Звезда Героя для "сталинского сокола"
Владимир Станиславович Гурков пришел на Каменноостровский, 67, чтобы поделиться бедой: три года назад у него сгорел дом, в котором он проживал вместе с супругой и тремя несовершеннолетними детьми. Слово за слово, и житель блокадного Ленинграда, перебирая старые фотографии, рассказал историю своей семьи.
Его отец, Станислав Гурков, родился в декабре 1910 года в Алтайском крае. В 1936 году окончил военное летное училище в Новосибирске, спустя год, в связи с угрозой нападения Японии на дальний Восток, был направлен в Дальневосточный военный округ. В ноябре 39-го авиационный полк 14-й воздушной армии, где служил Станислав Кириллович, был переброшен в Тосно. Тогда началась финская война.
"Папа был красивым мужчиной, душой компании, но, в то же время, скромным человеком. И очень талантливым: и пел, и рисовал очень хорошо. Кстати, моя дочь, и его внучка талантом пошла в него. А папу все любили", - вспоминает Владимир Гурков.
Всю Великую Отечественную войну Станислав Гурков воевал на Волховском фронте под командованием генерал-лейтенанта авиации Журавлева. В 1943 году за уничтожение 29 вражеских самолетов получил звание Героя Советского Союза. Эту историю позже опишет его внучка Ярослава Гуркова-Волкотруб в выпуске специальной газеты "Эхо Победы в моей семье".
"Папа считал себя сталинским соколом, - говорит Владимир Станиславович. В его руках – письмо отца, написанное в 43-м, подтверждающее его слова. - "Наши доблестные бойцы, а также сталинские соколы фрицам ребра ломают. Беспощадно близится час, когда коричневые гады будут изгнаны с нашей священной земли". Это не липа, не подстава. А как он любил детей! "Целую милых деток, горячо любящий тебя, твой Стась", - пишет он моей маме. Эти письма давали нам возможность выжить, возможность верить в то, что нас никто не предаст, не бросит".
Мария Гуркова с тремя маленькими детьми – Володей, его братом Эдиком и маленькой сестренкой Людочкой, родившейся в 1941 году, осталась одна в блокадном Ленинграде. Она работала санитаркой в Военно-медицинской академии им. Кирова, и уезжать в эвакуацию отказалась.
"Вот моя мама в ушанке. А это мои бабка и дед - родители отца. Брат Эдик. А здесь папа надел на меня фуражку и дал кортик. Я ему честь отдаю", - говорит Владимир Станиславович, перебирая семейные фотографии тех лет. На одной из них – малыш с перебинтованной головой. Маленькому Володе на ней года три. Он только что получил ранение.
"Я прекрасно помню тот день. Мы с мамой пошли за водой, и вдруг начался обстрел. Снаряд ударил в стену дома, полетели осколки кирпича. Один из них попал мне в голову. Если бы попало железо, я бы с вами здесь не разговаривал, - говорит Гурков. – А так повезло. Уже после войны на линейке в 55-й школе мне торжественно вручили медаль "За оборону Ленинграда".
Вот еще одна фотография: три девушки смотрят, обнявшись, в объектив фотоаппарата. Одна из них – Мария Гуркова, другая – Ольга Берггольц. Отец поэтессы – Федор Берггольц работал хирургом в той же Военно-медицинской академии, что и мама Владимира.
"Я очень ее хорошо знал, очень любил. Уже после войны она приходила к пионерам, рассказывала о блокаде, читала свои стихи. Она была человеком легко ранимым. Дети могли во время ее выступления повернуться к товарищу, о чем-то рассказывать. Она всегда очень эмоционально на это реагировала", - говорит Владимир Гурков.
Самой тяжелой, по словам Владимира, была зима 1942-1943 годов. Когда квартиру Гурковых в авиагородке – сейчас здесь находится ж/д станция Броневая, - разбомбили, они перебрались на набережную Фонтанки, в так называемый Толстовский дом, к дяде – брату матери, Михаилу Ивановичу, тоже военному врачу.
"Это были два сложных года. Конечно, совсем дистрофиком я не был. Мама как-то крутилась, приносила еду. До сих пор помню запах пресных английских галет, которые нам пару раз приносили. Несколько раз приезжал отец, - вспоминает житель блокадного Ленинграда. - А в 44-м году, когда блокаду сняли, отец отправил нас к себе в Сибирь. Там жизнь была другая, люди работали на то, чтобы поднять наше отечество, которое столько выстрадало. До 1945 года находились там. Вернулись в Ленинград уже к учебному году".
В том же 45-м отец Владимира, Станислав Гурков, получив инвалидность (дважды ему приходилось прыгать из горящего самолета) и был назначен командиром полка Гатчинского аэродрома, на котором прослужил до 1947 год. Позже преподавал в военно-воздушной академии им. Можайского, там же получил звание полковника авиации.
"После войны я сначала поступил на юридический факультет, отзанимался три года и бросил. У меня был голос, и мне посоветовали поступать в консерваторию. После ее окончания 24 года пропел в Михайловском театре, который тогда назывался Малым оперным театром. А в 45 лет, в 1984 году, ушел на пенсию", - подытожил рассказ Владимир Станиславович.
Ирина Васильева
[[!image:81685]]
[[!image:81681]]
[[!image:81682]]