Ледовый фарватер Михаила Нефёдова, или О чем рассказали дневники начальника Дороги жизни

Имя Михаила Александровича Нефёдова, человека-легенды, знает каждый  выживший в блокаду ленинградец.  А сегодня – и каждый питерский школьник. 

Имя Михаила Александровича Нефёдова, человека-легенды, знает каждый  выживший в блокаду ленинградец.  А сегодня – и каждый питерский школьник.  Начальник военно-автомобильной дороги № 101 (ВАД-101) или как ее называли Дороги жизни, после войны стал прообразом Варавы, которого блистательно сыграл актер Василий Лановой в фильме «Офицеры», снятого по сценарию Бориса Васильева и рассказывающего о людях военной профессии.

Он погиб весной 1943-го, на боевом посту, и с почестями был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге, где покоятся прославленные адмиралы Краснознаменного Балтийского флота. Высокий обелиск у его могилы виден издалека, на черном мраморе высечена надпись: «Начальник ледовой дороги на Ладожском озере в дни блокады гор. Ленинграда».

Побывав с группой земляков-оргеевцев накануне Дня Победы в Никольской усыпальнице в Петербурге, не могла пройти мимо этого обелиска, который сфотографировала на память. Очень хотелось побольше узнать об этом человеке. А узнала, случайно наткнувшись в интернете на блог москвички, мастера профессиональной вышивки Ирины Михайловны Смирновой, как оказалось, внучки героя.  По дневниковым записям своего деда и по рассказам своих близких Ирина Михайловна восстановила события тех трагических дней, когда Ленинград находился во вражеской осаде, дополнив, таким образом, биографию ставшего в строй «бессмертного полка» Михаила Александровича Нефедова.  Сделала она это она для своего сына Никиты, правнука Нефедова, и для его товарищей. Вот ее рассказ.

«Есть на то у меня такое петушиное слово».

Мой дед Нефёдов Михаил Александрович родился 21 ноября 1899 года. Он был моряком, военным офицером, участником гражданской войны, коммунистом с 1918 года. В 20-е годы ХХ века он был военным разведчиком, одним из руководителей ГРУ (начальником  4-го отдела, военно-морского), военным советником в Китае и знал семь языков.

7 декабря, спустя две недели после того, как началось движение автомашин по льду Ладожского озера, он был назначен начальником ледовой дороги. Для моряка Нефедова путь по льду был «фарватером», как он его называл. Разница только в том, что по этому «фарватеру» шли не корабли, а автомашины и что препятствиями были не надводные и подводные камни, мели и рифы, а майны, трещины на льду, метели, бури и коварный враг рядом.

Все порядки на трассе М. А. Нефедов установил морские. Лексикон его был насыщен морскими выражениями. Он был полным хозяином трассы. Его вездесущая «эмка» носилась по ней днем и ночью. В самые критические моменты, в самых опасных местах из машины на лед выходил невысокий, на редкость подвижный, как его называли, «флагман ледовой трассы». Мгновенно принимались решения, отдавались приказы и снова в путь.

Однажды обнаружилось, что из образовавшихся на льду майн и трещин штормовой северный ветер большой силы нагоняет на лед огромные потоки воды. Дорога со всеми многочисленными сооружениями на ней— мостками, настилами, постами связи, зенитными батареями, ремонтными пунктами - оказалась под угрозой разрушения. 

Вот текст приказа, отданного Нефедовым по телефону в эту ночь с одного из постов связи, расположенного на льду:

«Прекратить, впредь до особого распоряжения, выпуск на лед эвакуированных и всех едущих по транзиту. Тех, кто застрял во льду, подобрать и доставить на Большую землю машинами. Регулировочные посты сократить. Оповестить всех находящихся на трассе о возможном взломе льда. Без приказа Ладогу не оставлять. Движение не прекращать до последней возможности. Весь состав дорожно-мостовых частей и аварийно-спасательных команд выставить на лед». 

Всю ночь шла борьба за жизнь трассы. Дорога жизни была спасена. И таких эпизодов было немало.

Штаб начальника ледового участка Дороги жизни помещался в деревне Кокорево в здании школы и в обиходе назывался не иначе как «домик Нефедова». Михаил Александрович кропотливо вел дневник своих наблюдений за поведением льда. В результате был создан «График зависимости перевозок от метеорологических условий, от подвижки льда, от толщины льда, от толщины снегового покрова, от воздействия противника».

Этот документ, представляющий собою научную ценность, помогал Нефедову не только принимать правильные решения, но и многое предвидеть заранее. Внешне его решения порой казались произвольными, но на самом деле это был результат точных расчетов.

Начальник эвакопункта на западном берегу озера Л. А. Левин рассказывал, как однажды М. А. Нефедов запретил перевозку «цыплят» (как условно называли эвакуируемых детей). Поставленный об этом в известность член Военного совета фронта Н. В. Соловьев тотчас же из Смольного связался по телефону с Нефедовым. На вопрос, почему тот принял такое решение, Нефедов, шутя, ответил: «Есть на то у меня такое петушиное слово». А затем объяснил, что за этим «петушиным словом» скрываются строго проверенные расчеты, предсказывающие образование трещин на льду, как это фактически и произошло.

«Пишем, что наблюдаем, а что не наблюдаем, того не пишем»

В фондах Центрального военно-морского архива хранятся личные записные книжки капитана 2-го ранга М. А. Нефедова.  Верный старинному правилу морских штурманов: «Пишем, что наблюдаем, а что не наблюдаем, того не пишем», он в эти дни сделал такие записи: 

«27. 11. 41 в 9. 40 выехали из Осиновца в Новую Ладогу. Дорога по льду обвехована, но еще не организовано обслуживание ее, проходишь большие расстояния и не встречаешь регулировщиков, опасные места не обвехованы.

В ясные и тихие дни можно ориентироваться по впереди идущим машинам. Лед непрочный. Там, где много проезжало машин, он часто проваливается. На нашем пути встретилось 35 полуторатонных машин, провалившихся и наполовину затонувших. Много разбилось лошадей». 

«3. 12. 41. Лед через озеро стал толще, можно передвигаться на более груженных машинах. Вчера и позавчера трассу бомбили около 30 самолетов противника. У нас по носу машины появились самолеты, всего 9 штук, они бомбят трассу и обстреливают обозы и машины из пулеметов. Так продолжалось на всем протяжении пути в течение двух часов».

О трудностях того времени на ледовой дороге свидетельствуют его последующие записи:

«1. 01. 42. План не выполняется, дорога идеальная, а машин нет. Положение с горючим снова стало очень острым. Парк стоит. Шилов горючее не добыл». 

«6. 01. 42. Приехал т. Соловьев.. Речь идет об улучшении работы на трассе. Надо везти хлеб (муку).. Дорога ожила, засветились огоньки. Надо к вечеру создать дорогу в две трассы, и создадим. В 6. 00 собрали политработников по вопросу о докладе т. Жданова. Обращение к дорожникам улучшить работу и помочь городу Ленина.. По дороге вереницы огней. Машины идут одна за другой. Море огней. Дорога живет, а с ней заживет и Ленинград». 

«7. 01. 42. Дорога ожила, огоньки засветились по всему озеру...» 

«17. 01. 42. Ночью надо ездить по озеру со светом. Это дешевле стоит, меньше бьем машин, чем потеряем их от вражеской авиации».

В конце марта в дневнике М. А. Нефедова появились тревожные записи: 

«23. 03. 42. Началось потепление». 

«26. 03. 42. Образовались лужи в озере. Вся дорога в озерах...».

«9. 04. 42. Вода по всем дорогам... Надо опасаться массового провала машин...» 

«18. 04. 42. Наступает горячее время». 

«20. 04. 42. Получен приказ Военного совета дорогу закрыть...» 

«23. 04. 42. Перевезли 41 тонну лука (у берега машину перегружали на сани и далее до кромки льда на лошадях, а потом на людях до берега). И все же, как мы ни воюем с теплом за лед, оно свое берет. Лед тает, дорога гибнет. Надо кончать. Пятимесячная ледовая эпопея пришла к своему естественному концу, а жаль расставаться с таким интересным делом, в которое было вложено столько энергии, сил и нервов». 

Последняя запись:«24. 04. 42. Продолжаем перевозить лук... Остались последние 18 тонн, которые к 14 часам перевезены, и 25-го в 16. 00 дорога закрыта для всякого вида транспорта».

Ледяная избушка на Ладоге и Римский-Корсаков 

Но Дорога жизни продолжала действовать. Эстафету перевозок снова приняли моряки и речники. И снова в числе руководителей уже водной трассы был отважный моряк Михаил Нефедов, в начале навигации 1942 года как начальник Осиновецкого порта, подчиненного Управлению перевозок, а затем как командир Осиновецкой военно-морской базы Ладожской военной флотилии.

О том, каким уважением пользовался Михаил Александрович Нефедов у своих подчиненных можно судить по тому, что много лет на его могилу приходит начальник штаба и комендант Осиновецкого порта капитан 1-го ранга С.Я.Прикот, который отмечал такие черты характера деда, как внимание и забота о людях, ровность, мягкость в обращении.

Михаил Александрович силами судьбы ставший хранителем ворот из ада, видимо, чувствовал весь драматизм своей роли. Болезни, личные проблемы отступили перед страшной трагедией, нависшей над людьми.

40-летний Михаил Александрович  находил краткий отдых в ледяной землянке на Ладоге, слушая музыку Римского-Корсакова, ведя свои дневники. Комендант Осиновецкого порта капитан 1-го ранга С.Я.Прикот, тогда 20-летний парнишка, навсегда запомнил его удивительную человечность.

В 1943 году фашистская авиация была переброшена на Ладогу с целью парализовать Дорогу жизни. Видимо, одна из задач заключалась в расстреле офицерских машин. К тому времени усталость от многих бессонных ночей начала сказываться. По воспоминаниям Сергея Яковлевича Прикота Михаил Александрович никогда не выходил из машины при атаках штурмовых самолетов. Стал фаталистом. Это и погубило его. 

От прямого попадания вражеской бомбы загорелись продовольственный и топливный склады. Не обращая внимания на то, что налет еще продолжается, М. А. Нефедов помчался на легковой машине к месту пожара вместе с начальником штаба базы капитаном 2-го ранга П. И. Барабаном, чтобы спасти все то, что было так необходимо Ленинграду и его жителям. Буквально перед этим им был подписан акт о сдаче дел вновь прибывшему командиру базы в связи с назначением на должность заместителя начальника тыла Балтийского флота и присвоением ему звания капитана 1-го ранга. Не доехав до горящего склада, Нефедов был убит осколком бомбы. Случилось это  24 мая 1943 года.

За год до этого 2 марта 1942 года Военный Совет Ленинградского фронта от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил орденами и медалями  группу наиболее отличившихся работников ледовой дороги. Награждено было 25 человек. Среди них был начальник ледового участка Михаил Александрович Нефедов. Рассказывая о защитниках и тружениках ледяной и водной трасс, П.Л. Богданов с почтением и даже с любовью называл имя Михаила Нефедова, так много сделавшего для создания порта в Осиновце, оборудования водной и зимней трасс, охраны дороги, эвакуации населения и доставки грузов.

За 152 дня действия ледовой автомобильной дороги Ленинград получил более 361 тысячи тонн различных грузов, в том числе 262,5 тысячи тонн продовольствия. Запасов муки, созданных в результате перевозок по льду Ладоги, по действовавшим тогда нормам, должно было хватить на 58 дней. В то же время было эвакуировано на Большую землю более 550 тысяч ленинградцев.

О них не забудьте, пожалуйста!

Среди эвакуированных ленинградцев была Клавдия Евдокимовна, мама моей любимой свекрови, бабушка моего мужа, которая почти всю блокаду работала на Ленинградском машиностроительном заводе, делая снаряды для фронта. Ей было всего 23 года.

Она эвакуировалась в последние дни блокады через лед Ладожского озера по Дороге жизни, сопровождая семерых маленьких осиротевших детей блокадного Ленинграда. Клавдия Евдокимовна рассказывала, что когда они ехали на машине, началась бомбежка и водителя машины убило. Машина стала неуправляема, она могла попасть в полынью и утонуть. Спас их офицер в очках, вскочив за руль, заменив погибшего водителя, он вырулил в безопасное место. Этим офицером мог быть Михаил Александрович Нефедов.

Мой дед спас множество ленинградцев, рискуя подчас своей жизнью, садясь за руль вместо погибших от ран и голода шоферов. Он был очень мужественным и смелым человеком. Об этом рассказывают несколько стендов в Центральном военно-морском музее и в его филиале-музее «Дорога жизни», в поселке Осиновец, под Санкт-Петербургом, посвященных Нефёдову Михаилу Александровичу.

Х     Х   Х

Есть в Петербурге интересная традиция: перед Днем победы школьники всех возрастов своими руками изготавливают красочные открытки, украшая их, каждый во что горазд: одни прикрепляют к ним искусственные цветы, другие бумажных голубей, красные или георгиевские ленточки .

Эти открытки взрослые затем прикрепляют к стенам домов – чтобы каждый мог прочитать трогательные послания ребенка.  Такие открытки мы встретили и на пути к Александро-Невской лавре.  Они как бы указывали нам направление движения и говорили: «О них не забудьте, пожалуйста!».

Мария БУИНЧУК.

Фото автора и из архива внучки М.А.Нефедова Ирины Смирновой.