Документальные фотографии, запрещенные в тоталитарный период
Документальные фотографии, запрещенные в СССР
Группа ТРИВА — это фотографы Владимир Воробьев, Владимир Соколаев и Александр Трофимов, работавшие на рубеже 70–80-х годов при Кузнецком металлургическом комбинате (КМК). Впрочем, хроники работы завода среди их снимков — в абсолютном меньшинстве.
Однажды их выгнали с основного места работы за очернение социалистического образа жизни, им пришлось уничтожить часть архивов, и они стали свободно заниматься фотографией.
«Мы брали в руки фотоаппарат и в свободном режиме шли по улице, называя это „свободной охотой“ и не имея никакой конечной цели. Только в этом режиме я приходил с полной пленкой материала», — рассказывает Владимир Соколаев — один из участников группы.
Предлагаем посмотреть на снимки, которые вообще не публиковались до недавнего времени.
«Праздник Масленицы у шахтеров», Новокузнецк, 1984 год.
«Заливка льда на стадионе „Металлург“», Новокузнецк, 11 февраля 1984 года.
Участники ТРИВА не расставались с камерами и за пределами завода и рабочего дня. В результате большая часть работ — это повседневные сценки на улицах Новокузнецка 80-х годов.
Принципы, по которым снимали фотографы ТРИВА, — отказ от ретуши и кадрирования отснятого материала. Но главное — полный отказ от постановочных кадров. Все, что происходит в кадре, происходит на самом деле; человек с камерой никогда не подсказывает героям, как делать это фотогеничнее, и не просит повторить упущенный им момент.
«Торжественная регистрация новорожденного», ЗАГС Центрального района, 1 октября 1983 года.
«Соревнования Горпромторга по производственной гимнастике», школа № 62, Новокузнецк, Сибирь. 10 апреля 1983 года.
Этот принцип невмешательства был весьма нетипичен для официальной советской фотографии, где часто даже известные исторические фото (например, «Знамя Победы над Рейхстагом») разыграны перед камерой.
«В СССР 90 % газетной фотографии снимались как кино, начиная с подбора реквизита, — комментирует куратор Евгений Иванов. — Надо снять героя-тракториста? Переоденем его и поставим не возле трактора, на котором он работает, а возле нового трактора. От фотографа требовалась не реальная жизнь, а жизнь такая, какой она должна быть, отредактированная в идеологических целях».
Отказаться от постановки и снимать жизнь как есть, в том числе и в сложных условиях (например, заводских цехов), фотографы ТРИВА смогли в том числе и благодаря тому, что на рубеже 70–80-х годов у них завелись японские «Кэноны» и немецкие «Лейки». Отвечая на вопросы новосибирской публики, приехавший на открытие участник ТРИВА Владимир Соколаев рассказал, что «Зенитом» и другими советскими камерами многое из показанного снять бы не удалось, да и вообще обретение «Кэнона» стало для группы поворотным моментом.
«Электрослесарь на коксовой батарее», КМК, Новокузнецк, 1980 год.
Это фото — слегка абсурдистское и сюрреалистичное — выглядит задуманным специально, но это не так. На нем изображен мастер, пришедший в цех КМК чинить часы, но у коксовой батареи местами выделяется газ, от которого человек пьянеет. Опьяневший мастер вышел на улицу, чтобы прийти в себя на свежем воздухе, — и его снял проходивший мимо фотограф Владимир Воробьев.
«Опала куриной тушки»
Полный отказ от припудривания реальности в итоге и прекратил официальное существование группы ТРИВА. Она была официально зарегистрирована в 1981 году, успела принять участие в 19 выставках (в том числе и зарубежных), но в начале 1982-го партийные чиновники и КГБ заподозрили в стилистике ТРИВА очернение социалистического образа жизни.
«Поход джентльменов в гости», Новокузнецк, 1980 год
ТРИВА не гнались за яркими внешними эффектами. Многие фотографы хорошо понимают, как сразу впечатлить зрителя и превращают фотографию в цирк — кто выше залезет. У ТРИВА же — простые истории простым языком. Но это простота, как у Чехова, — внешняя простота, за которой скрывается глубина и чистота и емкость языка, которой нужно учиться годами.
«Счастье, проходящее мимо», Новокузнецк, 1 мая 1983 года
Эти фотографии — шедевры, потому что они — не про эффекты, а про человеческую жизнь, про вопросы бытия. Вот, например, «Счастье, проходящее мимо» — рядовая ситуация на демонстрации оборачивается целой притчей. И чисто технически эта притча передана ясно и четко, тут нет ничего лишнего, все работает на одну идею.
«Коридор роддома. Кефир после родов», 1-й клинический роддом, Новокузнецк, Сибирь, 29 июня 1981 года.
«Книжный магазин. Отдел букинистической литературы», Улица Кирова, Новокузнецк, Сибирь. 21 января 1983 года.
Кроме художественной значимости, датированные с точностью до дня, фото ТРИВА ценны и как исторический документ: «Для нас уличная фотография — это единственный способ свободно снимать. Мы фактически фиксировали историю своего города. Другого способа не было. Нас никуда не пускали, никуда не приглашали. Наша мотивация была — съемка нашей истории, что происходит, чем дышит город», — говорит В. Соколаев.
«Венок для собаки». Дети пришли в школу и увидели собаку, которую решили одарить цветами.
На фотографиях «Манифеста ТРИВА» действительно много того, что захлестывает социальные сети волной ностальгии под лозунгами «у нас было настоящее счастливое детство без „айфонов“, но с глубокими лужами, песочницами и совочками».
«Игры в «резинку», двор на улице в Тольятти, 9 мая 1985 года.
Фотографии позволяют нырнуть в эту лужу (или песочницу) детства с головой: если вы застали те времена хоть в полумладенчестве, пара сотен фотографий удивительным образом активизируют какие-то вроде бы запечатанные и убранные в архив пласты памяти.
«Один в ванной», пока надевают сухие штаны на одного ребенка, другой дожидается своей очереди в ванной, Дом ребенка № 2. Новокузнецк, 29 мая 1981 года.
С другой стороны, многое на этих фотографиях способно слегка отрезвить ностальгирующих. Кто-то заметил, что такие снимки могли бы служить обвинительными документами на гипотетическом процессе против государства под названием СССР.
«Перекур на газовом баллоне», такая русская забава.
Но в целом фотографии группы не воспринимается как «чернуха» — скорее вдохновляют и вызывают нежность к людям.
А главное — работают как машина времени: зритель словно гуляет по сибирскому городу тридцатилетней давности — иногда он подглядывает бытовую сценку незамеченным, иногда сталкивается с обитателями прошлого лоб в лоб, и те смотрят на него (путешественника во времени) подозрительно и с любопытством.
«Люди в очереди», Новокузнецк, 1982 год.