Как нам сохранить историческую кладовую Южной Осетии?

В оценке потенциала Республики Южная Осетия обычно перечисляются богатство природных ресурсов. Это нефть, газ, строительные материалы. Однако недра Осетии богаты еще одним – в них сосредоточены тысячи археологических памятников. И эти «исторические недра» ценны не менее, чем природные богатства.
Впервые Осетия привлекла внимание ценителей старины со всего мира в XIX веке. В 1869 году в горах Осетии был большой паводок. Вешние воды вызвали обвал одной из террас левого берега реки Гизельдон близ с.Кобан (Северная Осетия). В обрыве открылись древние захоронения с массой бронзовых вещей. Земли эти принадлежали местному землевладельцу – алдару Хабошу Канукову, который решил подзаработать на продаже находок из обнажившихся могил. Прошло совсем немного времени, и перед изумленным взглядом любителей древностей в молодом тогда Кавказском музее Тифлиса предстали присланные из сурового ущелья Гизельдона предметы вооружения и украшения удивительной красоты и неожиданно гармоничной пластики. Х.Кануков, став первым представителем «черных археологов», фактически монополизировал все раскопки, сделав находки предметом продажи.
Известный осетинский этнограф и художник М.Туганов писал по поводу «изысканий» Х.Канукова: «Снятый им во Владикавказе по Святополковской улице полуподвальный этаж одного из домов был всегда до отказа набит предметами кобанской культуры... Гигантского роста, в черных очках, Хабош выходил на работу с саженым щупом в руках. Вонзая это орудие в грунт, он сразу же по звуку определял местонахождение каменного подземного гроба».
По разным подсчетам, Хабош Кануков раскопал от 500 до 1000 могил, в которых содержалось до 22 тысяч вещей. Стоимость всех этих сокровищ вряд ли можно точно определить, но то, что за них были заплачены огромные деньги, есть сведения. По приблизительным оценкам, Х. Кануков за продажу вещей из разграбленных могил Кобана выручил более 20 000 рублей. Деньги по тем временам астрономические. Владикавказский учитель и археолог В.И. Долбежев в письме председателю Археологической комиссии графу А.А. Бобринскому сообщает, что для приобретения вещей в коллекцию Эрмитажа приходилось буквально торговаться, спасая богатства могильника от рассеивания по всей Европе. Так, по поводу покупки одного лишь комплекса воинского захоронения из Кобана он писал: «Хабош ценит эту могилу в 50 рублей и не уступает...».
Так начали формироваться крупные частные и государственные собрания кобанской бронзы. В результате перепродаж и обменов наиболее представительными по разнообразию и количеству предметов коллекциями сегодня располагают музеи Парижа, Лиона, Вены, Будапешта, Берлина, Санкт-Петербурга (Государственный Эрмитаж) и Москвы (Государственный исторический музей). Лондонский и Нью-Йоркский музеи также имеют богатые собрания, перекупленные у частных лиц в Западной Европе.
Предприимчивый и удачливый, достаточно образованный и набравшийся практического полевого опыта, Х. Кануков несомненно был в Осетии главным «находчиком». Этот исследователь был неутомим. В 1890 и 1891 годах известный археолог Франц Хегер попытался провести раскопки на Кобанском могильнике, однако они оказались неудачными. Как отмечал австрийский ученый, общая площадь могильника уже была перерыта кладоискателями два или три раза.
Не прерывая раскопок в родном Тагаурском ущелье, Хабош начал активно грабить соседнее Куртатинское, а затем и Дигорское ущелья. Когда в Северной Осетии погребения стали истощаться, Х. Кануков перебирается в Южную Осетию. В 1889 г. он приступил к раскопкам могильника в с.Тли, на участке, принадлежавшем семье Маргиевых. Добытые им материалы, очевидно, были переданы В.И. Долбежеву, позже исследовавшему Тлийский могильник вместе с Ф.Хегером в 1890 г. Часть находок и купленные у местных жителей вещи были отправлены в Санкт-Петербург графу А.А. Бобринскому, часть материалов Ф.Хегер отвез в Венский музей.
Такая деятельность Х. Канукова и его многочисленных последователей создала колоссальные трудности в изучении памятников позднебронзовой эпохи Кавказа, особенно на территории Осетии, где не осталось ни одного не потревоженного погребения. И только исследования археолога Б.Техова в Тли, на территории нового захоронения позволили исследовать культуру бронзы в комплексе, и в неразграбленном виде.
Материалы археологических раскопок всегда были инструментом определения исторических событий и фактов. Особенно в плане утверждения той или иной исторической концепции, отражаясь, порой, и на межэтнических противоречиях. Наивно, конечно же, полагать, что историческая наука была лишена этнической окраски. Наоборот, каждый из национальных научных центров в той или иной мере старался привязать данные археологии, этнографии и истории к геополитическим потребностям своей нации. Но споры о пришлости местного населения, его этнической структуре, хозяйстве и языке ранее не выходили за стены академических институтов. И создавалась иллюзия гармоничности исторических исследований. Автору этих строк в бытность учебы в аспирантуре при Академии наук ГССР с большим трудом удалось добиться утверждения темы диссертации, так как она несколько расходилась с представлением ряда грузинских ученых об историческом бытовании южных осетин на Южном Кавказе. Известный «борец» за чистоту грузинской истории Марика Лордкипанидзе с группой единомышленников на ученом совете устроила настоящую травлю аспиранту и его руководителю профессору А.Робакидзе. Тем не менее, с большим трудом тема диссертации была утверждена, хотя А.Робакидзе это стоило сердечного приступа.
На территории Южной Осетии грузинская сторона проводила и свои, порой несанкционированные юго-осетинской стороной раскопки. Разрешение на работы выдавались в Тбилиси, а научное руководство в Южной Осетии, всегда зависящие от грузинской стороны, не могло этому противиться. Поэтому неоднократно грузинские археологи «находили» артефакты, посредством которых позже чудесным образом корректировали историю Южной Осетии. Один пример. В 80-х годах около крепостного комплекса у села Кусрет грузинские археологи проводили раскопки. В течение месяца они перекопали все окрестности. И однажды внезапно, посреди ночи выехали с места раскопок. Утром местные жители, помогавшие им в земляных работах, придя на раскоп, обнаружили лишь брошенный рабочий инвентарь, посуду и пустые палатки. Интересно, что такого необычного и ценного нашли тогда грузинские копатели, если бросили имущество на многие десятки тысяч рублей и поспешно выехали в Грузию?!
Впрочем, свой вклад в разбазаривание «исторических недр» Южной Осетии вносят и современные последователи Хабоша Канукова. Разграблено несколько могильников в горной полосе Южной Осетии, не остаются «без внимания» и случайно обнаруженные клады. Благо, дорожно-земляные работы в последние годы идут по всей Республике. Не так давно, к примеру, мне удалось познакомиться с небольшой частной коллекцией, в которой были украшения раннего средневековья и монеты из Древнего Рима и Парфии. Здесь счастливым «археологом» стал простой дорожный рабочий.
Научных сил юго-осетинского НИИ не достаточно, чтобы охватить археологическими исследованиями всю Южную Осетию. Имевшаяся здесь первоклассная археологическая школа сегодня перестала по сути существовать. На всю Республику всего один профессиональный археолог – Роберт Гаглойты, да и тому приходится разрываться между наукой, руководством института и общественной работой. Свои сложности связаны и с тем, что не была оформлена должным образом законодательная база, регулирующая археологические изыскания на территории Республики, о чем наша газета писала многократно.
В последние годы худо-бедно, но были проведены разведочные работы в районах Республики в местах проявления археологических памятников. В последующем планируется организация стационарных работ. А в том, что ценные в историческом плане находки будут обнаружены, сомневаться не приходится. Ведь в течение всего одной недели только в районе с.Тбет (пять лет назад) были обнаружены артефакты, относящиеся к эпохе бронзы, фрагменты керамики античного времени, следы средневекового поселения. Однако говорить о полноценном возрождении археологической науки в Южной Осетии, конечно же, преждевременно. У нас отсутствует целый ряд специалистов, необходимых для проведения археологических работ, таких как топографы, препараторы, антропологи, почвоведы, лаборанты по палеонтологии и остеологии.
Для подготовки собственных научных кадров руководство ЮОНИИ предлагает открыть Центр археологических и этнологических исследований, а также проработать совместно с ректоратом ЮОГУ открытие кафедры археологии в структуре вуза. Как отметил директор НИИ Роберт Гаглойты, у научного института масштабные планы по проведению археологических раскопок, но во многом именно нехватка квалифицированных кадров тормозит этот процесс.
Однако вопрос не только в наличии специалистов. Во многом проблема и в затратности самого процесса. Например, средства, необходимые для исследования только одного холма в селе Тбет, необходимы в размере двух миллионов рублей.
И еще один важный факт. Сейчас параллельно с археологическими исследованиями должны проходить и мероприятия по охране предполагаемых захоронений. На том же Тбетском холме была оборудована боевая позиция, вне зоны археологов остается и район военного полигона Дзарцем, где также имеются археологические памятники. Районным отделам внутренних дел надо обратить внимание и на появляющиеся время от времени группы «любителей старины». Причем не только из числа жителей Республики. Года три назад в одном из горных ущелий отдыхали на природе строители из Новороссийска, работающие на стройке в Цхинвале. Самое интересное, как рассказывают очевидцы, у них кроме фотоаппаратов, выпивки и закуски, которые составляют набор любого пикника, был металлоискатель. Понятно, что это устройство, позволяющее обнаруживать цветные металлы на глубине, они использовали не в качестве шампура.
Еще одной важной задачей, относящейся уже к прерогативе Правительства, является возвращение исторических ценностей, по разным причинам оказавшихся за пределами Южной Осетии. Возвращение коллекции предметов Тлийского могильника, безусловно, серьезное событие. Но надо поднимать вопрос о возвращении и других исторических находок, обнаруженных на территории Южной Осетии и оказавшихся в музеях России и Грузии. В последнем случае речь идет не об отдельных предметах, а о целых комплексах. В их числе ценные артефакты из знаменитого «Цхинвальского клада» и «Ахалгорского клада», насчитывающие сотни предметов большой ценности и находящихся в музеях Грузии.
В Южной Осетии нет государственного золотого запаса, нет ценных промышленных предприятий, стратегических месторождений – всего того, что могло бы стать предметом обеспечения иностранных кредитов в случае изменения экономической ситуации в Республике и вокруг нее. И многочисленные ценности из исторической кладовой Южной Осетии, собранные в одном месте, могли бы стать тем залогом, который бы предоставлял нашей Республике статус обеспеченного партнера.

Роберт Кулумбегов,
газета "Республика"