Гетман из цирка

Кто не знает фразы из «Белой гвардии» великого Булгакова:


Именно так и было – Киев, год 1918, горстка офицеров и гетман Украинской державы, который, бросив сторонников, бежал в Германию, прихватив добра на остаток безбедной жизни. Финал карьеры, скажем прямо, не очень. Но начиналось-то все не с трусости. Кем-кем, а трусом Скоропадский не был.

Род Скоропадских – старый казачий род, давший Гетманщине ряд администраторов и гетмана, а империи – крупных землевладельцев и успешных офицеров. Отец Павла – полковник кавалергард, обеспечил юному своему потомку успешный жизненный старт – Пажеский корпус, Кавалергардский полк, Русско-японская война, куда блестящий гвардеец пошел добровольцем, став сотником Забайкальского казачьего войска. Как итог – шесть наград, включая золотое оружие «За храбрость». Уже в 1905 году – флигель-адъютант, в 1906 – полковник, в 1912 – генерал-майор с зачислением в Свиту и командир лейб-гвардии Конного полка. Для 39 лет результат блестящий и, кроме связей в среде старой аристократии и огромных денег, обеспеченный и храбростью, и талантом.

Не буксовала его карьера и далее: в 1914 году – поочередно комбриг и комдив гвардейской кавалерии за отличия в Восточнопрусской операции, в 1916 году – генерал-лейтенант, в январе 1917 года – принимает 34-й армейский корпус. В таких темпах до 50 лет Скоропадский рисковал сломаться под весом наград и стать фельдмаршалом.

Объяснения, помимо храбрости и таланта, этому, конечно же, были.

Это и принадлежность к Клубу старых родов, где все друг с другом повязаны браками и интересами. И личный капитал (один из крупнейших землевладельцев Малороссии), и то, что несколько поколений Скоропадских служили в гвардии, ставшей не только и не столько воинскими частями, а опять же – клубом, только клубом военным и поддерживающим своих.

С учетом же, что руководили гвардией великие князья, а шефами полков были члены фамилии... Ну и факт брака с Александрой Дурново, род которой входил в очень узкий круг ближайших к императору людей, тоже способствовал.

Как бы там ни было, в 1917 году от Павла Скоропадского можно было ждать дремучего монархизма и ярого охранительства, но он с радостью принял Февраль и начал украинизировать свой корпус с разрешения и одобрения Корнилова (а говорят, большевики мину заложили), де-факто создавая украинскую армию по приказу главкома.
Почему так вышло?

А вся трагедия той России в том, что высшая аристократия давно хотела, точно по Цою, перемен, причем светом в оконце они видели Англию (самого Павла воспитывал дед Андрей в духе английского либерализма), на худой конец, Францию.

Даже часть Романовых считала Россию неправильным государством и приветствовала Февраль, что уж говорить об аристократе из династии правителя полунезависимого полугосударства?

Так что в политику Павел бросился с энтузиазмом, благо, в отличие от маргиналов из Рады, у него были деньги и войска. С корпусом, правда, вышло неудобно, он попросту разбежался, потому как крестьяне хотели земли и воли, а не Рады или гетмана. Но к тому времени Скоропадский – уже генеральный атаман малоросского казачества.

А со всех официальных постов он демонстративно подал в отставку в канун наступления большевиков, укрепив свой авторитет в армии и популярность среди сторонников порядка и консерваторов. В драку с большевиками будущий гетман особо не лез, давая возможность членам Рады разбить лоб самостоятельно.

Реальную же свою позицию он излагал в письмах к жене:


Так или иначе, к катастрофе Рады он оказался непричастен, как и к Брест-Литовскому миру.

А вот нарастающий бардак, с которым не могли справиться даже немецкие оккупанты, был ему очень даже на руку. Тем более немцы, убедившись, что Рада – это группа маргиналов, авторитетом не пользующаяся и работать не умеющая, искали на должность марионетки кого-то серьезного. И такой фигурой выглядел именно генерал Свиты, за которым готовы были идти: что помещики, что капиталисты, что офицеры, что зажиточные крестьяне.

Как чувствовал себя и что думал об этой ситуации сам Скоропадский?

Человек лично храбрый и неглупый он должен был понимать, что ему предлагают и кем он станет. Но понимание пониманием, а шанс стать основателем династии конституционных монархов на потенциально богатейшей территории в Европе – это другое. Благо свою совесть он успокаивал тем, что


Он как бы спасает Россию будущего, но федеративную.

28 апреля 1918 года немцы арестовали раду, выделив для этого дела цельного фельдфебеля и двух солдат, а параллельно в киевском цирке неким съездом хлеборобов Скоропадского избрали гетманом. Постановка прошла блестяще: про Раду никто и не пикнул, бардак всем осточертел, а говоруны достали.

Правление его было двойственным.
С одной стороны, законы, попытки построить армию, воссоздание охранки и полиции, создание академии наук...

С другой же – насильственная украинизация, неприкрытый грабеж крестьян, жестокое подавление забастовок рабочих. Сколько ни строй державу с куска территории империи и под оккупацией немцев: население – будет нищать, оккупанты – выкачивать ресурсы, а народ – такое правительство ненавидеть.

Так в итоге и вышло. К концу лета Скоропадского ненавидели все: русские – за национальное унижение и позор, малороссы и политические украинцы – за недостаточную решительность, верхи – за мягкость, низы – за звериную жестокость. Антанта с немецкой марионеткой договариваться не хотела, хотя он пытался.


Немецкие штыки – они и есть немецкие штыки, сегодня есть, а завтра...

Для красных он был враг, для белых – предатель (так, собственно, оно и было).

В итоге же, как только все рухнуло в Германии, Скоропадский мигом вспомнил, что он русский, призвав в своей грамоте от 24 октября строить Российскую Федерацию. Но ни белым, ни Антанте он не был по большому счету интересен, а сторонник самостийности Петлюра вместе с членом правительства УНР Винниченко уже образовали Директорию и призвали крестьян к оружию.

14 декабря 1918 года Скоропадский бежал, бросив своих сторонников на прокорм бунтующим крестьянам. В Берлине пытался из себя изображать гетмана в изгнании, конкурируя в этом с УНР в изгнании, но неудачно. В любом случае доживал он как частное лицо и был в 1945 году убит американской бомбой.

Его судьба – калька судьбы многих (с вариациями итога) военачальников Российской империи.

Самый успешный – Маннергейм (швед) построил Финляндию. Самый известный – Колчак был казнен в Омске. кто-то потом жил в эмиграции, некоторые – вернулись карать с нацистами...

И вывод из этой судьбы может быть один – если у генералов и аристократов в голове было такое, и они так легко плевали что на присягу, что на Родину, то, видимо, что-то не так было и с Российской империей в ее последние годы?

И дело ведь не в украинстве, в воспоминаниях Скоропадский Украину любил, цитата выше. А вот в письмах к жене... Их он к печати не планировал.

Дело в том, что всем захотелось в цари-ампираторы, а там – что под руку подвернулось. Желание это у них проявилось мигом, как только Россия качнулась. И это были лучшие в системе, построенной последними Романовыми. Основная масса белых была во многом как раз из худших, не блестящих и не успешных, точно так же, как и военспецы у красных. По сути, с учетом позиции аристократии и ближнего круга, последний император и с ним Россия висели над пустотой.