ГТО в 95. Секреты здоровья и долголетия рекордсменки из Можайска

Секреты рекордсменки, которая смогла забыть о болячках и не чувствует прожитых лет.

Как правило, все рекорды ставят люди молодые. А есть ли случаи, когда настоящий рекорд поставил человек преклонных лет?

Конечно, есть! Например, 95-летняя Татьяна Калашникова, которая получила золотой знак ГТО и вошла в российскую книгу рекордов, — таких женщин в стране больше нет! Спецкор «АиФ» отправилась в Можайск за секретами её здоровья и долголетия.

«Нет, нет, в среду не смогу встретиться — у меня плавание...» Татьяна Фёдоровна годов прожитых не чувствует. Энергии — ещё и с другими поделится. А память — дай бог молодым такую! Помнит всё: имена, даты, цитаты. «Диктант Победы» написала на «отлично» — а это 25 вопросов... Специалисты меня, наверное, осудят, но, похоже, секретов долголетия просто нет. Один ведёт правильный образ жизни, не болеет, а судьба отмеривает ему лишь полвека. Другой весь из вредных привычек соткан, а доживает до глубокой старости. С генетикой не поспоришь. Но и она не всегда срабатывает. Словом, каждому — своё.

Татьяну Фёдоровну судьба хранила с детства. Подножки подставляла. Била наотмашь. А всё равно на руки подхватывала, когда та оказывалась на краю пропасти.

За что такие несчастья?

В детстве Таня, играя в «Третий лишний», вывихнула ногу, стала хромать. Нога болела, опухала... Потом нарывы на теле появились — целый месяц их мазали, прижигали... Пошла на речку бельё полоскать — под лёд провалилась... Но что эти несчастья по сравнению с войной?! В семье Таня была 11-м, младшим ребёнком (двоих старших отдали бездетному начальнику отца, который заботился о них как о родных). В 1939-м от астмы умер отец. Взрослые дети разъехались, осталась Таня с мамой в деревне. А тут война... В доме Калашниковых был развёрнут штаб, мама готовила офицерам еду. Таня — на подхвате. Как-то отвезла племянницу в Москву. Хотела вернуться, а на Белорусском вокзале билеты не продают — говорят, немцы скоро Можайск возьмут. Какие-то девчонки предложили ехать с Киевского до Апрелевки, потом 6 км пешком до трассы. «Вышли в Апрелевке, а там как налетели самолёты, как начали бомбить, — рассказывает Татьяна Фёдоровна. — Такое месиво! 6 км пробежала не помня как. Очнулась — вроде целая. А девчонок нет. Только танки по дороге идут. Подняла руку, ребята довезли меня до Кубинки и говорят: «Тут проверка, пройдёшь леском, а мы тебя подождём». Никто её, конечно, не ждал. Остановила машину, а там три офицера: «Куда ж тебя посадить? Разве что на колени». Так и поехала до Дорохова. И снова её высадили. Октябрь, ночь... «Неужели не боялись?» — спрашиваю. «Не-а. Домой хотелось, к маме». А у самой слёзы в глазах застыли — вспоминать страшно.

Через два дня родную деревню Кожухово взяли немцы. Три месяца оккупации. От проверки на улице убегала, от обстрела в кустах пряталась. Немца колотила, когда увидела, что он русских детей, попавшихся на воровстве сигарет, лупит. Не жил бы этот фриц в Танином доме — ох, несдобровать бы ей... Тогда и от своих-то можно было схлопотать. За потерю противогаза, например, давали 8 лет. Когда Можайск освободили, Таня с подругой Зойкой устроились работать на железную дорогу. Есть было нечего — положенный им хлеб девчонки отдавали раненым, лежащим в товарных вагонах. «Казалось, никому они были не нужны. Стонали, плакали... Прибывает поезд, только откроют двери, а изнутри уже запах: многие умирали в дороге. Мы с Зойкой переписывали вагоны, завалы на путях после бомбёжек разбирали. А неподалёку была воинская часть. Однажды идём — офицер кричит: "Девочки, идите-ка сюда!" Заходим в дом: "Ешьте блины!" Мы думали, лопнем. Наесться не могли. А он: "Спрячьте противогазы в кустах, я вам туда ещё блинов положу". Приходим назавтра — противогазов нет...» Спасла коллега — обладательница ключа от каморки с противогазами. Её да тетю Марусю из столовой Татьяна Фёдоровна всё время поминает. «Царствие небесное! Если б не она, мы бы не выжили. Бывало, придём к ней: «Опять весь хлеб отдали?» Положит по ложке каши. Мы съедаем. Она: «Сидеть!» Добавит по ложке. Снова: «Сидеть!» И только после третьей порции: «Всё, можете идти!»

Работать приходилось по 24 часа. Таня тяжело заболела. Врач сказал: «Уходи с железной дороги, иначе погибнешь!» А офицер, живший в доме её сестры, помог найти работу в воинской части — выдавать бельё.

Как сохраняет форму?

От заготовки дров, куда Таню направляли, она отказалась. И тут же получила повестку... «Прокурор орал на меня, бил по голове... После Воентрибунала я 11 дней провела в тюрьме. Пока соседка не посоветовала жалобу на него написать. После этого меня отправили на принудительные работы». А там в Тане разглядели «хорошую девочку» и устроили ученицей бухгалтера. Она окончила курсы экономистов, техникум. Да так и осталась в Можайском торге, дослужившись за 40 лет до замначальника. Трудилась много — во времена дефицита обеспечить весь район товарами было непросто. «Здоровье подорвала. Ноги, голова, сердце — что только не болело! Хотя спортом занималась, до ноября в Москве-реке купалась, единственная из женщин в волейбол с мужиками играла. А на пенсии группы от турбюро сопровождала — где только не побывала!»

Ей есть что вспомнить. Но воспоминания о войне затмевают всё. Чего стоит концерт Клавдии Шульженко, приехавшей выступить перед солдатами: столовая была битком — встать негде. Или нежданная встреча с Жуковым. Он поехал к Сталину, а тот не явился. Дело к ночи — ну, адъютант и нашёл командующему ночлег в доме Таниной подруги Зинки. «Тётя Нюра пирогов напекла. Перину с пуховым одеялом приготовила. Жуков приветливый, простой был. О дочках рассказывал. О том, как бои ведутся. Попил чаю с сахарином и говорит: "Ну что, девчонки, утром завтракать вместе будем". А сам ни свет ни заря уехал».

Высокая, видная, Татьяна всегда была модницей. Следила за собой, делала причёски. Ей и сейчас говорят: в таком возрасте только вы в Можайске в парикмахерскую ходите. Мужчины обращали на неё внимание. Женщины ревновали мужей, с которыми Татьяна общалась. Все считали, что кавалеры перед ней так и падают и сами в штабеля укладываются. «А мне никто никогда предложений не делал, — огорошивает она. — Да и зачем они, мужики-то? Только нервы треплют...»

Из того, как ей и в 95 лет удаётся сохранять такую форму, Татьяна секретов не делает. «Едва проснувшись, ещё в постели, начинаю делать зарядку. Каждый день прохожу 8 кругов по 450 шагов. Плаваю. Занимаюсь лечебной физкультурой. Спорт — моя жизнь. Других рецептов здоровья и долголетия нет!»