Освенцима вздрагивали, услышав собачий лай</b></p>

<p>Евгения Николаевна - дочь Зинаиды Григорьевны - говорит нам, что таких историй, как в ее семье, очень много. И она, к сожалению, права. О Люде Безлюдовой читаем в книге Ирины Ирошниковой «Эльжуня». Рассказывает Нина Гусева, которая присматривала за маленькими узниками в детском бараке:</p>

<p>«Двести детей в бараке, а смеха не слышно. Ни шалостей, ни возни. Съежатся, как старички, на нарах, жмутся испуганными зверьками.</p>

<p>Она была белокурая, эта Людочка, и такая прозрачная от истощения, что, казалось, просматривались косточки. Отца ее казнили в Борисове, мать была в другом лагере. Спала Людочка на нарах вместе с Ниной Савельевной. По ночам доверчиво прижималась к ней. Она никогда ни на что не жаловалась, была ласковая и терпеливая. Только однажды ночью заплакала.</p>

<p>- Отчего же ты плачешь, детка? - спросила ее Нина Савельевна.</p>

<p>- Я очень хочу хлебушка, - всхлипывая, призналась Людочка. - Я так хочу хлебушка, маленький, совсем маленький кусочек.</p>

<p>- Я эту Людочку разыскивала после войны. Хотелось ее найти, чтоб уж больше не разлучаться. И вот отыскалась.</p>

<p>Гусева вынимает фотографию. Девичье милое лицо. На обороте надпись: «Дорогой и любимой тете Нине» и дата - июль 1962 г.</p>

<p>- Удочерила ее польская женщина, - рассказывает Нина Савельевна. - Вырастила. Отыскалась и мать Людочки. Живет под Витебском. Людочка в прошлом году была у матери. И я тогда приезжала к ним. Ничего-то она толком не помнит об Освенциме - малышка! Говорит только, что и до сих пор еще вздрагивает, услышав собачий лай. И что помнит, будто в детском бараке спала на нарах со своей мамой. И помнит, как маму однажды забрали от нее. А матери ее в Освенциме и не было».</p>

<p>В 1963 году Люда Безлюдова нашла свою мать в Орше. Зинаида Георгиевна встретилась с Людой, теперь уже Ханной Косинской, и попросила ее помочь найти ее Гену. И она помогла. После встречи, посвященной 20-летию освобождения Освенцима, Люда написала Зинаиде, что встретила молодого человека по имени Эугениуш Грущинский, на руке которого был выбит номер 149850. И восьмерка, как и говорила Зинаида, выбита криво.</p>

<p>Зинаида Григорьевна послала Эугениушу телеграмму, а потом они созвонились. Как в фильме. Подруга говорит Эугениушу в телефонную трубку: «Мама не может говорить, она плачет... Мама ждет тебя домой».</p>

<p><b>«Буду вдвойне счастлива, когда Евгений разделит свою сыновнюю любовь»</b></p>

<p>20 июля 1965 года на минском вокзале состоялась их первая встреча. Из вагона вышел красивый, статный блондин 24 лет. Они наконец-таки обнялись. 20 лет спустя. Теперь у него две мамы: Зинаида Муравьева и Галина Грущинская.</p>

<p>Строки из польского журнала 1965 года, который хранила у себя Зинаида Григорьевна:</p>

<p>«Она (Галина. - Ред.) приютила умирающего светловолосого мальчика, одарила его материнской любовью и заботой, дала ему свое имя. Сколько бессонных ночей она просидела у изголовья больного ребенка, сколько пережила нервных моментов, когда он сдавал экзамены... Какой радостью радовало ее каждое письмо от сына-студента Щецинского политехнического института, который он окончил в 1963 году и где ему предложили должность помощника».</p>

<p>Тогда Галина говорила: «Я буду вдвойне счастлива, когда Евгений разделит свою сыновнюю любовь между мной и матерью. Мы, польки, пережили ужасы минувшей войны, знаем цену жизни, цену мира, знаем и цену материнской любви».</p>

<p>Уже студентом Эугениуш приехал на 20-летний юбилей освобождения Освенцима и на кадрах кинохроники узнал себя. Он назвал свой лагерный номер сотруднику музея Тадеушу Шиманскому и попросил найти его мать.</p>

<p>Зинаида Григорьевна просила его остаться на родине, но у него уже была другая жизнь: работа в университете, любящая жена Мирослава, две дочери.</p>

<p>Мать и сын будут жить в разных странах, но часто, порой месяцами, гостить друг у друга. Эугениуш приезжал в Минск и со своей семьей. Последний его визит - на похороны Зинаиды Григорьевны в 1993 году.</p>

<p>В 1975 году в минском кинотеатре «Партизан» состоялась премьера фильма «Помни имя свое». Сына и мать зал встретил аплодисментами. На сцене их уже ждала съемочная группа и актриса Людмила Касаткина, исполнившая роль Зинаиды.</p>

<p>В интервью журналу «Советская женщина» Зинаида Григорьевна говорила:</p>

<p>- Очень правдиво показан в фильме Освенцим. И режиссер Колосов, и актриса Касаткина много раз встречались со мной и другими узниками, расспрашивали нас. Только разве можно все показать в кино? Там были тысячи крыс, тонны копашащихся насекомых, страшные болезни, повсюду трупы умерших от голода и непосильного труда, забитых насмерть».</p>

<p><b>У Стены казней Эугениуш передал папе римскому зажженную свечу</b></p>

<p>«В лагерь я попал как двухлетний ребенок. Что может запомнить такой ребенок? Однако в моей памяти застряли ряды нар, прячущиеся от «визитов» немцев в белых халатах. Мы понимали, что их надо бояться, - рассказывал Евгений Грущинский несколько лет назад на встрече с польскими школьниками. - Наконец освобождение. Пребывание в детских домах. Опека госпожи Грущинской, которую я назвал мамой... В моей жизни было много случаев и много заботы тех, кто где-то там заранее следит за нами. Со своей матерью я познакомился в 1965 году. Сломанные связи трудно возобновить. Я ее не помнил. И мы увековечиваем то, что помним. Мы были счастливы, что живы. Связи со второй, небиологической матерью Грущинской были крепче. Чувствую ли я себя поляком или белорусом? Однако поляком. Вы спрашиваете, чувствую ли я ненависть к немцам? Это они ненавидели все и всех. Я чувствую к ним равнодушие и неприязнь».</p>

<p>В 2016 году папа римский Франциск посетил бывший немецкий лагерь смерти в Освенциме. Перед блоком №11 его поприветствовали двенадцать бывших заключенных. Он их обнял и каждого благословил. Эугениуш Грущинский вручил Франциску зажженную свечу, которую папа римский поставил у Стены казней, где фашисты расстреляли тысячи заключенных.</p>

<p>В настоящее время доктор технических наук Евгений Грущинский является вице-президентом Западно-Поморского областного совета Союза ветеранов Польши и бывших политзаключенных.</p>

<p><b>КСТАТИ</b></p>

<p><b>В Освенцим депортировали не меньше 6 тысяч белорусов</b></p>

<p>В Освенцим были депортированы 1,3 млн человек, из них 1,1 млн составляли евреи. Всего погибло 1,1 млн заключенных, в том числе свыше 1 млн евреев, 75 тыс. поляков, более 20 тыс. цыган, 15 тыс. советских военнопленных и свыше 10 тыс. представителей других национальностей.</p>

<p>Тысячи умерли от истощения или были застрелены во время маршей к железнодорожным станциям, другие умерли во время перевозки в открытых угольных вагонах. Очень многие не выдержали лишений в других лагерях.</p>

<p>По имеющимся данным можно утверждать о депортации не менее 6 тыс. белорусов, сообщается в книге «Лагерь смерти Освенцим: Живые свидетельства Беларуси».</p>

<p>Исследователи сообщают, что детей в концлагере можно условно разделить на четыре группы.</p>

<p>Первая группа - дети, уничтожавшиеся непосредственно по прибытии транспортов на место. Таких насчитывались многие тысячи. Если во время осмотра прибывших оказывалось, что ребенка на руках держала мать, то в крематорий попадали оба - и мать и ребенок.</p>

<p>Вторая группа - дети, уничтожавшиеся в утробе матери или сразу после рождения. Женщина-заключенная имела право рожать, но рожденный ею ребенок не имеет права жить. Принимавшая роды акушерка опускала младенца в ведро с водой. Он захлебывался.</p>

<p>Третья группа - дети, рожденные в лагере, но не уничтожавшиеся, а отнимавшиеся у матерей. Основу ее составляли дети так называемого нордического типа - светлые глаза, продолговатая форма головы. Их переводили в особый барак. Выделялись няньки-кормилицы. К данной группе относились и те, кого отбирали для медицинских экспериментов, донорских целей.</p>

<p>Четвертая группа - дети-заключенные. Массовое появление их в лагере приходится на период 1943 - 1944 гг. Они принадлежали к семьям участников движения Сопротивления, к семьям тех, кого называли политическими, расовыми врагами рейха.</p>

<p>Среди детей этой группы были и белорусы из-под Полоцка, Витебска, Минска, Орши... Исследователи отмечают, что большинство малолетних мучеников концлагерей были из Витебской области. Например, из 442 узников только одного лагеря уроженцами Витебщины являлись 391 человек (88,5%).</p>