Особенности северной рыбалки.
В лесу заблудиться может любой. Дело это не хитрое и особого труда не составляет. Как говорится, любой дурак может заблудиться в трёх соснах.
А вы попробуйте проделать сей эксперимент в тундре, где нет даже приведённого в поговорке необходимого минимума деревьев.
Представьте себе таймырскую тундру. Куда ни кинь взор - кругом горизонт и ничего другого, выдающегося. Солнце не заходит, когда на дворе полярный день длиной три месяца, если тучи не закроют.
Под ногами олений мох-ягель, вперемежку с карликовой берёзкой и осокой. Небольшие озёра, вот уж истинно сказано, похожие как две капли воды. И комары, самые крупные в мире. Мы их промеж собой "мессершмитами" называли.
Казалось бы, даже если и захочешь заблудиться - ничего из этой затеи не получится. У меня однажды получилось, вопреки всякому здравому смыслу.
А произошла эта история в конце июля 1980 года. Пришлось по долгу службы оказаться на 158 км магистрального газопровода Мессояха-Норильск. После завершения всех моих дел, выяснилось, что «вертушки» в этот день не будет. Дело обычное. В вагончике обходчиков есть свободные койки и запасы продуктов. Заночую здесь, не привыкать...
Светило солнце, был полярный день, но, судя по времени, уже наступил вечер. Закусив с Николаем и Андреем, обходчиками этой вахты, решил по их совету порыбачить.
Николай вручил спиннинг:
- Пойдёшь по второй нитке в сторону Норильска до опоры №1721. До неё будет километров шесть, не больше. Спрыгнешь с трубы и дальше на север, прямо, никуда не сворачивая. Пройдёшь пару километров, там аккурат и будет Щучье озеро. В том озере одна щука. Не в смысле количества, а разнообразия фауны. Она, зараза, всю местную рыбу сожрала и теперь сама собою питается. Каннибалы, одним словом. Так что ты с ними поосторожней: попадаются экземпляры величиной с крокодила. Шурик в прошлую вахту доставал блесну из пасти такого аллигатора и повредил руку. Теперь на больничном.
Магистральный газопровод в условиях вечной мерзлоты расположен на опорах, на высоте 0,5-1,0 м. Труба большого диаметра, около метра, и по ней как по тротуару можно легко и почти с комфортом перемещаться по тундре, если вам с трубой по пути.
Со мной увязался Андрей, и, как показали дальнейшие события, лучше бы он оставался в вагончике. Но судьбе, видимо, захотелось подвергнуть меня испытанию, если так можно выразиться, выбрав его в качестве поводыря.
Нам повезло, дул тёплый, умеренный до сильного, ветерок и по этой причине у «мессершмитов» была нелётная погода. Шагаем по трубе и, озирая бескрайние, но однообразные просторы тундры, мило беседуем на рыболовные темы.
Меня беспокоила судьба укушенного щукой Шурика и я попросил Андрея рассказать об этом поподробнее. Андрей не спеша начал повествование:
- В предыдущую вахту блеснили мы с Шуриком на Щучьем озере. Подцепил он щуку длиной метра полтора. С трудом выволок её на берег. А тут такое началось! Принялась щука биться и скакать по траве. Такое впечатление, что не Шурик её поймал, а аллигатор за ним гоняется. Жуткое зрелище! Африканское сафари с таймырским колоритом, одним словом.
Бросил он спиннинг, схватил булыжничек, килограмм на пять, не меньше, и начал им по голове крокодильей долбать. Аж весь вспотел, пока эта амфибия притихла.
Вот только после этого решился он достать блесну из её пасти. Левой рукой приподнял верхнюю челюсть, а правой полез внутрь. То ли щуке щекотно стало, то ли неприятно, но она сомкнула челюсти и вновь начала биться. Шурику с трудом удалось выдернуть окровавленную руку. Вот так он получил травму, связанную с производством. Теперь на больничном. Вместо него Николай заступил.
Я заявил с чувством тревоги в голосе:
- Мне такая большая рыба без надобностей. Достаточно будет килограмма на два, на три...
- А это уже как повезёт, - глубокомысленно заключил Андрей.
Наконец мы добрались до опоры № 1721 и спрыгнули на землю. Я знал, что газопровод проложен с запада на восток и так как мы двигались в сторону Норильска, то север должен быть налево, перпендикулярно трубе. Пригодились уроки географии в школе.
Мы пошли на север, соответственно, перпендикулярно трубе.
Оказалось, тундра не очень приспособлена для передвижения пешком. Мягкий ковёр мхов-лишайников чередовался твёрдыми кочками, а осока, в свою очередь, чередовалась карликовой берёзкой, старательно цеплявшейся за ноги. Кроме того, постоянно попадались ручейки и озёра, которые нужно было обходить. Вот тогда и до меня дошло, почему в тундре «олени лучше» любого транспорта.
В очередной раз запнувшись о кочку и находясь под незабываемым впечатлением от рассказа про щук-каннибалов, робко поинтересовался у Андрея, как местного аборигена, о наличии в этих краях водоёмов с другой рыбой. В качестве главного аргумента я привёл тот факт, что с детства не нравится вкус пенки кипяченого молока и щуки, особенно крупной.
Он подумал и спросил:
- А вкус жареного хариуса тебя устроит?
- Да. Хариус вполне приличная рыба, - согласился я.
- Тогда нам нужно попасть в мой балок. Он расположен рядом с ручьём, где кишит этот хариус. Там есть удочки. Затопим печь, попьём чайку. Только нужно сориентироваться. Мне не приходилось ещё туда попадать со 158 км. Добирался туда в основном зимой на снегоходе «Буран» из Дудинки. Сейчас прикинем как нам быть. Из Дудинки я ехал по дудинскому отводу до второй нитки и оттуда строго на север четыре километра. Выходит, чтоб попасть туда, нам нужно двигаться на северо-восток не меньше семи километров, если прикинуть по теореме Пифагора.
Уточнять расстояние по теореме Пифагора мы не стали и отправились в тундру строго на северо-восток. Я несколько раз оглядывался и видел, как удаляется от нас единственный ориентир - нитка газопровода.
Свежий ветерок, разогнавший комаров, пригнал сильную облачность. Небо потемнело. Цвета окружающей среды приняли все оттенки серого. Начал накрапывать мелкий дождь. Оглянувшись, я понял, что наш ориентир пропал.
Видимость сократилась до сотни метров, и появилось ощущение замкнутого пространства, несмотря на бескрайние просторы тундры.
Неожиданно из туманной пелены перед нами появлялись озёра, которые мы обходили, ручьи, которые приходилось перепрыгивать или переходить вброд. На берегу одного из них обнаружили брошенную сеть в приличном состоянии.
Андрей взвалил её на плечи:
- Пригодится. Поставим на хариуса, - и мы пошли дальше.
Идём строго на северо-восток.
Первым начал сдавать Андрей. Он бросил сеть на относительно сухом бугорке и присел отдохнуть. Я робко предложил вернуться назад, но он убедил меня в том, что осталось совсем немного.
Идём строго на северо-восток. Посмотрел на часы. Часы показывали 22:30. Ни хрена себе... Мы уже идём пять часов. Неожиданно навалилась усталость.
Андрей закурил.
- Чёртов балок...Он уже должен быть где-то здесь.
Мои нервы начали сдавать.
- Слушай, ты, абориген хренов. Тебе не кажется, что ещё немного и мы выйдем на берег Карского моря? Ты как хочешь, а я пойду обратно. Передохну и пойду, а ты дуй в свой балок...
По всему было видно, что Андрей выбился из сил.
- А куда идти обратно? - он завертел головой.
В этот момент возникло ощущение, что всю дорогу мой мозг помимо сознания фиксировал где-то в подсознании все наши повороты и держал на контроле точку-ориентир, каким была опора № 1721.
Уверенно ткнув пальцем в туман, сказал:
- Я пойду туда, а ты иди куда хочешь...
Идти было уже трудно. Трудно было отрывать ноги от земли. Они цеплялись за любую кочку и путались в осоке. Я с той поры ненавижу дождь. Он уже проник везде, добрался до всех частей тела, кроме внутренних. Оглянулся.
Андрей брёл сзади. Шли на автопилоте. Если кому приходилось бегать на длинные дистанции, тот знает, когда наступает такой момент. Ты ничего не слышишь, ничего не видишь, ничего не соображаешь... Только вперёд.
На последнем привале Андрей упал и не захотел подниматься. Он потерял не только силы но и сеть. Лёжа в луже начал материться:
- Да пошло оно всё в ж..у. Я никуда не пойду. Брось меня, иди один!
Мне стало смешно. Вспомнился патриотический фильм нашей молодости про войну, где раненый солдат сказал эту же фразу товарищу. И я ему ответил цитатой из этого же фильма: "товарищей не бросают" и даже выдавил при этом некое подобие улыбки.
- Только я тебя на спине тащить не собираюсь. Ты же не раненый. Вот если б тебя контузило или, на худой конец, щука палец откусила.
Помог Андрею подняться, и мы вновь побрели.
Вдруг почудились посторонние звуки, совсем не похожие на чавканье наших сапог.
- Ого, - подумал я, - уже глюки начались.
Потом дошло:
- Так это же звук пролетающего самолета Москва-Норильск! Другие здесь не летают...
Я сообщил о своих соображениях Андрею:
- Самолёты пролетают над Дудинкой, с запада на восток. Если бы жив был Владимир Ильич, он бы нам помахал зажатой в кулаке кепочкой: «Пгавильной догогой идёте, товагищи!» Введём в наш маршрут небольшую поправочку на звук и теперь, я уверен, мы скоро упрёмся в трубу.
Спасительный звук прибавил силы, и мы шли упорно вперёд, как быки на корриде, наклонив голову.
Труба появилась внезапно, как мираж в пустыне. Но это был не мираж, а наша родная труба, живая...слышно как шумел внутри пролетающий с большой скоростью газ.
Я погладил табличку опоры № 1721.
- Учись, Сусанин! Тротуар подан! Вперёд, смелей, мой друг, нас ждут сытый обед и сухая, теплая постель!
Помог туго соображающему напарнику забраться на газопровод, но он зашагал совсем не в ту сторону, и я жестом памятника вождю пролетариата указал нужное направление.
На трубе у Андрея открылось второе дыхание и он пошёл в отрыв. Видимо, перспективы, замаячившие впереди, подействовали как допинг. А у меня, наоборот, наступило расслабление. Шёл в умеренном темпе, в уже привычном ритме. Только теперь стала ощущаться страшная усталость в ногах. Приходилось давать команду мышцам ног сделать следующий шаг. Временами наступали провалы в памяти...
Поднимаю голову. Андрея впереди нет. В такт пульсу в висках стучит мысль: а не упал ли он с трубы.
Показался вагончик.
Захожу и вижу как Андрей что-то жадно пьёт из большой, алюминиевой миски.
Николай улыбается:
- Ну вы, блин, даёте! Я уже собирался диспетчеру сообщить. А тут заваливается Андрей и орёт: дай чего-нибудь пожрать! Я говорю, сейчас борщ согрею. А он мне: не надо и так сойдёт. Не ест, а пьёт холодный борщ через край. А тебе как?
- Я подожду. Согрей.
Такого вкусного борща не варила даже моя мама.
Разомлев от тепла и сытости, разлившихся по телу, вспомнил:
- Ты извини, Николай. Спиннинг я не донёс. Сил не хватило. Он стоит, прислонённый к опоре №1721.
Глянул на часы. Часы показывали 5:30.
Наша несостоявшаяся рыбалка длилась ровно 12 часов.